ночную темень. На улице стояла приятная уху тишина, которую не нарушали даже заунывные песнопения жрецов инквизиторского бога. От храмов их гнали, не гнушаясь применять силу, так что серые - одеяния богослужителей практически ничем не отличались от балахонов их воинствующих братьев - освоили уличные молитвы. Зрелище это было настолько дикое и чужое для Лимара, что горожане сторонились жреческих процессий, как чумных. А вот в храмы, наоборот, тянулись больше прежнего. И молились вопреки развешанным по стенам и столбам листовкам, о скорейшем возвращении ар-принца.
Продолжая наслаждаться тишиной, Марианн почти час провалялся в ванне. Спешить было некуда - до встречи с Его Высочеством оставалось еще несколько часов, заниматься домашними делами не хотелось, читать второй раз пришедшие вчера из глубин страны письма - тоже. Картина и так не радостная. Даже Ратаверу Охотскому, всего два месяца назад ставшего новым ректором Академии, и поэтому еще не успевшему погрязнуть в политических играх, грозит высылка из столицы. За излишнюю, так сказать, ершистость. Нужно будет как-нибудь дать ему понять, чтобы держался - тогда после возвращения Велемир сможет рассчитывать на помощь магов. Впрочем, он и так сможет. Не даром же кто-то из хулиганов-адептов дюжину дней назад закалдовал объявления о розыске и награде так, что Северный Ветер с них стал насмешливо показывать язык.
Завтракал Марианн тоже долго, правда, без особого аппетита. Почти полчаса ковырялся ложкой в каше с сухофруктами и тертыми орехами - перспектива встречи с принцем была настолько тошнотворна, что кусок не лез в горло. Можно было бы выпить немного вина, чтобы исправить ситуацию и нормально поесть, но тогда Синмар наверняка ввернет что-нибудь едкое про спиртное с самого утра. Из глупого теленка на поводке у Задольского Его Высочество каким-то образом ухитрился вырасти в жестокого, самовлюбленного, но по-прежнему ограниченного мужчину. И это называется полноправный наследник? Бред какой.
Граф уже допивал сладкий травяной отвар, когда за окном раздался какой-то шум. Выглянув в окно, Мар чуть не рассмеялся от удовольствия: за ночь какой-то сообразительный молодчик вывел на стене противоположного дома крупными рунами 'Долгих Вам лет жизни, Принц-Убийца!' и теперь трое слуг пытались ее оттереть, но надпись, судя по всему, была сделана чем-то не смывающимся.
Несколько минут троица ожесточенно терла стену тряпкой, щеткой и пеной явно магического происхождения, а затем они вдруг резко посмотрели друг на друга, бросили свои инструменты и заржали. С учетом того, что к таким работам обычно привлекались отловленные городской стражей 'нарушители', их реакция не вызывала удивления.
Но именно это сделало настроение предстоящему визиту. Марианн тщательно оделся - он специально выбрал один из парадных костюмов светло-зеленого цвета, разбавив его черно-красным шейным платком. Пусть Его Высочество побесится. Принц-Убийца... Как бы ни пытался Синмар обставить все как несчастный случай, личные счеты танорцев, враждебную группировку фанатиков - правда вылезает наружу.
Нижняя рубашка, тонкая эльфийская кольчуга, верхняя рубашка с кружевными манжетами, не слишком пышными, чтобы не мешали использовать самострел, собственно, самострел, крепящийся к руке парой тонких кожаных ремней, камзол и плащ поверх него. Высокие, да что ж за время такое - вересклету всего пара дней, а холодно уже, как будто осень в разгаре! И шляпа в тон костюму, хотя положа руку на сердце - Мар с удовольствием заменил бы ее на хороший боевой шлем.
По дороге ко дворцу выяснилось, что неизвестный художник успел пожелать Его Высочеству здоровья и долголетия еще как минимум раза четыре. Но самое удивительное ожидало графа уже после въезда на территорию дворцового парка. Он задумчиво отыскал глазами окна спальных покоев Синмара, как один из его гвардейцев прыснул смехом в кулак. Марианн обернулся, проследил направление его взгляда - и едва сдержал громкий злорадный хохот. Доброжелатель сумел как-то добраться до одной из стен рухнувшей Профессорской башни - и теперь как раз напротив окон принца красовалось: 'Доброе утро, Принц-Убийца! Хорошо ли Вам спится по ночам?' Но над этой надписью уже хорошенько потрудились - буквы побледнели и стерлись, но все еще отчетливо просматривались.
