отсрочка пригодится. Едем?
— А не лучше взять такси?
— Пожалуй, лучше, да в себе я уверена, а в таксисте нет. Испугается и оставит нас где-нибудь на мели. А так прикинемся, случайно, мол, попали.
Подумав, Гутюша согласился. Мы дождались, пока пузан наконец угомонился, слез с табурета, отёр взмокший лоб и получил деньги. Вышел из казино и задержался на улице.
Мы сели в машину, припаркованную близко, и все исправно видели. Пузан стоял со своей сумкой, и его мыслительный процесс прямо-таки в глаза бросался. Решился на что-то, перешёл дорогу и сел в такси.
Мы доехали за ним на Гоцлавек. Многие нас обгоняли, по-видимому, таксист предпочитал безопасную езду, за нами явно никто не следил. На Гоцлавке таксист встал, пузан вышел, хотя перед ним находилась стройка, а жилой дом был дальше. Я не хотела ждать, пока наш подопечный скроется из виду, петляя по строительной площадке, поэтому остановилась чуть подальше, мы вылезли и отправились за ним.
Сразу стало ясно, почему он не подъехал к дому. Подъехать было невозможно, в нескольких метрах от здания тянулись каналы центрального отопления и канавы канализационной сети. Глубокие, метра три глубиной, на дне свалены кое-как разные трубы. Стемнело, и некоторое время я пузана не видела, ощущалось лишь смутное движение. Крался под самой стеной строения, согнувшись, почти на четвереньках.
— Смотри-ка, ума палата, — похвалил Гутюша. — Боится кирпича на голову, а под самой стеной в безопасности…
Он ещё чего-то бормотал, когда перед согнутым пузаном выросла новая фигура, хорошо видная в свете фонаря. Мы, на счастье, как раз оказались в тени, я невольно остановилась, Гутюша тоже. Пузан на корточках сидел под стеной, а фигура стояла перед ним по другую сторону глубокой ямы. Мужчина высокий, плечистый…
— Это он! — прошипел Гутюша мне в ухо диким шёпотом.
— Кто?
— Да замшевый! По гроб жизни его запомнил!
Замшевый неожиданно двинулся к пузану через яму, словно по воздуху. Видно, там перекинута доска. Пузан, по-прежнему на четвереньках, попятился, замшевый шёл к нему по краю канавы, между ними лежала куча досок для настила — барьер непреодолимый. Оказались друг напротив друга, замшевый спиной к яме, а пузан скорчился под стеной.
До меня наконец дошло.
— Гутюша, надо действовать! — зашептала я. — Возьми какую-нибудь палку, он думает, никого нет, убьёт без свидетелей!..
Прежде чем Гутюша успел отреагировать, пузан вдруг свершил нечто мало предсказуемое. Видимо, страх и отчаяние накипели и взорвались в нем: он выпрыгнул из-под стены и бросился на замшевого. Сразу же споткнулся о доски, но в стремительном падении успел ударить замшевого прямо в грудь каким-то продолговатым предметом. Удар был настолько неожиданный, что замшевый не успел заслониться и рухнул в яму. Трубы внизу загремели…
Нас парализовало, ноги отказывались слушаться. Пузан полежал, потом поднялся неуклюже и с расстановками. Вылез из досок, подполз к краю ямы и заглянул.
Зрелище, верно, не очень ему понравилось, его передёрнуло так, что видно было даже издалека, по меньшей мере метров с тридцати. Тот, на дне, по-видимому, не представлял опасности, пузан не вскочил и не бросился бежать, а тяжко плюхнулся на доски. Отёр лицо рукавом, посидел, встал наконец и продолжил свой марш теперь уже на четвереньках, без помощи коленей, укрываясь вполне успешно среди всяких строительных материалов. Вскоре пропал из виду.
— Поглядеть бы? — ошеломлённый, неуверенно спросил Гутюша.
Наверняка мы отправились бы посмотреть, не будь я в новых туфлях. Территория стройки вовсе не соответствовала их назначению. Не то чтобы я это вполне понимала, чувствовала только, что не могу дефилировать по бездорожью, извести, глине, бетонным обломкам и поломанным доскам. Жизни пузана уже ничто не угрожало, потому я и шагу не сделала. — Давай сперва подедуцируем, — предложила я робко. — Посмотрим, что дальше.
