Он скользнул пальцами по коротко подстриженным волосам, по лицу. Правильные, точно вытесанные в камне черты с четко обозначенными скулами. Похоже, жить предстоит среди красивого народа. Хотя это, в принципе, не так уж и важно.
Хорошо, будем считать, что с телом все в порядке. Теперь оставался второй вопрос — социализация в новой для себя культуре.
Сейчас Леек понятия не имел, куда его забросило, он не знал ничего ни об окружающем мире, ни об опасности, которая этому миру грозила. Увы, способа заранее вычислить, куда именно тебя желает заслать привередливая Вселенная на этот раз (а значит, и способа разузнать предварительно, с чем придется иметь дело), не существовало. Выкачивать информацию прямо из ментального поля планеты тоже не получалось — слишком велика опасность потерять способность смотреть на все свежим взглядом. Основная ценность Посланника в том, что он думает и чувствует не так, как коренные жители. И еще, что он знает и помнит вещи, туземцам недоступные. «Меч может получить новую рукоять и новые ножны, но клинок должен остаться неизменным», — говорили на Архипелаге. Они очень любили сравнивать души с клинками, его наставники в Академии.
Был, правда, способ смошенничать…
Если какой-то мир оказывался слишком чужим даже для тренированной психики Посланника, приходилось идти на крайние меры, появляться там новорожденным младенцем, вместе с другими детьми шаг за шагом постигая окружающее. А потом вдруг вспоминать, кто ты и что ты на самом деле. Лееку такое пришлось проделывать дважды, и он едва сохранил рассудок при столкновении новой личности с той, что проспала несколько лет в ожидании нужного момента. Повторять этот опыт Посланнику не очень хотелось.
Значит, придется учиться старым добрым методом погружения. И чем раньше он начнет, тем быстрее закончит.
Леек стремительно, сливаясь с тенями и тишиной, выскользнул из переулка. Разумеется, гораздо умнее было бы пройти спокойно, каждой линией своего тела демонстрируя не привлекающую внимания ординарность. Но обширный опыт подсказывал, что далеко не во всяком мире совершенно голые парни, расхаживающие по улицам отнюдь не жаркой темной ночью, представляются аборигенам явлением ординарным. Так что лучше пока постараться остаться незамеченным.
Переулок оказался совсем не переулком, а глухим углом небольшого двора. Обнаружилось, что искусственное освещение здесь все же есть. Дохленькое, правда, но происхождение его не оставляло сомнений: электричество. Ага. Шаг вперед по сравнению с дымящими факелами и масляными лампами. Факты и фактики продолжали падать в копилку его разума, постепенно складываясь в неполную пока картину. В центре двора — пара чахлых деревьев, окруженных неким намеком на полулысый газон. Тут и там стоят какие-то горбатые сооружения, поблескивающие металлом. Транспорт. Судя по их количеству, широко распространенный, значит, на телепорты рассчитывать нечего, хотя кто знает, чего можно ждать от неизвестного мира…
Фонари — разбитые. Скамейка — сломанная. Электронное приспособление на двери (домофон?) — испорчено. И грязь, грязь, грязь.
В углу что-то метнулось, заставив его руку мимолетно дернуться в смертельном жесте, но движение так и не было завершено, маленький камушек, подобранный около помойки и способный при правильном броске убить существо куда крупнее и крепче этого, остался зажатым в пальцах. Маленький зверек, серый, с большими ушами и длинным хвостом. Зеленые глаза светились в темноте двумя яркими точками, гибкая повадка не оставляла ни малейшего сомнения, что это хищник. Но внимание Леека привлекло не само животное, а замеченная в темноте небольшая тарелочка, в которую, похоже, положили что-то люди. Еда. Значит, обитатели этого дома подкармливают таких вот зверей. Обычай? Ритуал? Или просто так, из желания покормить? Запомнить и выяснить.
