– Значит, поссорились. И никто не хочет мириться первым?
– Никто.
– Заподозрил тебя в неверности и ушел, хотя ты вовсе ни при чем?
– Не угадал.
– Ну, значит, в пылу ссоры ты сказала ему что-то жутко обидное, он замкнулся и не идет на контакт.
– Опять не то.
– Его мама сказала ему, что ты ему не подходишь.
Услышав словосочетание «его мама», Пузько скрипнула зубами и закашлялась.
– Ага! – ликующе воскликнул Маркс. – Все дело было в свекрови!
– Точно, – сказала девушка и заплакала.
– Ну что ты, что ты, – пробормотал Володя, дружески потрепав Алину за худенькие плечи одной рукой, – не все свекрови такие ужасные. У меня, например, вообще никого нет, я сирота.
– О ужас, бедненький, – прошептала Пузько, поворачиваясь к Марксу и обнимая его за толстую бычью шею, – сирота, без мамы, без папы, как же так? Как же ты жил?
– В детском приюте, в Находке, – вздохнул Володя, – дрался каждый день.
– Но ты хоть знаешь, кто они и что случилось с твоими родными? – спросила Алина, дыша все тяжелее и все крепче обнимая Маркса за шею.
В этот момент девушка бросила взгляд на болото и удивленно вскрикнула. Из жижи вылезало что-то огромное, черное и совсем не круглое.
– Ой, что это? – воскликнула она, с трудом отрываясь от Володи. Тот убрал руку, уже успевшую соскользнуть Алине на грудь, и посмотрел в лобовое стекло.
– Ну как же! – ответил Маркс с довольным видом. – Это и есть ваш бесценный агрегат.
– Какой-то он слишком большой, – пробормотала Алина неуверенно, – наш был поменьше, примерно с самовар. А этот больше, чем «копейка» Макса!
– Это на него грязь налипла, – успокоил ее Володя. – Сейчас оттащим подальше от болота, отмоем, и он опять уменьшится.
Внедорожник сделал еще два рывка и остановился. На полянке у болота высилась черная бесформенная гора. Впереди из нее что-то торчало. Вокруг объекта с удивленным видом бродила Околелова.
– Братцы, что это? – шепотом спросил Энгельс, протирая глаза.
– Может, наш агрегат так распух в воде? – предположила Нелли, обходя объект размером с небольшую избушку кругом.
– И изменил форму, – сказал Энгельс, допрыгав до грязной мокрой горы на одной ножке.
Хлопнули дверцы. Из «Хаммера» вышли Маркс и Алина, украдкой надевшая лежавшую на капоте футболку. Володя достал из багажника баклажку с водой и полил на край объекта. Блеснул металл. Нелли, Алина и Энгельс подались вперед.
– Это, наверное, клад, – прошептала Околелова.
– Такой большой? – засомневался Энгельс, поправляя трусы.
Володя продолжал поливать бок объекта, смывая с него грязь.
– Это трактор, – сказала Алина. – Советский трактор, утопленный трактористами во времена социализма.
В этот момент на боку объекта появились буквы.
– Это танк! Точно! – воскликнула Околелова. – Его потеряли во время учений. Случайно. Вы же читаете газеты, знаете, какие бывают случаи в нашей армии.
– А гусеницы где у него? – засмеялся Энгельс.
Все подошли еще ближе.
– Это не танк. Это самолет, – спокойно сказал Володя. – Кусок фюзеляжа старого немецкого самолета времен Второй мировой войны, а может, даже и Первой.
– Его надо сдать в музей, – сказала Пузько.
– Не в музей, а на металлолом, – подсказала лаборантка. – Он же вражеский был!
Володя перестал поливать находку и забросил баклажку в багажник.
