девочку, но брак распался. В основном, как я понял, из-за того, что на отца Ершовой, Хасана, смуглого восточного человека, постоянно показывали пальцем, а на мать Евы сыпались насмешки, а иногда и оскорбления.
Чабрецов, внимательно выслушав эту историю, кивнул.
– То есть вопрос об устойчивости к холоду остается открытым.
– Да, – подтвердил полковник, – а вы считаете, что она жива, но в настоящее время находится на улице, а не в помещении?
– Я с трудом представляю, – задумчиво сказал Денис, – куда Ли Минь мог ее подевать? Особенно, если она жива. Ибо, если она мертва, место напрашивается само собой – мусорный контейнер.
– Он мог снять квартиру или гостиничный номер, – пожал плечами полковник.
– Номер не мог, потому что у персонала отеля есть ключи, и первая же горничная обнаружила бы вашу Еву, – сказал Денис Леонидович, насыпая себе в чашку ложку растворимого кофе, потом две ложки сахара и заливая все это кипятком. – Снимать квартиру он не стал бы по той же причине – второй экземпляр ключей есть у хозяев, к тому же искать жилье – это долго и хлопотно. А необходимость куда-то спрятать Еву у него появилась внезапно. Квартиру вашего террориста изучили до мелочей за то время, пока он тут общался со мной. Никаких следов вашей сотрудницы там нет. Кофе будете?
– Нет, спасибо, – отмахнулся Евгений Владимирович. Бездействие и отчаяние давили на него. За последние сутки он, сорокалетний мужчина, постарел лет на десять.
Чабрецов помолчал, помешивая кофе.
– Вообще я бы дал сто против одного, что он убил ее, – сказал Денис.
– Нет, – отрицательно покачал головой Рязанцев, – вернее, это может быть, но вряд ли. Это же заложница. Страховка на случай неприятностей. Но вы правы, Ли Миню Еву совершенно некуда девать. Разве что вывезти в лес и приковать наручниками к первому попавшемуся дереву.
– Мне в голову пришла та же мысль.
– А где он взял машину, чтобы отвезти Ершову в лес? – спросил Рязанцев. – Не на такси же он ехал?
– Думаю, просто угнал, – пожал плечами Денис Леонидович, – для профессионала такого уровня, как он, – это раз плюнуть. Вышел во двор, присмотрел какой-нибудь старый «жигуленок», открыл отмычкой дверь, завел, сунул в багажник девушку, через час поставил автомобиль на место. В ту ночь была метель, пурга, пропажи машины никто не хватился, а все следы занесло снегом.
– То есть, – подытожил полковник, – она может быть сейчас где угодно. В любом лесу, у любого дерева.
– Почти наверняка.
– А если ее кто-то найдет, лыжники или просто любители зимних пеших прогулок?
– В снегу по колено и в сильный мороз? Вряд ли у нас таких экстремалов много.
Они помолчали.
– Он не мог оставить Еву в лесу, – вдруг сказал Рязанцев, вставая, – потому что тогда она наверняка бы погибла, а он вряд ли этого хочет.
– Тогда где?
– Заброшенные деревни, колодцы, фермы, бараки, склады, – принялся перечислять Евгений Владимирович, – причем такие, до которых от дома Чена сравнительно недалеко ехать. Вряд ли он ехал через весь город на угнанной машине с Евой в багажнике. Скорее всего, сразу же выехал на Окружную и подался в область.
– То есть надо исследовать окрестности, – сказал Денис и тоже встал.
– Да.
– И на всякий случай еще раз опросить всех возможных свидетелей и владельцев автомобилей, стоявших в ту ночь неподалеку от дома, в котором снимает квартиру Ли Минь.
Полковнику показалось, что свет в конце туннеля наконец-то забрезжил.
Бежевая «Нива», летящая за красным «Паджеро», ехала как приклеенная, не решаясь сунуться вперед. «Крузер» скрылся за поворотом, с трудом в него вписавшись. Поворот был крутой, с глубокими колеями, вырытыми с снегу ранее проехавшими машинами. Прямо над дорогой свисали ветки – трасса заходила в лес. Испугавшись, Люда чуть-чуть снизила скорость, намереваясь аккуратно повернуть, и тут же о задний бампер машины с хрустом ударился хромированный капот «Паджеро».
