– Кто-то подбросил, – ответила Дарья. – Этот «кто-то» – очень умный. Мы вот друг друга только что чуть не убили. Ты знаешь про фотографию?
– Нет, – покачала головой Ершова, – не знаю. А что, была еще и фотография?
– В кармане одного из нападавших Василий нашел свой снимок. Тот самый, который он мне когда-то подарил, а я потом постоянно носила в его портмоне. С дарственной надписью.
– Круто, – сказала Ева, – Вася ничего об этом не сказал.
– Да уж, круто, – согласилась Даша, – а с волосами еще круче.
– Да. Твои волосы нашли в мужском туалете на четвертом этаже, в женском на пятом, и я лично нашла твой волос на восьмом этаже, на пожарной лестнице. Ты туда ходила?
– Нет.
– Кто охотится на Васю? – спросила Ева. – Даша, помоги нам.
– Не знаю, – ответила Гусева. – Не знаю, честное слово! Ты даже не представляешь, как я хочу это узнать.
– Зато круг подозреваемых теперь совсем узкий, совсем, – сказала Ершова. – Это кто-то из вашего отдела. Он вытащил фотографию, а уж незаметно снять у тебя три волоса с плеч – и вовсе просто.
– Я думала об этом, – сказала Дарья. – Волосы мог взять кто-то и в маршрутке. Там же, в давке, могли вытащить портмоне, взять фотографию и сунуть его назад. В этом нет ничего невозможного.
– А как тогда этот кто-то попал в НИИ? Нужно было же еще подбросить улики, а не только их собрать.
Девушки вышли на лестницу. У Гусевой в кармане зазвонил телефон.
Магазин «Русь» сиял огнями. Вася полной грудью вдохнул вкусный сентябрьский воздух, а потом двинулся вперед, через парковку НИИ. На улице было много людей, они сновали туда-сюда, все спешили и шли быстро и сосредоточенно. Машин было немного. Обычно рядом с институтом была пробка, автомобили стояли или еле-еле ползли, не мешая пешеходам переходить дорогу, но сегодня пробки не было, и Юдин остановился у светофора. Прямо перед его ногами была зебра. Агент ФСБ замер в метре от Васи, закурил и огляделся.
Все казалось вполне спокойным.
Грязный, заляпанный глиной «жигуленок» с визгом остановился возле стоявшего на бордюре Юдина. Распахнувшаяся дверца сбила Василия с ног. Получив неожиданный удар, астроном согнулся пополам. Агент бросился вперед, но тут на его затылок опустился тяжелый камень. Люди шарахнулись в стороны.
– Ох, – простонал полевой сотрудник ФСБ, падая на асфальт. Перед его глазами мелькали разноцветные мушки, мешая видеть.
В ту же секунду нос сбитого с ног Василия оказался зажат дурно пахнувшей тряпкой.
«Опять хлороформ», – успел подумать астроном, теряя сознание.
Трое мужчин в черных куртках и низко надвинутых на глаза вязаных шапочках подняли тело Юдина, бережно положили в багажник и защелкнули замок.
– Сматываемся. Быстро! – сказал главарь нападавших, самый высокий и худой из них. Он сильно хромал. Из-под низко надвинутой шапки блеснули близко посаженные глаза. Четвертый мужчина, ударивший по голове агента, нырнул на заднее сиденье автомобиля. За ним залезла остальная троица. Грязный «жигуленок», номера на котором было невозможно прочитать из-за налипшего на них гуано, с визгом сорвался с места.
– Стой! – закричал агент, держась одной рукой за гудящую голову, а второй пытаясь прицелиться. – Стой!
Пуля скользнула по краю «Жигулей», вторая попала в колесо, но автомобиль не остановился. Прохожие завизжали. Агент бросил пистолет, вытащил телефон и принялся звонить в ГИБДД и Рязанцеву.
Владимир Евгеньевич ел пиццу с грибами, а Денис Леонидович – с креветками и ананасами. Оба пили апельсиновый сок.