— Дальше ничего не будет, ночь в плюсе, а люди в минусе, — здраво заметил Гутюша. — Дедуцировать — пожалуйста, сколько угодно. Пузану везенье — со страху да впопыхах тюкнул замшевого.
— Все это и так было видно, кой толк дедуцировать. Он, видимо, живёт вон в том доме. Боялся, у подъезда будут ждать, вот и карабкался с этой стороны…
— Подъезд с той стороны, иначе все не имеет смысла.
— Ясно, с той. А замшевый разгадал и небось порадовался своей смекалке.
— Да и я бы обрадовался. Местечко золотое, слов нет…
— Все это хорошо, но почему приехал один? Раньше всегда на пару ходили.
— Первое primo, сморчка тоже один уработал. А второе primo, на кой черт ему ещё кто-нибудь, этот ползун психованный со страху мог окочуриться…
— Не пешком же он пришёл. Интересно, где оставил машину.
— А с той, другой стороны и подъехать наверняка возможно. Я бы тоже поглядел.
На такое предложение я согласилась безропотно, вернуться к машине можно осторожно — туфель не испорчу. Мы объехали половину Гоцлавка и порядком поплутали, пока нашли нужное место. По дороге решили просмотреть список жильцов, и хотя фамилии ничего нам не дадут, зато имя знаем, пузана зовут не то Роман, не то Вальдемар. Окажись Романов и Вальдемаров не один, позвоним ко всем и осмотрим их лично.
Романа в списке не значилось, Вальдемар был один. Жил на третьем этаже, фамилия — Козловский. Вспомнили, приехали-то мы сюда отыскать пустую машину, ожидавшую замшевого. Пустых машин оказалось сколько душе угодно, хотя стоянка ещё не была оборудована. Найти нужную машину шансов никаких, мы сразу отступили и вернулись к дому.
— А зачем визитировать этого доходягу? — задумчиво спросил Гутюша. — За рукав хватать не надо. Что, спросим, не повысилась ли температурка?
— Не знаю. Убедиться бы, что жив, и дело с концом. Вдруг второй ждал у подъезда…
В этот момент одна пустая машина вдруг ожила. Кто-то открыл дверцу и задрал голову, глядя на дом. Дедукция моя заработала полным ходом.
— Гутюша, вон второй. Пузан совсем окретинел с нервов, зажёг свет в квартире, а этот туда глядит. Ясно, удивляется — какого черта мертвец иллюминацию устроил…
— А может, думает, корешок там?.. Второй вышел из машины — сомнения сразу рассеялись: тот самый второй, помню его хорошо после налёта на мою квартиру. Захлопнул дверцу, вошёл в подъезд и вышел на другую сторону. Согласно предвидению Гутюши второй выход был. Я побежала, Гутюша за мной.
Я снова сделала объезд и припарковалась на том же месте — удобно, темно да и в тени от строящегося здания. Мы подкрались к углу. Поделец замшевого шёл медленно, пристально осматриваясь и проверяя фонариком все ямы и канавы.
Нашёл. Тонкий луч на мгновение замер на месте, потом погас. Поделец смотрел, как бы ему спуститься вниз. Немного отступил, потом съехал по довольно крутому спуску и низом вернулся туда, где пузан атаковал замшевого. Мы видели его вояж — он светил фонариком, сваленные трубы делали дорогу не очень-то удобной.
Что он делал у тела замшевого, один Бог ведает, во всяком случае, через довольно продолжительное время вылез и быстро направился обратно к дому. Что-то держал в руках, верно, сумку пузана.
Дорогу я уже изучила неплохо, мы успели вернуться к подъезду до него. Он не пытался проникнуть в дом и убить пузана, сел в машину, включил зажигание и рванул так, что машину занесло.
— Ну, такие пироги, теперь придётся провентилировать обстановку в этой яме, — решил Гутюша. — Если не хочешь, готов один. Больно кислый компот получается. Замшевый не мог разбиться вдребезги — не с десятого этажа падал, так почему же поделец не горит желанием его спасти? Давай двигай!
По дороге я предположила: второй сделал то же самое, объехал, чтобы прихватить замшевого с той стороны. Там ближе. Гутюша не спорил, твердил только, тем более, мол, надо все проследить.
В пятый раз я объехала стройку в поисках телефона-автомата.
