«Догадалась ли Лариса заблокировать одеждой туннели? – подумала Ева. – Или она уже превратилась в тупого зомби?»
Из глаз Евы закапали слезы.
– Я им этого не прощу, – крикнула она, – я им не прощу того, что они сделали с Ларисой!
Горячие слезы текли по ее лицу. Девушке становилось все холоднее и холоднее. Ступни Ершовой в тоненьких носках плясали по кирпичному полу, пытаясь согреться. Ноги и руки покрылись мурашками. Лабораторный халат, под которым была короткая белая маечка, почти не грел. Первое время Ева, находившаяся в горячке, не ощущала жуткого холода, но сейчас она чувствовала себя все хуже и хуже.
«Володя! – Ершова мысленно обратилась к Рязанцеву, который находился в нескольких десятках километрах от нее, – пожалуйста, быстрее!»
Притаившийся мозгоед тихо сидел на потолке. Его время еще не пришло. Он ждал, когда Ева устанет, сядет и желательно заснет. Он был один и не хотел рисковать.
Лиза открыла глаза и застонала. Лоб девушки горел от высокой температуры, острая боль пронзала спину и простреленную руку. Пострадавшая нога безвольно лежала на подстилке из листьев. Дышать было тяжело – во-первых, из-за ран и поднявшейся температуры, а во-вторых, из-за укуса паука. Минина только-только начала отходить от частичного паралича.
Но ни момента падения из окна, ни эпизода, в котором ее укусил паук, ни выстрелов на дворе НИИ девушка не помнила.
– Кто я? Как меня зовут? – с трудом прошептала Елизавета, глядя в темноту норы. – Как я сюда попала?
Кто-то большой и мохнатый, лежавший рядом, с беспокойством заворочался и поправил на ранах Лизы компрессы из лекарственных трав. Лба девушки коснулся прохладный нос. До ее ушей долетело мирное успокаивающее ворчание. Лиза вновь потеряла сознание. Очнулась она от резкой боли в ноге – кто-то, аккуратно обхватив ее ногу, сильно дернул за стопу. Раздался хруст, и сустав встал на место.
«У меня была вывихнута нога», – поняла Елизавета, снова проваливаясь в беспамятство.
Огромный пес снова коснулся носом лба девушки, проверяя температуру.
«Скорее всего, она не выживет, – подумал Степан Комиссаров, – будь у меня антибиотики или хотя бы бинты и йод, прогноз был бы более оптимистичен. Но у меня нет ничего. Даже рук!»
Он привалился мохнатым боком к Лизе, согревая ее и чутко прислушиваясь к ее прерывистому дыханию. Степан мог взять девушку на спину и отнести к шоссе, но не был уверен, что ночью остановится хотя бы одна машина. Более того, из ран Елизаветы только-только перестала течь кровь, и он очень боялся вызвать при транспортировке дополнительное кровотечение. Это был бы конец.
«Мне надо где-то добыть антибиотики, – подумал Комиссаров, – иначе она обречена».
Пес встал, прикрыл метавшуюся в бреду Лизу подстилкой из теплых листьев и помчался через лес, сквозь дождь, темноту и холодный ветер. Возвращаться в институт в такой момент было самоубийством, но иначе Степан поступить не мог.
Лариса тщательно изучила содержимое своих бездонных карманов. Там обнаружились початая бутылка пепси, записная книжка, зажигалка, пачка ментоловых сигарет и пластиковая шариковая авторучка. Потом Лариса встала и ощупала руками потолок камеры. Там не было ничего, кроме квадратной решетки вытяжки.
– Разломать ее, что ли? – вслух продолжала рассуждать Ильина. – Может, обнаружу проход? Хотя он вряд ли будет достаточно широким для меня.
Она задумалась.
– Вытяжка работает, – сообразила девушка спустя минуту, прижимая руку к решетке, – она забирает углекислый газ из камеры и загоняет сюда кислород. Если я сломаю ее, то довольно быстро задохнусь. Впрочем, это будет запасной вариант – на случай неизбежности самоубийства.
Обследовав потолок, изобретательная Ильина принялась прослушивать стены. За тремя из них царила тишина, а вот четвертая Ларису заинтересовала. Там еле слышно шумела вода.
«Либо водопровод, либо канализация, либо подземная река», – догадалась девушка.