– Представляешь, – сказал полковник, – в юности Вася Юдин писал на заборах не слова из трех букв, а стихи Осипа Мандельштама! Правда, делал при этом орфографические ошибки. Да и с пунктуацией у него было неважно.
– Зато в математике он уже тогда творил чудеса, – добавил Чабрецов, – помнишь, в его личном деле есть грамота за третье место на областной олимпиаде по алгебре? И то – третье место ему дали потому, что экзаменаторы не смогли понять половину из того, что Вася написал. Почерк у него всегда был отвратительным.
– И при этом Юдин расстался с девственностью в пятнадцать, – сказал Рязанцев, – а его первая партнерша, одноклассница, позже стала наркоманкой и скончалась.
– В личном деле Юдина в МВД такой информации нет, – всполошился Денис, – откуда вы узнали?
Володя улыбнулся.
– Раскопали, – гордо сказал он, – такие вот сведения.
– И отчего умерла его первая девушка? – спросил Чабрецов.
– Это очень печальная история, – ответил полковник. – Эта девушка не принадлежала Юдину целиком и полностью. Партнеров у нее было много. Позже, уже будучи наркоманкой, девушка приняла дозу, лежа в неудобной позе, кровоснабжение конечностей нарушилось, и ей ампутировали ноги. После этого бывшая подруга Юдина покончила с собой.
– Он горевал?
– Да. Хотя они и не были особенно близки, – кивнул Рязанцев. – Я имею в виду душевную общность, а не телесную.
– Вася, – добавил Чабрецов, подцепляя креветку, – это такой человек, который все помнит. Даже если он с кем-то не виделся десять лет, то при встрече он ведет себя так, словно лишь десять минут назад с ним расстался.
– Угу, – согласился полковник, разморенный сытным обедом и теплом кафе. – У нас в психологической характеристике Юдина тоже все это записано.
Когда Чабрецов и Рязанцев закончили обед, уже совсем стемнело. Телефоны у них зазвонили одновременно. Минуту спустя Денис и Владимир уже бежали к своим машинам.
– Вася звонит, – сказала Даша, прижимая мобильник к уху.
Ее лицо озарилось счастливой улыбкой. Из трубки слышался шелест, скрежет и стук. Несколько секунд Гусева прислушивалась. Ее круглая физиономия постепенно вытягивалась.
– Что это? – спросила Дарья.
– Это Вася? Точно? – спросила Ева, подходя поближе и прислушиваясь.
– Это с его телефона звонок, – ответила невеста Юдина.
Скрип и скрежет продолжались. Девушки обменялись непонимающими взглядами. Мимо них по лестнице ходили люди, но Ева и Дарья никого не замечали, глядя на шелестевший, гремевший и жужжавший телефон.
– Он, наверное, не заблокировал клавиатуру, а потом дважды случайно нажал на кнопку в кармане, – сказала Гусева. – С ним это бывает. Я помню несколько таких случаев.
– Где у него лежит телефон? Ты не знаешь? – спросила Ева.
– Конечно, знаю. Там же, где и всегда. В переднем правом кармане джинсов, – ответила Даша.
Ершова прислушалась. Звуки не менялись. Те же скрежет, шум, стук, жужжание.
– Где он? – спросила Ева. – Если в магазине, то что это шумит и почему нет звука голосов?
В этот момент в трубке что-то засигналило.
Гусева оторвала от уха телефон и удивленно на него посмотрела.
– Это что? – спросила Ева.
– Вроде сигналит машина какая-то, – округлила глаза Дарья. – Мне вообще почему-то кажется, что он едет в машине. Но этого не может быть! Он же за печеньем пошел. В магазин «Русь», тут рядом. Или… или его… Тогда понятно, почему он не отвечает!
От волнения и ужаса Гусева начала глотать слова.
– Он мог выронить телефон на улице, – сказала Ева. – От удара он включился, а теперь лежит где-то на дороге, а рядом ездят машины.
Глаза Дарьи стали огромными, круглыми и испуганными.
