пропустишь, потом втянуться трудно. Человек не машина, но что-то машинное иметь надо. Отлаженный ритм, например. Очень помогает.
В кино Сережа ходит один. Это удобно — вдуматься в фильм, разобраться, что в нем хорошо, что плохо. Если идешь в кино с кем-то, подумать не дают. Чужие мнения хороши, если это авторитетные мнения. А откуда? Так, болтовня на уровне «мне понравилось, а тебе?»
Один раз Сережа хотел пригласить в кино Лену. Но вспомнил, как она болтала тогда в метро. Не позвал, пошел один. Но в кино думал о ней. Нравится она ему? Она лучше всех девчонок в классе. Конечно, это не так много — лучшая девчонка в их очень обыкновенном девятом «А». Но Сережа и не принимает Лену за великую любовь, за окончательный вариант. Да и вообще, в последнее время он не знает, кто ему больше нравится — Лена или Марина. Все в классе считают Марину самой красивой. И она сама интересуется Сережей. И не скрывает это. И все просто. А Лена? А Лену не поймешь.
Он собрался в кино, и тут позвонила Марина.
— Привет, ты свободен?
— Почти.
— Гулять хочешь?
— Я в кино иду.
— Меня возьмешь?
Простой конкретный разговор. Очень удобно. Главное, не надо сложностей. Современный человек устал от сложностей.
— Пошли, конечно, — согласился он весело.
Весь фильм Марина молчала. И вообще вела себя как-то незаметно. Сережа даже забыл, что она сидит рядом. Вспомнил, только когда в зале зажгли свет. Только когда она сказала:
— Проводи меня, я боюсь ходить одна.
И про фильм ни слова. Что это? Такт? Или ей нечего сказать? А не все ли равно? Всю дорогу до ее дома он размышлял о фильме, она ему не мешала.
В следующий вторник Марина позвонила снова, и он сам предложил:
— Хочешь в кино?
А она даже не спросила, на какой фильм. Сразу ответила:
— Хочу.
Спокойно с ней, просто и легко.
И опять после кино он проводил ее. Марина чувствовала, что молчат они не вместе, а каждый о своем. И, конечно, раз он не с ней, а сам по себе, в этом провожании мало смысла. Она прекрасно могла бы дойти из кино до дома одна — никого она не боится. Но приятно, когда тебя провожают. Чувствуешь себя слабой и — сильной от этого.
Марина глянула на Сережу сбоку. Широко шагает, смотрит прямо перед собой. Но уже не убегает вперед, идет рядом. Не смотрит на нее, но его шаги уже привыкли к ее шагам. Медленное дело — воспитание. А может — ну его вообще? Поглядела искоса — высокий, красивый. Пусть будет.
Теперь каждый вторник они ходят в кино. Он привык к этому, сам звонил и приглашал. Теперь он наверняка не помнил, что завела этот порядок она, Марина. В какой-то книге она читала, что женщина не должна бояться проявлять инициативу: если она мужчине нравится, он не помнит, кто кому первый позвонил, кто на свидание пригласил, кто в любви признался.
Марина не думала о том, как приручит Сережу. Думать было не надо. Она надеялась на свое верное чутье — женское чутье от возраста не зависит. В пятнадцать лет оно очень даже сильное. Оно подсказывало: Сережу надо сначала приучить к себе, пускай он привыкнет к Марининому присутствию, пусть ему без нее будет неуютно. Вот! Неуютно! Тогда можно предъявлять права, требовать и капризничать. А до этого замолкни и притаись.
Марина приучала к себе Сережу не спеша. Но иногда терпение готово было лопнуть. Сегодня в кино перед ними сидела пара, парень обнимал девушку за плечи. Марина и Сережа сидели, как две параллельные прямые, которые никогда не пересекутся.
— Холодно, из двери дует, — сказала Марина.
Может быть, он теперь догадается обнять ее? Любой парень догадался бы, что это не жалоба на сквозняк, а поощрение. А Сережа, не отрывая глаз от экрана, стащил с шеи шарф, сунул его Марине на колени.
