порезанной сети.
– Три, два, один! – скомандовал взрывотехник.
Сверкнула вспышка. Раздался грохот. Когда пыль осела, оказалось, что взрыв, вместо того, чтобы расширить проем, завалил его наглухо.
Манусевич проснулся оттого, что автобус остановился и мимо него стали протискиваться люди. Пару раз сумки чувствительно задели его по голове.
– Понаехали тут, – строго сказала пожилая дама, – мало того, что весь грязный, так еще и проход перегородил!
– Ты думаешь, бомж? – спросила ее подруга, поправляя цветастый платок.
– Конечно. А кто же еще? – насупилась дама. – Хорошо хоть не воняет.
Манусевич с трудом открыл глаза. Все тело болело. Он не знал, найдет ли в себе силы встать, или все запасы в его организме иссякли.
– Это Краснодар? – спросил он.
Женщины не ответили ему, демонстративно отвернувшись и торопясь покинуть транспорт. Манусевич встал. Он сунул руку в нагрудный карман. Подсохшая, но очень грязная и мокрая одежда встала колом, как будто была накрахмаленной. Миша боялся даже предположить, как выглядит его лицо. Пошарив в кармане, физик вытащил кредитную карточку, на которую ему переводили зарплату. Там были деньги – немного, но на гостиницу вполне хватало.
«Сейчас я куда-нибудь поселюсь, вымоюсь и отправлюсь выяснять, как себя чувствуют мои коллеги», – решил Миша.
При мысли об этом его пронзила дрожь.
«Интересно еще, как там яйцо, – подумал он, – дошли ли до цели Марьяна и наш шеф?»
Манусевич подумал об Алене.
«Я отнес ее к шоссе последней, – подумал он, – но в больницу к ней я поеду раньше, чем к другим».
Он покачал головой.
– Нет, – решил Миша, – сначала мне надо узнать, как чувствует себя Бубнов. Ведь все будут меня о нем спрашивать!
Физик был уже у банкомата, когда его внимание привлек киоск со свежей прессой. Манусевич присмотрелся.
«Барионикс смертельно опасен для человечества», – гласил заголовок.
Физик подошел поближе.
«Вскоре все население Краснодарского края будет эвакуировано», – было написано чуть ниже и более мелкими буквами.
Только сейчас Манусевич обратил внимание на то, что люди на улицах в большинстве своем выглядели озабоченными и напряженно хмурили брови.
– Плита не открывается, – закричала Ершова, – я слишком легкая!
– Возьми какой-нибудь камень в руки, – посоветовал Бадмаев.
Ева огляделась.
– Тут нет никаких камней, – воскликнула она, – разве что какого-нибудь идола позаимствовать.
Она подергала одну каменную фигурку, потом другую, но все, казалось, составляли с полом одно целое.
– Ну что бы взять такое тяжелое, а? – вслух размышляла Ершова.
Она подергала еще одного идола, который злобно таращился на Еву выпученными глазами, и вдруг он легко поддался. Фигурка наклонилась. Под ней была небольшая ниша. Внутри что-то белело.
– Это еще что? – удивилась Ершова.
Она встала на колени и попыталась получше рассмотреть содержимое, избегая касаться его руками. Вскоре стало ясно, что это – листы бумаги. Сверху на листах лежал пакетик с чем-то тяжелым.
– Я думаю, – пробормотала Ева, вытаскивая бумагу, – что много веков тому назад финскую офисную бумагу не делали.
Она развернула листы. Они все были исписаны ровным мужским почерком.
«Чей-то дневник, – подумала Ева, – скорее всего, того самого завхоза, который принес в жертву энтомолога, украл яйцо и посадил в камеру Колбасову!».
Ершова быстро просмотрела листы. Помимо записей, там был и план пещер.
– Фантастика, – пробормотала Ева.
Подземный город был намного больше, чем она себе представляла. Она, Виктория и Бадмаев осмотрели только малую толику из необъятных подземных галерей, лабиринтов и чудес. Ершова быстро нашла на плане место, где они в данный момент находились. Выход оказался совсем близко. Ева даже засмеялась – такой простой была разгадка. Потом девушка взяла в руки пакетик.
Там лежал старинный медный ключ. Никаких записей касательно того, для чего он нужен и к какой двери подходит, в записях Иванова не было.
– Ключ от двери комнаты Синей Бороды? – спросила себя девушка.
Она задумалась, потом сунула бумаги и ключ в карман и принялась расшатывать идола, под которым была ниша. Вскоре каменная фигура упала на пол.
– Подойдет, – решила Ершова.
Она доволокла скульптуру до края жертвенника, обхватила идола руками и легла на черный камень.
Раздался щелчок. Плита принялась открываться вниз. Из камеры под жертвенником послышались ликующие крики Виктории, Бадмаева и Анастасии Геннадиевны.
Марьяна нырнула в проход и, пригибаясь, побежала за динозавром. Тот улепетывал вперед. Но, несмотря на то, что чудовище двигалось легко и бесшумно, кое-где на полу по пути его движения оставались пятна крови. Кровь была красная и на вид такая же, как у современных животных.
«Ничего удивительного, – подумала Марьяна, – недавно обнаружили фрагменты кровеносных сосудов и клеток в костях тираннозавра, оказалось, что кровь динозавров почти полностью идентична птичьей».
Пятна становились все меньше. Видимо, раны барионикса затягивались с большой скоростью.
– У него очень хорошо развита регенерация, – пробормотала Филимонова, – он мгновенно восстанавливается после ранений.
Девушка упорно преследовала динозавра, пробираясь вслед за ним по узкому подземному туннелю. Она проверила свой пистолет. Там оставалось два патрона.
– Стрелять надо в глаза. А для этого необходимо подобраться к нему поближе, – решила агент ноль двадцать два.
Она вспомнила, как несколько лет тому назад участвовала в освобождении заложников, захваченных повстанцами из маленькой, но гордой африканской страны. Тогда ей с напарником пришлось неделю идти по пустыне, испытывая острый голод, жажду и боль в обожженной на солнце коже. Операция прошла успешно. Террористы, как оказалось, не подозревали, что существуют люди, которые в состоянии пересечь пустыню и после этого еще и сражаться. После этого Мэри участвовала еще во многих спецоперациях Европола, но гнаться по пещерам за динозавром ей приходилось впервые. Проход то расширялся, что сужался, то уходил вниз, то поднимался наверх. Барионикс бежал вперед. Марьяна торопилась за ним, стараясь не отставать.
«Он не убегает, – подумала Филимонова, – он просто стремится выйти на поверхность. А раз так, то мне необходимо его атаковать».
Но стрелять, пока чудовище не остановилось, Марьяна не могла.
– Всего два патрона. Только в глаза, – проговорила агент.
Внезапно барионикс притормозил. Он остановился перед большим овальным отверстием в полу, в который чуть было не затянуло Еву несколько часов тому назад. Теперь поток грязи иссяк, и черное чрево провала было хорошо видно. Барионикс, казалось, задумался. Он посмотрел вперед, а потом наклонил свою страшную голову, на которой торчал уродливый костяной нарост, и заглянул в отверстие.
«У него очень здорово развито чувство пространства, – подумала Марьяна, – он хочет выйти на поверхность и выбирает для этого оптимальный путь».
