агрессию сквозь себя, поглощая ее, как океан поглощает удары шпагой.
Посланник был в своей стихии.
— Да, старшие. И мы благодарны за то, что вы столь быстро откликнулись на эту просьбу, — совершенно серьезно ответил он.
Natalie по-птичьи склонила голову к плечу, улыбка маски сменилась брезгливой гримаской, а затем откровенной иронической усмешкой. Если вспомнить, до сколь низких приемов ей пришлось опуститься, чтобы добиться своего… Буча среди «растущих», драка в Высшем Совете Граждан, волнения в рядах молодых та'кхи, парочка поразительно вовремя вспыхнувших восстаний некоторых воинствующих рас, ну и, конечно, шепот на каждом углу по поводу «стражей», не то выбравших планету Земля своей резиденцией, не то устроивших на ней какой-то грандиозный эксперимент. Если у Посланника и были еще сомнения в том, что перед ним истинная арр-леди, то теперь они исчезли. Девушка жила и дышала высокой политикой. Кровавые интриги давались ей легко, не вызывая ни малейших угрызений совести. Belle тоже была в своей стихии, и мало кто мог с ней здесь сравниться.
«БЫСТРО??? ВЫ ПОСМЕЛИ НАПАСТЬ НА КОРАБЛИ КХ'ТАКОРИ'КХИ!!! — загремел другой голос. — ВЫ УБИЛИ ПОЛНЫХ ГРАЖДАН СОДРУЖЕСТВА!!! О ЧЕМ МЫ МОЖЕМ ГОВОРИТЬ С ЖИВОТНЫМИ???»
Олег окончательно убедился в подозрении, что его заманивают в ловушку. Вряд ли представители древней и изощренной расы могли допускать столь вопиющие ошибки случайно. Однако он ответил со все той же всепобеждающей серьезностью. В конце концов, он тоже готовил ловушку, так почему бы не доиграть до конца?
— Мы скорбим по поводу столь ужасного инцидента, старшие. В нем погибли и наши люди. Это была трагическая ошибка. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы ситуация повторилась.
Потрясающе двусмысленная фраза. Чья ошибка? Кто создал эту самую ситуацию? И, самое интересное, совершенно неясно (или, напротив, предельно ясно — это уж как посмотреть), что они сделают, если «ситуация повторится».
Но никаких оправданий или отрицаний. Позиция силы. Возможно, даже излишне жесткая. В той школе дипломатии, которую прошел Олег, это было все равно что начать открыто поигрывать мускулами. Хотя…
Они ведь на самом деле не думали, что он начнет бросаться обвинениями по поводу Вторжения и попыток уничтожить Землю? Или, того глупее, попытается поднять вопрос об исчезнувших стражах?
То есть он, конечно, собирался поднять этот вопрос, но…
— Мы уверены, что разумные существа всегда могут договориться друг с другом…
«ТЫ СЧИТАЕШЬ СЕБЯ РАЗУМНЫМ, РАСТУЩИЙ?»
Олег склонил голову, подтверждая, что да, в принципе, он себя таким считает. А в глубине души прикидывая, не лучше перейти к более… откровенным способам убеждения, без которых, похоже, им все- таки не обойтись. Да. Скоро. Самое важное — не упустить момент.
Он не оглядывался, но знал, что за спиной застыла неподвижная ученица, напряженная, точно натянутая тетива, и столь же опасная. Если он продолжит переговоры в том же духе, то уже очень скоро они перейдут на стадию снятых перчаток, и тогда…
…И тогда он может разобраться с та'кхи сам, раз и навсегда расставив все по местам… и тем самым зачеркнув все, чего уже удалось достигнуть.
…Или же он может довериться своей ученице, довериться всему, что составляло суть Избранной… и надеяться, что она как-нибудь выкрутится. Довериться Виктории.
Вообще-то, совсем не смешно.
Выбор, выбор, выбор. Разве тут есть какой-то выбор?
Самое главное — чтобы у Эсэры хватило ума не вмешаться.
Виктория внимательно прислушивалась к разговору, пытаясь вникнуть и понять, что же затеял Олег. Пока что все выглядело так, как если бы один мудрый взрослый пытался окоротить парочку закатившихся в истерике подростков — со скидкой на дипломатические па и угрожающие двусмысленности, конечно.