Стараясь придерживаться наименее освещенных углов, Леек бесшумно подошел к темному проходу арки. Кажется, выход на улицу. Посланник на мгновение замер, взвешивая возможности. С одной стороны — самым умным сейчас было бы пробраться в дом (вряд ли, учитывая состояние зданий и количество дверей, а также невероятную грязь, весь этот двор принадлежал одной семье), раздобыть одежду и необходимые сведения. Затаиться, хотя бы на несколько часов, пока не выучит язык. Но места перехода не так уж трудно засечь, если знать как. Если сюда вдруг заявятся хозяева этого мира, спешащие разобраться с непрошеным вторжением, Леек хотел бы оказаться от исторической помойки на некотором (не обязательно большом) расстоянии.
Посланник преодолел подворотню единым движением, застыл, сливаясь с изгибом арки, разглядывая открывшийся ему вид. Да, это действительно была улица, узкая, но вполне достаточная для того, чтобы здесь смогли разъехаться две повозки, подобные тем, что он видел во дворе. Ну и отлично. Леек терпеть не мог лабиринты средневековых городов, где не могли разминуться даже два человека. Ближе к домам шли две полоски дорожек для пешеходов — тоже неплохо. Покрытие, правда, дырявое и потрескавшееся, но вполне устраивает человека, привычного месить ногами грязь и нечистоты немощеных улиц. Фонари — в основном не работающие, но уже одно их наличие вселяло определенные надежды. Круглые металлические крышки, судя по всему, закрывали канализационные люки, что предполагало наличие канализации, а значит, хотя бы минимальных санитарно-гигиенических условий. А также знаний, зачем эти условия нужны. Похоже, ему на этот раз повезло попасть в мир, где хотя бы немного развита медицина. Или была развита.
Что, в свою очередь, предполагало… много чего предполагало, но уж больно шаток и неполон был фактический материал, чтобы делать однозначные выводы.
Тем более если учесть грязный, до невозможности страшный двор, из которого Леек только что вышел. Мысли о людях, блюдущих видимость чистоты снаружи и разводящих за фасадом такие помойки — и в прямом, и в переносном смысле, — заставили Посланника болезненно поморщиться. Ничего не поделаешь. Придется работать с тем материалом, что есть.
Все еще придерживаясь теней и готовый в любой момент сигануть на крышу, Леек двинулся по улице. Что ж, по крайней мере, у местных есть претензия на архитектурный вкус. Если забыть про аварийное состояние и обвалившуюся штукатурку, можно сказать, что эти здания оформлены в строгом, экономном стиле, отметить лаконичность линий и красивую лепку на карнизах и у окон. Тот, кто проектировал улицу и прижавшиеся друг к другу фасадами дома, по меньшей мере, интуитивно чувствовал Меру Золотого Сечения…
Да кого он пытается обмануть? Совсем ему не нравились эти похожие на оборванных солдат здания. В последнем мире, где он был…
На Данаи каждый дом имел свой подчеркнуто индивидуальный стиль. Дома, построенные словно «изнутри наружу», когда лишь внутреннее пространство определяло внешний облик. Потому фасады несимметричны и похожи на подобные организмам образования. Потому здания напоминали одновременно природные силуэты и результат свободного формотворчества архитектора.
На Данаи в интерьерах особняков пространство свободно перетекало из одной линии в другую, вместе с изогнутыми очертаниями карнизов, с круглящимися дверными и оконными проемами. Каждый дом там казался единым образно-символическим ансамблем причудливой архитектуры, словно вырастающий до небес, где сплетались воедино реальность и фантазии.
На Данаи… Но он запретил себе думать о Данаи. Довольно. Теперь он в этом мире, и у него есть дело. Которым пора заняться.
Посланник шел по улице, впитывая глазами каждую деталь.
В застекленных и занавешенных кусками ткани окнах — горшки с какими-то растениями. Хм…
Каждый дом был помечен каким-то знаком — длинная, повторяющаяся на каждом углу надпись, кажется название улицы, и более крупно выведенный символ, особый для каждого здания. Неужели названия домов? Нет, скорее — номера.
Письменность, счет… Может быть, всеобщая грамотность? Это было бы весьма кстати.
Леек внимательно вглядывался в незнакомые знаки, старательно их запоминая и уже сейчас пытаясь понять систему кодировки. По меньшей мере слоговое письмо. Если даже не звуковое. И, похоже, удручающая линейность как мышления, так и графического выражения мыслей. Система цифр тоже не слишком обнадеживала: Леек быстро обнаружил десять различных знаков и без труда разобрался в
