Чайникова подошла к ней, просунула руку, полускрытую от наблюдателей в комнате шторой, свисающей с карниза, и повернула ручку стеклопакета. Она знала, что ленивый Селедкин никогда не закрывает оба замка – только верхний. Так и оказалось. Окно бесшумно приоткрылось. Леонид Иванович заметил это краем глаза и аккуратно засеменил в сторону своей спасительницы, полный самых радужных надежд.
– Что это?!! – вдруг загремел Чен, поднимая голову от чемодана. – Что вы мне принесли? Где калифорний?!
Селедкин вздрогнул и остановился. Люда отпрянула от окна и присела. Кондрашкина вытаращила глаза. В чемодане лежала большая пачка бумаги.
– Это диссертация новозеландского ученого, – пролепетала Вероника Гавриловна, – если вы хотите защититься, вам нужно только перевести ее, и все! Вы же на это намекали?
Чен тряхнул головой. Это был неожиданный провал. Он был уверен, что калифорний уже почти у него в руках, а тут вдруг оказалось, что цель по-прежнему далека. Его маленькие темные глазки, еще недавно полные алчности, теперь налились страшной бычьей яростью.
– Дура! Убью! – закричал Ли Минь, выхватывая пистолет.
Вероника Гавриловна взвизгнула и бросилась удирать по коридору, а Селедкин в два прыжка достиг подоконника и щучкой выпрыгнул в окно, приоткрытое верной бывшей женой.
Ева, корчась от омерзения и ужаса, нырнула в липкую холодную жижу и попыталась нащупать руками проход. Туннель действительно продолжался и под водой, но оценить его длину, а также предположить, чем он заканчивается, было совершенно невозможно. С трудом пятясь, девушка вынырнула.
– Туннель идет вниз, – сказала она, – нырять туда бессмысленно. Это самоубийство.
Гнучкина молчала.
– Мы попали в неприятную ситуацию, – глубокомысленно сказала она наконец, – даже в очень неприятную. Это уже становится опасным. Мы закупорены с двух сторон, причем с одной стороны у нас завал, а с другой – вода. И что нам делать?
Ева молчала. Она тоже не знала, что предпринять.
– Может, попытаться поползти обратно? – предложила она. – Назад, в уютный подвальчик, где было много места и много воздуха! И зачем мы полезли в эту дыру?
– А кто бы нас нашел там, в том «уютном подвальчике»? – грустно отозвалась мадам. – Никто. Надо было выбираться.
Атмосфера в туннеле ощутимо сгустилась. Дышать стало тяжело.
– Воздух заканчивается, – прошептала Ершова, – скоро наступит конец.
– Делать нечего. Надо нырять и надеяться, что туннель в какой-то момент повернет вверх.
– В какой? – жестко спросила Ева. – Это равнозначно тому, чтобы просто утопиться.
Она тяжело дышала. Воздуха становилось все меньше и меньше.
– Это наш единственный шанс, – сказала актриса.
– Вероятность того, что туннель быстро выведет меня на поверхность – один из миллиона. Нет, один из ста миллионов!
– Но не ноль.
Повисла тяжелая пауза.
– А как вы узнаете, что я добралась благополучно? – спросила Ева.
– Никак, – ответила актриса. – Я в любом случае через несколько минут поплыву за тобой.
Ершова тяжело перевела дух.
– Крысы же откуда-то бежали, – добавила Гнучкина. – Они проплывали под водой и выныривали. Значит, недалеко. Лишь бы не застрять!
Дышать становилось все тяжелее. Перед глазами у Евы задрожали мелкие яркие пятна – очевидный признак кислородного голодания.
– Давай! – крикнула мадам, и девушка ринулась вперед.
Она нырнула в липкую жижу, изо всех сил работая руками, и поползла по туннелю под водой.