– А-а-а-а! – в ужасе взвыла Грицак и зажмурилась.
От удара машину слегка повело в сторону, раскрутило и швырнуло в сугроб. Глумливо сигналя, красный «Паджеро» проехал мимо. За ним, надсадно воя, пролетела бежевая «Нива». На задней двери у нее была наклейка со словами «Не догоню – так согреюсь!».
– Все! Мы последние! – грустно сказала Грицак, обозревая пустынную дорогу.
– Ничего, – подбодрила ее Чайникова, – впереди еще пять кругов, лес, замерзшее озеро и ручей с грязью. Может статься, что победит тот, кто просто одолеет всю трассу.
Люда включила заднюю передачу. Машина вылезла из сугроба, вырулила на дорогу и пустилась в погоню за остальными участниками ралли.
Чен Ли Минь сразу выделил их из толпы. Несмотря на мороз, девушки были легко одеты – так, чтобы продемонстрировать свои прелести. Одна из девиц была крупной брюнеткой, вторая – невысокой миниатюрной блондинкой. Чен окинул их взглядом – чернявая была решительной и ершистой, а блондинка – мягкой и податливой.
– Пойдем, – сказал Ли Минь блондинке.
Девушки окинули его скромную одежду презрительным взглядом.
– Сто долларов в час, – пояснила брюнетка, на секунду вытащив изо рта сигарету. – Тебе не по карману. Поищи лучше по вокзалам, там дешевле.
Кровь ударила Чену в голову. Он засунул руку в карман джинсов и вытащил оттуда пачку денег.
– Ого, – присвистнула брюнетка, протягивая руку к деньгам. Ее глаза засветились алчностью.
– Нет-нет, – капризно сказала блондинка, – он меня первую позвал.
– Пойдем. Здесь недалеко, – процедил Ли Минь, кивая в направлении своего дома.
Он быстро пошел к дому. За ним семенила на каблуках проститутка. Необходимость изображать бедного аспиранта и ходить пешком напрягала Чена, в итальянском гараже которого стояло четыре машины, чем дальше, тем больше.
Еве наконец удалось подтянуть балку. Она была шершавой, неровной и подгнившей с одной стороны. Осмотрев добычу, Ершова нашла два кривых гвоздя, забитых в древесину. Встав на колени и прижимая балку к груди, Ева думала, как бы ей отколоть пару щепок.
– А ведь это еще не конец. Даже если я добуду щепки, мне придется ковырять мерзлую землю, и неизвестно, насколько глубоко вкопано основание столба, – сказала девушка вслух.
Ее левая нога совсем онемела от холода, и Ева всерьез переживала, что может ее отморозить.
– А этого допускать ни в коем случае нельзя, – прошептала она, – потому что тогда мне ее отрежут, и кому я буду нужна? Ни на работу, ни замуж. Хотя, конечно, смотря какая работа. Если умственная, то, может, и не страшно. И смотря какой муж – вон Маккартни женился на Хизер, хотя у нее только одна нога!
Придя от собственных мыслей в ужас, Ершова стала изо всех сил шевелить пальцами ног, чтобы восстановить в них кровообращение. Гнучкина давно молчала, но у Евы не было сил ей кричать.
«Все равно я пока ничем не могу ей помочь, – подумала Ершова, – вот сделаю подкоп под балку, освобожусь, и тогда…»
Что будет «тогда», девушка, честно говоря, не знала. Освободившись, она все равно осталась бы легко одетой и со скованными наручниками руками. Единственный шанс для Евы был связан с попыткой выбраться из барака, покинуть территорию заброшенной фермы и найти каких-нибудь прохожих.
«Но долго ли я протяну зимой в лесу в блузке, джинсах и босиком? – грустно подумала Ева, пытаясь оторвать от балки щепку зубами, – я и так ног почти не чувствую».
С третьей попытки ей удалось, ободрав в кровь нос, отщепить от балки довольно большую щепку. Гнучкина по-прежнему молчала. Из силосной ямы не доносилось ни звука.
Дорога свернула в лес. «УАЗ» с красными звездами на борту влетел под сумрачную сень
