Проверка слуха

и плевать на служенье…

Не прибьюсь — так отчалю!
Не по нервам — по коже…
Ничего не печалит…
Ничего не тревожит…

* * *

Это кажется только,
что завтра — не то, что вчера…
Я проснулась, когда
до конца этот сон отыграла:
дева ела с ножа,
кавалеры под звуки хорала
обрывали с неё кружева,
и дыра
на корсаже
светилась весёлым и вечным —
запусти в неё руку по локоть
и вытащишь плод…
Дева ела с ножа,
каждый атом был считан и мечен,
и в зеркальном полу
отражался серебряный свод…
Дева ела с ножа,
кавалеры трясли париками,
было заполночь, значит,
у Воланда пили вино,
брёл безумный Ван Гог,
от висков отрывая руками,
надоевшие уши,
которых узреть не дано…
Дева ела с ножа,
сок стекал по хрустальному жалу,
капал на пол, и сразу
на камне вскипал адонис…
Было заполночь там,
где секундная стрелка держала
острый нос на Канопус,
а может, на что-нибудь близ…
И в ночных кабаках
растекалась медузообразно
прихотливая плоть,
бесполезно сливаясь в ничто,
и бродил по ножу
в ожиданьи последнего спазма
обречённый поэт,
не согревший дыханьем пальто…
…Я проснулась, когда
Космос встал на дыбы, и процокал
на печальном осле
грустнооко следя,
как срывается бешенный сокол
с хилой кисти того,
кто Христу при рожденьи налгал…
Я проснулась, когда
стало ясно, что зыбкое утро
обжимает мой дом,
как вода ненадёжный ковчег…
Дева ела с ножа…
Лодка двигалась странно и утло…
И на вёслах дремал
обречённый на жизнь
человек.

* * *

Версификатор,
пиши верлибры,
если хочешь знать свои истинные размеры.
Рифма — красивая полумера,
облекающая негодную мыслишку
в пристойную форму:
— Как тебе?
— Норма!
Версификатор,
в рифмованной зауми,
в метаметафорах и метаметаболах
заставь разобраться ребёнка,
и если он не заплачет
и не постареет на твоих глазах,
считай себя поздним Пикассо…

* * *