- А ведь его наверняка повесят,- с сожалением заметил Дерлесский.
- Если найдут, - отозвался капитан гвардейцев.
Найдут. Если не его, то козла отпущения - точно. И показательно вздернут на площади, но, может быть, хотя бы тогда висельница, наконец, сломается.
- Я к Его Высочеству, - сообщил Мар подошедшему стражнику. Тот молча кивнул своему напарнику и взял лошадь под уздцы.
- Прошу сдать имеющееся оружие, граф, - холодно попросил второй. Старые порядки во дворце больше не действовали, Марианн Дерлесский из желанного гостя превратился в потенциального изменника и заговорщика. А вместе с порядками сменилась и стража - теперь даже на входе стояла стража из зальхерского корпуса. Королевские гвардейцы же наверняка прозябали в казармах, отмеченных специальным приказом: запирать при начале любых беспорядков.
Граф отстегнул ножны с мечом и самострел - слишком уж явно он проступал сквозь камзол. Что ж, оставалось надеяться, что организовывать нападение прямо во дворце Синмар все-таки постесняется.
Принимать гостя в тронном зале Синмар не стал. И Мар знал настоящую причину - принц панически боялся Огня. После смерти Его Величества зал так ни разу и не открывали. Хотя если вспомнить, как неестественно и резко потемнело в храме, когда туда внесли гроб с Его Величеством Дэмианором, можно предположить, что и Огонь после его смерти снова погас.
Его Величество... В голове не укладывалось: короля взорвал маг-смертник, такой же, как те, что разрушили Профессорскую башню. Почти двое суток над Его Величеством колдовали маги из королевской погребальной службы, и надо признать, что сотворили настоящее чудо - Дэмианор стоял в храме положенные три ночи в открытом гробу. Три дня, выпавшие из реальности. Три дня, на которые вымер весь город кроме трепещущих на ветру траурных флагов и скорбно звонящих колоколов. Даже процессий из соседних государств, приносящих соболезнование, не было. А потом торжественное упокоение Его Величества в семейном склепе - и спешная эвакуация к Райвер'Линнэринам всех, кого только можно: Яны, Лэо, семей Велемировских гвардейцев, творческой братии... Кто-то соглашался уйти к эльфам добровольно, кого-то - ту же Яну, к примеру - пришлось вытаскивать из дворца силой. Это были, наверное, худшие дни в жизни Дерлесского, но ему удалось.
- Ждите здесь, господин граф, - углубившийся в свои мысли Марианн налетел на остановившегося слугу. Тот смерил его презрительным взглядом, и не дожидаясь извинений, закончил: - Его Высочество принц Синмар скоро вас примет.
'Скоро' наступило через три часа, которые Марианну пришлось просидеть в усланной коврами душной приемной. Принц делал все возможное, чтобы граф не успел даже к окончанию заседания.
И когда, наконец, Его Высочество соизволил снизойти до своего подданного, Дерлесскому хотелось только одного: увидеть, как этот жирный болван закачается на виселице. Ужасно жалко, что особам королевской крови предпочитают рубить головы...
- Добрый день, - говорить внушительным тоном Синмар так и не научился. Как, впрочем, и выглядеть - несмотря на все потуги. Огромный дубовый стол, красный длинноворсный ковер на полу и тяжелые портьеры в тон только усугубляли его расплывающуюся, лоснящуюся физиономию. Казалось, что если прислушаться, можно услышать, как трещит по швам шитый золотом костюм.
- Доброе утро, Ваше Высочество, - Марианн склонил голову в поклоне. - Вы ведь вызывали меня к себе утром.
- Да, я помню. Но дела королевства потребовали от меня немедленного решения, увы.
А вот Дэмианор всегда извинялся, если заставлял вызванного им же человека ждать.
Мар закусил изнутри щеку и приготовился к долгой и выматывающей болтовне ни о чем. Он уже не раз через это проходил: наигранный интерес личными делами, попытки переманить на свою сторону, попытки подкупить деньгами, титулами, должностью при новом дворе, попытка угрожать, попытка обманом узнать что-нибудь касательно местонахождения и планов Его ар-Высочества...
Насчет последнего пункта Дерлесский не мог ничего сказать не только к сожалению принца, но и к своему собственному тоже.
Пять часов. Пять часов пустых разговоров с этим ар-принцевским подпевалой! Невыносимым щеголем, нацепившим красно-черный платок специально, чтобы позлить! Только за графом хлопнула дверь - Синмар отвалился к спинке кресла, с наслаждением распуская воротник. Но вот же наглец! Будь его воля - принц