Но все равно за этот месяц результаты были. Марина довольна. Она знает точно, что ни с кем больше Сережа не встречается — только ее провожает по вечерам, только с ней ходит в кино. Конечно, хотелось бы большего. В чем-нибудь себе отказал бы ради нее. Тренировку бы пропустил — для него это целый подвиг. А он подвигов не совершает. А ей так хочется, чтобы совершил. Хоть один. Или курсы в университете прогулял бы, что ли. Нет, этого от него не дождешься. Иногда Марину берет тоска, ей кажется, что это будет вечно: в понедельник тренировка, во вторник, и только во вторник, — кино, в среду — курсы. И еще надо все уроки делать, Сережа так считает.
И тогда Марина придумала: а что если записаться в баскетбольную секцию? У них с Сережей появятся общие интересы. Ему понравится, что она занялась спортом — спорт его пунктик. Когда-то в пятом, что ли, классе она была в баскетбольной секции. Потом бросила, как большинство людей. Но тогда говорили, что у нее способности. А вдруг в школьной секции она станет звездой? Марина верила в успех. «Ну, Сереженька, держись!» — так она подумала.
Марина шла через двор, малыши играли в футбол. «Бей! Бей!» — «Ну куда ты, Петька!» — «Мазила» — «Пусти, я сам на ворота встану!». Они носились по площадке, красные, взмокшие, глаза горели. И напористо кричал один, кудрявый, в синем школьном костюме. А пальто валялось на земле. Напор и скорость. Чемпионский характер. Вот тут и вспомнила Марина Лену. Наверное, Лена обиделась, когда Марина сказала ей про чемпионский характер. Но ведь это правда. Лена ни в чем не возьмет верх. Она и Сережу проморгала из-за этого. В каникулы Марина видела, как Лена стояла под дождем у перехода. А потом заметила их с Сережей и пошла обратно. Тогда Марина и вспомнила, как Лена говорила в спортзале, что ей нравится Сережа. Долго что-то объясняла, в дебри какие-то лезла, психологию какую-то пыталась подводить под все. Умная больно. А нравится — чего ж ты от него убегаешь-то? Шарахнулась от перехода, как будто за ней гонятся. Нет, Марина так просто ни за что бы не ушла. Хоть он с другой девочкой стоял бы, хоть с десятью девочками. Ей-то какое дело до чужих девчонок? Именно подошла бы, смутила бы, напомнила о себе, а как же? Почему надо кому-то уступать? Может быть, как раз ты и победишь? А Лена — нет, Лена — шляпа. А таким в жизни не везет. Так считает Марина.
Чем ближе была пятница, тем тверже Лена знала: на баскетбол она не пойдет. Хватит с нее спорта. Бицепсы ей ни к чему, а больше ни на что спорт не влияет, это проверено на опыте. Ирина Петровна велела — ну и что? Нет, не пойдет Лена. Зря сразу не отказалась, но в том и беда, что Лена не умеет отказываться. Соглашается. Иногда потом ругает себя, а чаще и не ругает. Ну такой она мягкий человек, чем уж так плохо быть мягкой?
Лена всегда ходила во все кружки и секции, в которые ее записывали. А потом постепенно переставала: пропустит раз, потом еще, а там уже идти неудобно, давно не была; еще объясняться придется — лучше просто спустить на тормозах.
Но все эти дни Лена почему-то помнила о баскетболе. Спорила с Мариной, про себя, конечно. «А откуда тебе, Марина, знать про мой характер? А может, быть, я просто деликатная и вежливая? Может быть, мне не нужно было показывать свой напор и смелость? Воспитанные люди это не проявляют без острой необходимости, поняла, Марина? А острой необходимости-то и не было». «А Сережа? — это уже спрашивала воображаемая Марина». — «А Сережа? — отвечала Лена, — это тот случай, когда он мне нужен, только если я ему нужна. А без этого — ноль эмоций. И не стану навязываться. Я еще в жизни никому не навязывалась». И гордо вскидывала голову.
Этот спор длился каждый день. И прибавлял уверенности. Чемпионский характер. Ну, даже если не очень чемпионский. Что же теперь делать? У кого такой характер, у кого — другой. Не всем быть первыми. Почему слова Марины так глубоко задели? Сколько раз Лена слышала, что она не умеет за себя постоять, добиться своего. Да, слышала. Но тогда говорила мама. Это раздражало — не надо лезть в мои дела. Но не обижало. А вот сказала Марина, чужой человек, не друг. А больно. Потому что сверстница, одноклассница,
