Итак, события разворачивались на вполне определенной почве – на Возвращенных Землях. Это их фрагмент изображен на карте с лепешками, обнаруженной в родном доме Мунди. На этих землях Мундя мог встретиться с умирающим человеком, и тот мог раскрыть Мунде свою тайну. Далее в записях Алиции стояло: «Немцы преступники и грабители. Не все». Как первая, так и вторая часть этой исторической записи не вызвали у нас ни сомнений, ни дискуссии. Далее шло – «Карты». И тут все совпадало. Судя по всему, Мундя разыскивал и присваивал карты, карты с самого начала, можно сказать, сами лезли в руки. А что означает «Одна продана»?
– Может, продана та самая карта, которая составляла тайну умирающего человека? – предположила Алиция.
– Он продал ее, чтобы не умереть с голоду, когда заболел.
– И ты считаешь, продал ее Мунде?
– Не думаю. Прямо тот человек ничего не сказал, но у меня осталось в памяти – не Мунде. Почему, лучше не спрашивай, я и сама не знаю.
– Жаль, что этого ты не записала.
– Теперь ничего не сделаешь. Что там в нашей канве дальше идет?
– «Важный документ».
Важный документ так и повис в воздухе, во всей дальнейшей истории не оказалось ничего, что можно было бы подвести под эту рубрику. Да и вообще, все следующие за важным документом пункты нашей канвы не удалось ни к чему привязать. Сплошные вопросы. Особенно много вопросов вызвал скорняк, автоматически вытекающий из «мехов».
– Скорняка ты бы могла и лучше запомнить, раз уж с ним столкнулась лично, – упрекнула я Алицию. – А он в нашей истории путается по ходу событий почти так же настырно, как и Мундя.
– Сын скорняка, – поправила меня Алиция. – Я лично встречалась только с сыном скорняка. Помню, был молодой и не противный. И не придирайся, я и так много запомнила.
– Могла бы как-то по-хитрому разузнать, что именно искал сын скорняка.
– Я же тебе говорила – могилу матери.
– Не смеши меня!
Мне удалось убедить Алицию, что могила матери была лишь предлогом, искал он, конечно, сокровища, спрятанные бароном, и вполне мог быть тем самым «одним важным типом», фигурировавшим в Алициных памятных записках. Что же касается шайки мошенников, тут у Алиции не было сомнений. В ее составе обязательно был Мундя… Рассуждала она примерно так:
– Если существовала шайка мошенников, Мундя обязательно был ее членом. А если Мундя был членом какой-нибудь шайки, это непременно была шайка мошенников. Разве непонятно? Единственный не вызывающий сомнений факт.
Я возразила – не вызывающих сомнения фактов у нас несколько. Например – у нас две идентичные карты, одна из них принадлежала Мунде, видимо, и вторую он тоже перефотографировал.
– Или это сделал Михалек, они уже тогда были друзьями.
– Могли быть в сговоре. И судя по блондинке, именно Михалек отнес доску с наклеенной картой пану Северину, и в конечном итоге она обнаружена была в доме Мунди. Выходит, все-таки он… Все это настолько расплывчато, что, пытаясь уточнить их роль в шайке, мы с тобой занимаемся чистым искусством ради искусства, – сказала я Алиции. – Хотя стародавние тайны тоже интересно разгадывать…
– Ты считаешь, стародавние?
– А ты их отнесла бы к актуальным?
– Мои часы продолжают ходить. И мне очень интересно, какой они прошли путь. Мундя сбежал в пятьдесят девятом году. Ты что же, думаешь, с тех пор шайка прекратила свою деятельность, никто ничего больше не разыскивал и ничего не украл?
– Пожалуйста, не сбивай меня, – рассердилась я. – Ты говоришь о продолжении, я же хочу восстановить самое начало. И сдается мне, идя по пути твоих часов, мы бы могли до кое-чего добраться. Путь их начался с Хоэнвальде, это точно. Знать бы, куда подевалась твоя карта! Ты уверена, что у тебя ее нет?
Алиция выразительно пожала плечами. Ничего не поделаешь…
– Ну, ладно, придется дедуцировать без карты, – обреченно согласилась я. – Выходит, какие-то неизвестные нам пока лица, пользуясь неизвестными нам пока сведениями, принялись разыскивать награбленное немцами во время войны имущество. Кое-кто делал это планомерно, ибо располагал даже картами…
– Кто, например?
– Мундя и компания, скажешь, нет?
– Мне кажется, что компаний, то бишь шаек, было как минимум две, – возразила Алиция.
– Почему ты так считаешь?
– Сама подумай, ведь не может быть, что те люди, которые запрятали сокровища, махнули на них рукой? Отступились, не пытались заполучить обратно? А в этой шайке Мундя не мог состоять, ведь он во время войны, да и сразу после нее был еще сопляком. Сведения о награбленном немцами имуществе он принялся собирать несколько лет спустя после войны, а раз принялся собирать сведения, значит, ими не располагал, значит, к той, грабительской, шайке не принадлежал. Выходит, шаек, как минимум, было две и разного возраста.
Я вынуждена была согласиться, хотя и с оговорками.
– Может, ты и права, а может, и нет. Не исключено, что первоначальные грабители действовали индивидуально, а не коллективно. Мундя мог их индивидуально отлавливать и индивидуально же доить…
– Да нет же, как раз Мундя не мог действовать индивидуально, мы же знаем, что на вторичном этапе уже действовала шайка.
– И кто же в нее входил, кроме Мунди? – поинтересовалась Алиция.
– Ну, во-первых, Михалек…
– Глупости! – коротко отрезала Алиция.
– Почему глупости?
– Потому что Михалек лежал на полу у твоего шкафа.
Она права! Пришлось на ходу менять концепцию. Цыганку Гатя разыскивала по указанию брата. Я забрала у Гати чертежную доску, Гатя об этом знала, она не дура и не забывчивая рохля, и, если бы Михалек был с ними в сговоре, знала бы, что я выношу из ее квартиры. Да и не стала бы Гатя прятать драгоценный портрет в казенной доске. А Михалек разыскивал именно доску, так что, возможно, представлял конкурирующую фирму, то бишь шайку.
– Так и быть, с конкурентами я, пожалуй, соглашусь, – снизошла Алиция, – хотя и не знаю, что нам это даст. Ладно, выходит, было две шайки и еще конкуренты. И что дальше?
– Пока точно не знаю. Обрати внимание, они делали упор на карты. Я имею в виду Мундю и компанию. Не мог он действовать один, ты согласна? Пока мы не знаем, кто входил в его шайку, но работа была поставлена на широкую ногу. Собирали сведения, разыскивали старые немецкие штабные карты, переснимали их, не знаю, что еще. Очень меня заинтриговали эти карты. И на одной, и на другой в определенных местах вместо местности пустые лепешки. На лепешках крестики наверняка не случайно проставлены, наверняка что-то значат… Ох, хотела бы я сравнить лепешки с крестиками – на одной карте и на другой.
– Возьми мою и сравни, кто тебе не дает?
– Может, и возьму… Хотя… Аааа!
– Ты что?
– Осенило меня, – ответила я, раскупоривая очередную бутылку пива. – Все время ломала голову – почему Мундя сразу не забрал с собой «Цыганку»? Судя по нервному поведению Гати, она ему нужна была безумно, он сделал все, чтобы с удобствами вывезти ее за границу: перефотографировал, уменьшил формат, ведь карта в натуральную величину представляла бы с полтонны макулатуры, скрыл карту в портрете и не вывез?
– Побоялся таможенного контроля, – спокойно пояснила Алиция. – В те годы таможенники просто
