Гурский задумчиво произнес:
– Он упорно пытается избавиться от свидетелей, видевших его истинное лицо. Рейкееваген уже все мозги сломал, чувствует, что преступник где-то под самым носом крутится, выступая в нескольких обличьях. После того как жена доказала ему на собственном примере, что грим и переодевание меняют человека до неузнаваемости, его уже ничем не удивишь.
– Ну да, а наш преступник занимается этим много лет, представляю, как он наловчился менять внешность. Наверное, ему до ужаса хочется наконец, стать тем, кто он есть, принять свой истинный облик, который никому не известен.
– Никому, кроме вас, пани Иоанна. Дойдет до вас когда-нибудь эта истина?
– Давно дошло! – разозлилась я. – Только вот что мне делать, а? В Китай эмигрировать? Что-то не хочется. В Индонезию? Там пиявки…
– Всегда держать включенной сигнализацию.
О, и этот туда же! А я ведь не сдержала слова, данного племяннице и ее мужу. Ну как я признаюсь Гурскому, что от этой чертовой сигнализации одна сплошная напасть? Не везет мне с этими штуковинами. Вот как, скажите на милость, забыть то кошмарное утро, когда я проснулась, встала и тихо-мирно побрела себе на кухню, кофе приготовить? Внезапно завыло что-то такое страшное и громкое, что я подпрыгнула и кинулась к окну, решив, что это у какого-то идиота включилась автосигнализация. Мимо действительно проезжал какой-то кретин. Но кретин проехал мимо, а вой не прекратился и даже не утих нисколечки. Тогда я вышла во двор и обнаружила, что над моим гаражом что-то истерично мигает и воет именно оттуда. Со всех ног я кинулась тогда к телефону и успела-таки остановить патруль, который уже собирался выезжать на место преступления.
Или вот еще расчудесная история. Вернулась я после глобальных закупок продовольствия – с багажником, набитым до отказа, открыла гараж с помощью пульта, въехала, вылезла из машины, с трудом отволокла сумки в дом, и там-то на меня и обрушилось завывание. Эта тварь механическая включилась сама по себе, без всякого моего усилия. Опять пришлось звонить в полицию, извиняться…
А когда у меня в багажнике пролилось, что-то вонючее и пришлось проветривать? Витек тогда велел держать гараж открытым и запереть лишь на ночь. В полтретьего утра я проснулась – кто-то ходил по дому. Пришлось встать и выйти в прихожую. Увидев Витека, я спросила, чего это он заявился с визитом в такую рань. Случилось что?
– Ничего не случилось, – ответил Витек. – Спи дальше.
Успокоенная, я вернулась в постель и заснула сном младенца. На рассвете, как известно, спится лучше всего. А утром выяснилось, что я, конечно же, не заперла на ночь гараж и в него проникли кошки. Пока они знакомились с самим гаражом, все было в порядке, а вот когда полезли выше, включилась проклятая сигнализация. Она выла и выла, всю округу переполошила, не разбудила лишь одну меня. Дежурный позвонил Витеку, которому до меня десять минут езды, тот и приехал вместе с патрулем.
Таких примеров я могла привести сотни, вот почему к сигнализации у меня выработалась стойкая неприязнь.
– А что у вас новенького о подозреваемом, который пользуется двумя фамилиями?
Гурский ошарашенно уставился на меня:
– А пани откуда об этом знает?
– Неужели вы думали, что Наталья из Штутгарта не проболтается? Юрек-Вагон его уже поймал?
Гурский тяжело вздохнул.
– Пока нет. Мейер ван Вейн по служебной надобности разъезжает по всей Европе, но инспектор Рейкееваген бдит и отловит его, как только тот вернется.
– Нельзя предоставлять ему свободу действий. Неужели вы, специалист своего дела, не знаете, что иногда подозрительного субъекта следует посадить под арест, пусть временно, чтобы тот не успел скрыть следы своего преступления?
– И это говорит особа, которая сама же оправдала его? Объявить его сейчас в розыск недолго, но это может впоследствии дорого обойтись полиции, учитывая, что дело касается такого крючкотвора, как адвокат ван Вейн. Но раз уж пани со своими приятельницами вовсю обсуждают действия следственных органов, может, поделитесь выводами, к которым вы пришли? Или новыми открытиями?