– Все это интересно, – вздохнул он, с сомнением глядя на болото, – только прежде всего нам надо вытащить агрегат, который утопили Нелли с Алиной. Уже светает. Утром у вас начнется конференция, а воз, то есть устройство, и ныне там. С учетом того, что вам нужно еще будет переодеться, принять душ и собраться с мыслями, времени остается совсем мало.
Он отцепил крюк с тросом и вновь направился к болоту.
Директор санатория сидел в своем кабинете. Он был злым и несчастным. И не потому, что Света уехала на его машине. И не потому, что она сбежала, бросив расследование на полдороге. А потому что впервые за два года он на секунду поверил, что сможет поймать гада, безнаказанно отравляющего жизнь ему и постоялицам женского пола. Сергей Витальевич отставил в сторону пустую чашку из-под кофе, встал и пошел на балкон. Там он оперся о перила и принялся смотреть на главный вход в санаторий, памятник лыжнице и вывеску «Весенний ежик», выполненную в скромных пастельных тонах. На душе у него было мрачно. Где-то в здании орудовал маньяк, хитрый, злобный и изворотливый, но у директора не было ни одной зацепки, позволяющей его поймать.
«Света считала, что все дело в холодильниках. Что пищу начальникам из КПСС поставляли прямо в номер по системе пневмопочты, которую преступник обнаружил и принялся использовать в своих целях. Но мне ни разу не удалось найти какие-либо технические свидетельства такого устройства, – думал директор, вдыхая свежий ночной воздух, – так что все рассуждения Светланы, кем бы она ни была на самом деле, – чисто умозрительны».
Внезапно в круге света, отбрасываемом одним из фонарей в парке, что-то мелькнуло. Директор напрягся.
– Кто-то гуляет? Вряд ли, – пробормотал Сергей Витальевич, – гуляют медленно, а этот человек пробежал быстро.
Он стоял, всматриваясь в темноту парка, но больше ничего подозрительного не увидел.
– Надо проверить, что там происходит. Не нравится мне это, – сказал директор сам себе, накинул пиджак, засунул в карман пистолет и вышел из кабинета.
– Пожалуйста, покажите место, где вы видели ученых и бизнесмена в последний раз, – попросил Рязанцев фифочку.
Ксения сидела на переднем сиденье «десятки». В последнее время Маркс ее ужасно раздражал – особенно угнетало его потное волосатое тело, привычка храпеть по ночам и нелюбовь к опере. Блондиночка терпела его только ради денег и желания попасть в высший свет. Впрочем, с последним были проблемы – Маркс не любил ходить в театры, на приемы и в ночные клубы, предпочитая в свободное время сидеть с удочкой или ездить на шашлыки с друзьями детства. Друзья, воспитанники того же приюта, что и сам Маркс, были почти сплошь бомжи и уголовники, и Ксению от них просто трясло и воротило – так же, как и от рассказов Володи о том, что кто-то из них двадцать лет тому назад одолжил ему свое одеяло или подарил трехколесную машинку.
– Сначала нужно добраться до свинофермы. Это прямо по дороге, ехать минут десять, не больше, – сказала фифочка.
– Пока мы едем, расскажите, как вы оказались здесь, в лесу, – попросила Ева, наклоняясь к девушке с заднего сиденья, – и почему сразу не позвонили в милицию?
Ксения напряглась, судорожно соображая, как бы пологичнее представить свою историю.
– Я знакома с бизнесменом, который похитил ученых, – сказала девушка, понимая, что чем больше в ее истории будет правды, тем больше доверия она вызовет. – Его зовут Владимир Маркс. У нас было шапочное знакомство, хотя пару раз мы… ну, вы понимаете…
«Ничего себе – шапочное знакомство», – подумала Ева, девушка весьма строгих правил. Впрочем, никаких подозрений слова Ксении у нее не вызвали – знакомство на одну ночь, увы, явление ныне весьма распространенное.
«Лучше всего меня знали Вовкины уроды – все как один алкоголики, – решила Ксюша, – а к ним ФСБ