Диана смотрела в окно. Она уже слегка протрезвела, и в душе у нее бушевала смертная тоска. Люда куда-то исчезла, ее мобильный не отвечал. Грицак, как была – в бордовом парадном платье, сидела у окна и смотрела вниз. Ей хотелось туда прыгнуть, не давал этого сделать только врожденный оптимизм. Да еще ответственность перед родителями, бабушками и дедушками.
– Хоть бы я совсем его не встречала, этого Коровкина, – вздохнула Диана.
Внизу, под окнами, раздался шум двигателя. У подъезда припарковался зеленый «Ленд-Крузер». Грицак икнула и с сомнением посмотрела на почти пустую бутылку коньяка на столе.
– Так, Дианочка, ты доигралась, – вслух сказала она, – сейчас из зеленой машины появятся зеленые человечки.
Она привалилась к подоконнику и с любопытством уставилась на «Крузер». Дверца автомобиля отворилась, и оттуда появился мужчина, совсем не похожий на инопланетянина, а наоборот – очень смахивающий на Юрия Борисовича.
Сердце Дианы ухнуло куда-то вниз. Горло перехватило.
– Не может быть, – пробормотала она, глотая слезы, которые полились у нее из глаз бурным потоком. – Не может быть!
Коровкин скрылся в подъезде. Грицак вскочила, бросилась к двери, но на полпути остановилась.
«А вдруг он не ко мне? Это просто совпадение, – мелькнуло у нее в голове. – Еще одного разочарования я не переживу».
В дверь позвонили. Зареванная Диана с потекшим макияжем подошла к двери, распахнула ее, посмотрела Коровкину в глаза и рухнула без чувств на пороге своей квартиры.
Рязанцев копал. Проход все расширялся. Вскоре он стал таким широким, что туда можно было пролезть. Владимир Евгеньевич лег на живот и посмотрел вниз, в темноту. Потом нашел небольшой камешек и бросил. Неглубоко. Полковник привязал к поясу фонарь и саперную лопатку, опустил в дыру ноги, потом повис на руках, всматриваясь в кромешную тьму и принюхиваясь к запаху болотной сырости. Кирпич под его руками поддался, и Рязанцев полетел вниз. Помещение действительно оказалось невысоким, всего около трех метров. Оказавшись на полу, Владимир Евгеньевич вытащил фонарь и осветил все вокруг.
– Винный погреб, – сказал полковник, разглядывая большие круги на полу. – По всей видимости, очень старый. Вот здесь стояли бочки.
Владимир Евгеньевич обошел помещение. Никаких следов Евы в подвале не было, но в западном направлении шел невысокий сводчатый коридор. Он постепенно опускался вниз, повторяя рельеф холма. Рязанцев взял в руки ярко светящийся фонарь и пошел по коридору.
Олег и Николай наблюдали за входом в университет и окнами кафедры.
– Ты думаешь, он – преступник – придет сегодня за калифорнием? – спросил Олег.
– Не знаю, – вздохнул Николай, – но с сейфа нельзя спускать глаз.
Они сидели в машине с тонированными стеклами, выключенными габаритами и служебными номерами, специально запорошенными снегом, чтобы не бросались в глаза. Следить за входом в университет на улице было невозможно – стоял сильный мороз.
– А как он вообще может попасть ночью в университет? – спросил Олег. – Вход же закрыт, а охрана спит. Разве что он знает про черный ход через спортзал или через подвал. Надеяться на то, что он пойдет через главный вход – абсолютно наивно.
– А может, – отозвался Николай, – наш герой пойдет через главный вход и придумает для охраны какую-нибудь байку типа срочной работы?
– В три часа ночи? – засмеялся Николай.
Олег кивнул.
– Значит, он уже там, – сказал Олег.
– Или придет рано утром, – добавил Николай.
– Тогда мы его никак не узнаем, многие приходят на работу рано утром. Но в любом случае ты прав – надо наблюдать не за главным входом, а за входами в спортзал и в подвал. Так что разделяемся и…
В этот момент в окне лаборатории, принадлежащей их кафедре, мелькнул слабый лучик фонаря.
– Смотри! – воскликнул Коля. – Там кто-то есть!