Увлеченная своими маленькими открытиями, Ильина совершенно перестала бояться мозгоедов. Она елозила ухом по стене, пытаясь понять, в какой ее точке шум воды слышен наиболее четко, когда тонкие усики коснулись ее головы. Через мгновение острые челюсти муравья впились Ларисе в мочку. Закричав, девушка оторвала мозгоеда от своего уха и бросила его на пол. Через секунду еще один пробежал по ее кисти и нырнул в рукав.
– А-а-а-а! – завопила Лара.
Она сильно ударилась предплечьем о стену, пытаясь придавить мозгоеда прямо под одеждой. Очевидно, ей это удалось, так как продвижение насекомого остановилось. В этот момент новый муравей прыгнул ей на волосы и быстро-быстро побежал к укушенному уху. Лариса отбросила его в сторону. Еще двое поднимались по ногам. Сбросив их, Ильина стремительно села на пол, подняла воротник халата, нырнула в горловину и зажала отверстие изнутри. Теперь она сидела в тканевом мешке, а мозгоеды бегали снаружи. Впрочем, девушка ни секунды не сомневалась, что ее успех – явление сугубо временное. И точно – раздался негромкий треск, и один из мозгоедов прокусил в халате дырочку. В отверстие просунулся алчущий ус и защекотал щеку Ильиной. Прицельным щелчком Лариса отправила его наружу, но тут же раздался новый треск, где-то в районе ее поясницы. Мозгоед прогрыз дырочку в халате, прорвался внутрь кокона и побежал по спине Лары вверх, к ее голове.
– Ах ты, гад, – пробормотала Ильина, пытаясь достать муравья рукой, но тот был проворнее. В конце концов Ларисе удалось придавить его у самого уха, но победа была пирровой – мозгоеды прорвали хлипкую преграду и побежали по спине Ильиной густой толпой.
– Мама! – закричала девушка, судорожно стряхивая насекомых.
Терять разум ей отчаянно не хотелось – он был ее последним достоянием. К тому же девушку будоражила загадка о миссис или мистере Х, чья роль в этой истории была сколь зловеща, столь и загадочна.
«А еще я очень хочу сходить в гости к Маргарите Утюговой, посмотреть ей в глаза и спросить, рада ли она, что получила свое бессмертие, и считает ли проведенный обмен равноценным», – подумала Лариса.
Пока девушка отбивалась от мозгоедов, которые бежали по ее спине и рукам, несколько насекомых упали с потолка ей на голову. Почувствовав близость жертвы, они быстро поползли по волосам Ильиной к ее ушам.
– Спасите! – взвизгнула девушка, хотя спасать ее было абсолютно некому.
Один из муравьев уже начал заползать в ухо Ильиной, его усы трепетали от предвкушения, но тут Ларисе пришла в голову свежая идея. Вытащив отчаянно упиравшегося мозгоеда из уха за задние лапы, Ильина отшвырнула его в сторону, а затем вынула из кармана изгрызанного халата наполовину полную бутылку пепси. Она открыла ее и поставила на пол, а затем принялась крошить ментоловые сигареты одну за другой и высыпать табак в напиток. Один из муравьев заполз в ее трусы, запутался и принялся кусаться, но Лара мужественно терпела его явно недостойное поведение.
«Главное, что ему оттуда до мозга далеко», – думала она, перемешивая получившуюся смесь и попутно стряхивая с себя мозгоедов, которых становилось все больше. Содрогаясь от прикосновения бесчисленных колючих лап к ее телу, Лариса выудила из бездонного, как у Мэри Поппинс, кармана использованный бумажный носовой платок и поблагодарила всевышнего за то, что не выбросила его, как намеревалась. Затем она быстро разорвала мятую бумажку на две половины, скатала шарики, смочила их смесью с запахом пепси, табака и ментола и сунула затычки в уши. Этого Ларе показалось мало и, немного подумав, она вылила остатки вонючей жидкости из бутылки себе на волосы.
Те мозгоеды, которые уже добрались до головы Ильиной, засуетились. Несколько мгновений они бестолково тыкались во все стороны, одурев от неприятного запаха, а потом побежали назад. Остальные приостановились.
– Вот так вот! – торжествующе сказала Лариса и наконец-то вытащила муравья из трусов.
Потом она щелкнула зажигалкой, осмотрелась и вздрогнула от омерзения – пол камеры медленно шевелился, плотно покрытый ковром из насекомых.
