- Ну... Примерно ящик.
- Вина? И тебе после этого так нехорошо?! - вампир позволил себе издевательский смешок. В отместку за ржач над его синяком.
- Сам ты... вина. Я посмотрю, как ты попробуешь этого вином споить. Ихса!
Клыкастый замер, задумчиво склонил голову набок.
- Он же вроде запрещен в людских государствах. Или я что-то путаю?
Джако и Марианн слаженно покачали головой.
- Тогда откуда во дворце запрещенный напиток? Да еще и в таких количествах?
- Откуда... - граф прислушался к своим ощущениям. Голова все еще болела. - Сам же ар-принц и притащил из очередного плаванья.
- Позволю себе с вами не согласиться, - мягко перебил его шпион. - Та партия закончилась год назад. А этот ящик, вернее, два, был передан Его ар-Высочеству через посредника.
- Ничего себе подарочки! - Арлес даже присвистнул от зависти и восхищения. - А второй ящик где?
Дерлесский схватился за голову и жалобно застонал.
- Я до завтрака не пью! И после тоже! Я вообще больше не пью!
- Кстати, насчет завтрака, - мстительно 'вспомнил' Арлес.
- Нет! - Мар рывком поднялся на ноги. - Это без меня.
- Похмелье? - голос клыкастого просто сочился участием.
- Дела! - отрезал граф и спешно покинул гостиную.
Одеяло искать не пришлось, хватило того, что было на кровати эльфа.
Дана сонно потянулась. Постель еще хранила оставшееся с ночи тепло, но Лэо рядом уже не было. Девушка повернулась на бок, подтягивая к колени к груди, и приоткрыла один глаз. Менестрель сидел у стола, поджав под себя левую ногу, и задумчиво грыз кончик карандаша. Сколько же он спал* И спал ли вообще?
- Доброе утро, - Дана зевнула и села на кровати.
Капельный Голос ответил неразборчивым мычанием, резким взмахом руки добавляя к написанному еще несколько нот. Он был в зеленых штанах и просторной, небрежно наброшенной рубашке, доходившей до колен. Длинные волосы лезли в глаза, менестрель то и дело раздраженно встряхивал головой, но завязывать их в хвост не торопился.
'Красив... - вздохнула Дана, борясь с желанием подойти и обнять эльфа за плечи. Нельзя отвлекать, нельзя! - Как бы мне хотелось быть с тобой во время затишья. Хотя, может, так оно и к лучшему?'
- Ты завтракал?
- А? Что? - Лэо, наконец, оторвался от своих записей. - Нет, мне как-то не хотелось.
- Я найду кого-нибудь и попрошу принести еды, - девушка дотянулась до своей одежды и выпуталась из одеяла.
Эльф рассеянно кивнул.
Если бы она не была менестрелем и не знала, каково это, когда в ушах звучит еще не родившаяся музыка, обиделась бы, наверное. Но Дана только улыбнулась и подобрала с пола несколько новых черновиков.
- Это уже не скрипки, да? - семь, десять, четырнадцать... Нет, он точно не спал.
- Гитара, - Капельный Голос перечеркнул последнюю строку и начал заново. - Еще флейты и... знаешь, я подумал насчет клавишных.
- Клавира?
- Да, - эльф обернулся, притянул девушку к себе и усадил на колени. - Странный инструмент, но красивый. Зря я вчера не обратил на него должного внимания.
- Будешь использовать? - Дана зарылась пальцами в мягкие волосы менестреля.
- Да, - нежный поцелуй в руку чуть выше запястья. - Уже набросал кое-что. Хочу попробовать с голосом.
- А слова?
- Еще не думал. Что ты там говорила про завтрак?
Девушка кивнула и спрыгнула на пол. Лэо тут же снова вытащил из-за уха карандаш.
Закрыв за собой дверь в спальню, Дана прислонилась к стене и закусила нижнюю губу. Ей безумно хотелось помочь гениальному менестрелю, особенно сейчас, когда в его глазах застыло столько боли. Девушка хорошо помнила разговор, которому было уже столько лет, помнила до мельчайших подробностей, а сейчас, когда она видела бледное и осунувшееся лицо Лэо, каждое слово снова и снова звучало в голове.
- Почему ты не остался с ней, если так любил? - вопрос виснет в горячем летнем вечере. Еще детское любопытство девочки-подростка, уже взрослое желание понять женщины-менестреля... Дана чувствовала тогда, что вторгается в самое личное, что есть у эльфа. Думала: рассмеется, начнет новую балладу, уйдет от ответа. Но он не ушел.
- У меня хватило силы признать, что все когда-нибудь заканчивается. И наша история тоже. Я ни тогда не был, ни сейчас не создан для постоянства, она поняла и приняла это. Может быть, если бы я не уехал так надолго, все было бы по-другому, но...
- Почему? - тогда это казалось слишком сложным, чтобы понять. Но прошло время...
- Я только через шесть лет понял, что мое желание вернуться к Иссилене - это не блажь, а необходимость. А она уже встретила Эрдона. Пришла моя очередь все понимать, - взглянув на володайку, уже около двух месяцев бывшую его ученицей, Капельный Голос усмехнулся. - Нет, она не выгнала меня поганой метлой. Просто любовь превратилась в нежную дружбу. Но я жалею, что в ее жизни появился этот человек.
- Почему? - ну все. Хватит. Вот сейчас он снова закроется...
- Потому что она погибла из-за него, - изменившимся голосом ответил менестрель. Потом долго и мечтательно смотрел, как ветер играет с листвой. И неожиданно продолжил: - Я уговаривал Ис уехать из Яшны. Я мог бы быть отцом для ее дочери, да, непостоянным, но уверен - Таисс бы поняла. Поняла же она в итоге...
- Таисс - это ее дочь? Она выжила?
- Да. Судьба с нее за это дорого взяла, правда... - эльф замолчал, принялся тихо перебирать струны. Дана тоже не спешила задавать новые вопросы, хотя очень хотелось. Потом все-таки не выдержала:
- А я было подумала... ну, что все эти твои любовницы - это попытки найти ей замену...
Как же он смеялся. До слез, до всхлипов.
- Дана, запомни раз и навсегда: никто никогда никого не заменит, как бы ты ни искала. Каждый должен быть собой и только собой.
Даже дочь? - девушка прикусила язык, заливаясь краской, но было поздно. Лэо прекрасно понял, на что она намекала: у эльфов долгая жизнь, что стоит подождать лет семнадцать, пока не подрастет девочка? Среди остроухих это вполне распространенное явление, особенно если мужчина по каким-либо причинам не мог быть рядом с любимой, довольствуясь только романтическими чувствами. Дочери иногда поразительно похожи на матерей...
Смеяться Лэо уже не мог, только бессильно махнул рукой.
- Во-первых, это извращение больного разума. Во-вторых, Таисс совсем не похожа на мать, только внешне. Это как теплый летний дождик сравнивать со своенравным огнем. А в-третьих, то, что она прощает мне как отцу, она никогда не простит любимому.
После этого Капельный Голос еще помолчал и закончил разговор, обращаясь скорее к самому себе:
- Да, так и получается. Чужую по крови девчонку я люблю куда больше родных детей...
...И вот теперь эта 'чужая по крови девчонка' погибла. Не важно, как и почему, хотя это стоило бы выяснить. Дана попыталась представить себя на месте Лэо, понять, что он чувствует, но не смогла. Что ж, по крайней мере она постарается хоть чуть-чуть заполнить то одиночество, которое наверняка поселилось в сердце эльфа.