И я поделилась предположениями, о которых недавно говорила Мартусе. На открытия они, конечно, не тянули, но лучше уж о моих гипотезах беседовать, чем о сигнализации.
Выслушав меня, Гурский задумался, устремив взгляд на пустой чайник. Я поспешила заварить свежий чай.
– Вы, разумеется, отдаете себе отчет в том, что я не имею права знакомить вас с деталями следствия, но я это делаю. И делаю исключительно потому, что вас иногда посещают удивительные озарения. Вот и сегодня…
Затаив дыхание, ждала я окончания фразы. Но Гурский, вместо того чтобы сообщить, что же такого гениального я выдала сегодня, вдруг резко сменил тему:
– А знаете, специалист никогда не сделает такой глупости, какую профан отколет запросто. И наоборот. Вот мы с Рейкеевагеном убеждены, что наш убийца – отличный специалист сразу в трех областях: в компьютерах, финансах и юриспруденции. Но по части убийства он дилетант и действует соответственно. У него есть поддельные документы, он мастерски меняет свой облик. Тут к нему претензий нет. Но в убийствах он явный любитель, и пока его спасает удивительное везение. Не повезло ему только раз – когда на стоянке наткнулся на пани. Он позволил вам увидеть его истинное лицо. Но почему он тогда был не загримирован? Ведь он ехал с места убийства, и резонно предположить, что такой мастер маскировки должен был позаботиться об этой стороне дела. Так, возможно, жертва знала его как раз в настоящем его обличье?.. Но в любом случае, с пани ему не повезло в первый и пока последний раз. Посудите сами – он случайно узнает, что был второй свидетель. Так же случайно узнает о планах этого свидетеля отправиться в уединенное место, следует за ним и убивает!
Тут я перебила Гурского, боясь упустить мелькнувшую мысль:
– Погодите минутку, пан, я ведь думаю глазами, а не тем веществом, которое якобы содержится в моей голове. И вот что я увидела: убийце вовсе не обязательно было самому слышать разговор в автосервисе. Услышать мог кто-то из ожидавших своей очереди на обслуживание или сидевший в нужнике. А потом этот человек опоздал на какую-нибудь встречу и, чтобы реабилитироваться, рассказал забавную историю. Так что убийца мог ее услышать уже в пересказе. В общем, как и с машиной Эвы Томпкинс.
Гурский внимательно выслушал меня и невесело рассмеялся.
– Ох, не завидую я инспектору Рейкеевагену. У него и без того голова идет кругом, а пани еще подбросила работку. Однако это отнюдь не избавляет пани от необходимости всегда, слышите – всегда! – включать сигнализацию! И плевать, что она так ужасно воет!
Соме Унгер, на время превратившись в агента-риелтора, наконец-то узнал, где же на самом деле проживает эта хитрая мегера.
Местечко оказалось совсем недурным. И как удачно, что выбрал роль риелтора! Просто знак свыше! В этом районе новостро?.: нет более банальной фигуры, чем агент по торговле недвижимостью. Можно целыми днями околачиваться там, беседовать с застройщиками, выспрашивая подробности о планировке нужного дома.
Соме выследил-таки племянницу карги, но под самый конец все же потерял в надвигающихся сумерках. Так что пришлось не один день потратить, разыскивая дом проклятой бабы. Спрашивать Соме не хотел, поскольку ее смерть должна была выглядеть несчастным случаем. Незачем, чтобы кто-то запомнил, как он интересовался домом Хмелевской. Сам найдет. Или с помощью Малгожаты Конопацкой – должно же ему повезти. И повезло! Собственными глазами видел, как проклятая каракатица прощалась с племянницей, а потом долго стояла на крыльце и махала вслед машине.
С этого момента Соме Унгер активно заинтересовался строящимися апартаментами по другую сторону улочки.
В качестве несчастного случая идеален был бы взрыв бытового газа, но, увы, фокус с газом не проходил – она, видите ли, пользовалась исключительно электричеством. Ладно, пусть тогда свалится с лестницы – тоже неплохо, хоть одна лестница должна же иметься в ее доме. Но для того, чтобы инсценировать несчастный случай в доме, надо как минимум в этот дом попасть. А сначала как следует разглядеть