Попытка проконсультироваться с Сэрой ни к чему не привела: после объяснения с Олегом махараджани забилась в самый дальний угол своего сознания и наотрез отказывалась оттуда показаться. А потом еще говорит, что прятаться от неприятностей под одеялом — не конструктивно.
Чем дальше шли так называемые «переговоры», тем более мрачной становилась Избранная. Что задумал Олег? Ведь ясно же, что зеленые гаденыши не собираются отступать и оставлять их в покое. К чему этот фарс?
Почему та'кхи согласились на переговоры?
Или так: почему они настояли, чтобы на переговорах присутствовала та, что изменила ментальную настройку планеты, сделав Землю невидимой для захватчиков?
Если они не хотят с ней говорить… «Значит, они хотят меня убить», — сделала она логичный вывод. В кои-то веки Виктория была уверена, что эта мысль — ее собственная, а не подсказана кем-то.
Страх омыл знакомой леденящей волной. Но почему-то на этот раз, вместо того чтобы связать руки и ноги ощущением собственной беспомощности, страх заставил ее собраться, ощериться в готовности к новой битве. Быть может, потому, что за спиной смертельно опасной тенью стоял призрак Данаи Эсэры, готовой броситься на врагов, расшвыривая их, точно кегли в кегельбане. А может, и потому, что к ноге припала, злобно рыча, невидимая никому, кроме нее, огромная Серая Волчица, сотканная из ее страха и беспомощности. Забавно, она уже и сама не замечает, как прибегает к этой методике самовнушения.
Ужас пришел, закипел в венах отрезвляющим льдом. Мысли стали кристально четкими, но в то же время недисциплинированными. Она думала много быстрее, чем обычно, но мысли разбегались в разных направлениях, охватывая все, не останавливаясь ни на чем. Потом мысли вообще исчезли, оставив лишь общее впечатление, какое-то глубокое, безошибочное чутье, которое всегда было самой сильной ее стороной.
Олег еще что-то там говорил, все такой же вежливый и такой же опасный, а Виктория впилась глазами в ставшую вдруг серьезной маску Natalie, и мысль промелькнула между ними слишком быстрая, чтобы считаться телепатемой. «Сейчас». Та'кхи ударили.
Место для встречи было выбрано действительно с умом. Виктория не знала, как именно Наталья организовала все это, но в результате получилось, что не только ни одна из сторон не могла организовать какой-нибудь мерзкий сюрприз, но никто из участников встречи не смог даже принести с собой никакого оружия. Что, скорее всего, и объясняло напряженное и гневное состояние, в котором пребывали ракониане (которые не расставались с оружием с самого рождения).
Но эти меры, к сожалению, были совершенно бесполезными. Любой из присутствующих и сам по себе являлся оружием. Хотя одни — в большей степени, нежели другие.
Еще до того как все случилось, Виктория совершенно точно знала: если позволить им нанести удар, все кончено. На этот раз не будет ни игр, ни послаблений. Первый же удар убьет их всех, и точка.
Она не думала, потому что все равно не умела это делать как следует. Она лишь знала, что должна опередить зеленых человечков. И знала лишь один способ: повторить то, что ей удалось тогда, во время безумного прорыва на мостик. Она должна была каким-то образом добраться до маленького ада, что прятался в глубине ее измученной души, и обрушить этот ад на нападавших.
Как?
Она не думала, она этого толком и не умела. Да ни один человек и не смог бы думать с такой скоростью. Просто за долю мгновения, до того как на них обрушилась вся мощь маленьких зеленых человечков, Виктория бросила резкое:
«Взять!»
Громадная волчица, только что игриво тыкавшаяся холодным носом в девичью ладонь, взвилась в прыжке. Виктория почти видела ее: поджарая серая тень, мелькнувшая где-то на границе между миром ментала и миром реальным, не принадлежа ни одному из них.
Это… Это было бы страшно, не произойди все столь стремительно. Густая, подогретая до нужной температуры смесь инстинктивного ужаса, загнанной в угол злости и слепого «никогда». Бешеная тварь, порожденная ее собственным подсознанием, накинулась на захлебнувшихся атакой та'кхи, раздирая их не то на ментальном, не то на каком-то еще — гораздо более глубоком — уровне. Оскаленная морда, капающая
