безвольный рабочий скот.
То, с чем не справились экономическое давление, беспрестанная пропаганда и систематическое предпочтение человеческой неполноценности, то доделало ГПУ.
Большевизм уже 25 лет пользуется страшнейшим террором; с помощью жестоких пыток и мучений он принудил людей стать рабами системы, из которой больше нет выхода и в которой они, исполняя принудительную работу и обреченные на ужасную, недостойную человека судьбу, вынуждены жить так долго, насколько у них хватит жизненных сил.
Бывший заместитель главы советского правительства Грузии Кирилл Какабадзе, занимавший в Советском Союзе много важных постов, но давно уже после жестокого разочарования отрекшийся от советского режима, так высказался по поводу советского построения «бесклассового общества»: «Советская власть успешно уничтожила многочисленных представителей буржуазного класса; но деление общества на классы было ею не только сохранено, но еще и усилено, так что различия и противоречия между классами приняли прямо-таки гротескные формы».
Существование огромного государственного и партийного аппарата можно поддерживать, только предоставив персоналу ряда привилегий. Во главе больших фабрик стоят красные директора, которые с помощью жестокой потогонной системы труда выжимают из рабочих последние силы. Рядом с красными директорами находятся разные паразиты от промышленности и привилегированные граждане, фабричные комитеты, партийные ячейки, члены ударных бригад, так называемые рабочие корреспонденты — личности, которые по заданию советской прессы пишут о «рае для рабочих». Эти функционеры имеют лучшие жилища, дома отдыха, бесплатные театры и кино. Они в избытке обеспечены всеми жизненными благами.
Такое же деление на классы обнаруживается и в деревне. «В коллективах и на тракторных станциях были организованы политические отделы, партийные ячейки и сильный актив, в состав этих учреждений были введены новые типы коммунистических функционеров — бригадиры, стахановцы и сельские корреспонденты. Эти свежеиспеченные чиновники создают себе работу, шумят, вынюхивают, бегают туда и сюда, пишут приказы и резолюции, и результатом всего этого вздора является то, что они мешают и тормозят работу трудящихся в условиях неслыханных лишений коллективизированных крестьян. Крестьянство голодает, а свора этих новых паразитов переживает лучшие дни. Где же тут уничтожение классов? Ревизия коллективов одного района на Северном Кавказе и района Ейска в Азовском крае показала, что на 100 работающих там крестьян приходится 32 чиновных тунеядца; проверка коллективов «Коминтерн», «Путь Ильича» и «Первая конная» на Украине показала, что на 100 работающих там крестьян приходится 29 таких пиявок. Таково положение в коллективном хозяйстве, и на сталинском языке это называется «сделать коллективы большевистскими».
Наиболее привилегированные слои в СССР:
1) высшее чиновничество партии, государства и профсоюзов;
2) ГПУ;
3) армия (в особенности ее командирский корпус);
4) высший слой специалистов.
Легенда о бесклассовом обществе была придумана большевиками, чтобы демагогией ввести в заблуждение доверчивую заграницу; под этой маской образовался новый класс, который несравнимо более жестоко эксплуатирует и порабощает народ, чем старый капиталистический класс.
Вся большевистская теория о социализме есть не что иное, как построение государственного капитализма, который превращает 90 % населения в послушных рабов и концентрирует средства для новых завоеваний, а также для развязывания беспорядков во всем мире с помощью Коминтерна. (…)
VII. Советская «культура»
Стремление еврейско-большевистских кругов направлено на то, чтобы засыпать все народные источники, втоптать в грязь истинные и вечные ценности народа, его честь, его героизм и его традиции, опорочить все его религиозные и нравственные святыни. Культур-большевизм — это не просто лозунг, он выражает отрицание всех высших ценностей любого народа, сознательное намерение подточить его характер и воспитать лишенного инстинктов, метающегося туда-сюда человека. Любое ощущение красоты, настоящего и естественного сознательно затаптывается культурбольшевизмом. Коварнейшими методами современной пропаганды и рекламы он уничтожает все коренные стремления, заменяет их абстрактными бескровными конструкциями.
Под лозунгом интернациональности искусства любая еврейская бездарность пролезает в высшие области искусства, навязывает свои «идеи» как новейшие творческие достижения мировой общественности и под лозунгом свободы духа демонстрирует изумленному человечеству яркие примеры своего неумения. Было изобретено учение о «чистом искусстве, для которого природа — худший враг». При таком мировоззрении возникло искусство сточной канавы, грязи и низости, которое черпало свои художественные импульсы в духе отхожего места и исходило рафинированно выраженными двусмысленностями. Мы слишком хорошо знаем эти «художественные» достижения по временам Версальской системы. Мы снова вспоминаем сегодня об искусстве большевиков Георга Гроса и Отто Дикса, о карикатурах коммуниста Кляйншмидта, развязывающих все низменные инстинкты.
Трагедия всех духовно одаренных людей Советского Союза состоит в том, что как раз желание добросовестно и честно отдать все лучшее опасно для жизни. Если специалист доказывает, что тот или иной проект нереализуем, то его обвиняют в саботаже и проклинают как контрреволюционера. В лучшем случае он окажется в Сибири, если не будет расстрелян после короткого процесса.
Так же обстоит дело при большевистском режиме с «наукой». В стране, в которой все еще повсюду властвует неграмотность, было объявлено, что научное мышление есть буржуазный предрассудок, «поэтому все профессора и преподаватели общественных наук должны свои лекции согласовать с учением коммунизма и марксизма. Придерживающиеся других взглядов не получают право преподавания и должны быть уволены». Это касается также всех школ, публичных лекций и собраний.
Из-за этого грубого догматизма во всем Советском Союзе в области гуманитарных наук возникла псевдокультура, которая смертельным образом угрожает прогрессивной духовной жизни.
Советы растрезвонили по всему миру ложь о том, что большевистская революция увеличила число школ, университетов, лабораторий и книг, что она улучшила систему обучения и способствует прогрессу науки. Эти заявления изначально лживы. «Известия» писали следующее:
«Положение школ в деревне ужасное. Нет керосина, нет света, нет газет, нет книг. Школы пустуют. Нет учителей. Культурная жизнь вымерла».
«Материальное положение студентов очень плохое, — говорилось в одном сообщении на конгрессе коммунистической партии. — Картина ужасная, студенты голодают, их можно назвать нищенствующими студентами. У них нет жилья и доходов, и как они выживают, не знает никто».
С самого начала советский режим не терпел никакой науки, которая не находилась бы в полном соответствии с догматическими принципами большевизма. На практике это действовало приблизительно так: если профессор Баудоникас находил на Ладожском озере могилы викингов или в южной России открывали захоронения готов, то ни раса похороненных там людей, ни германское оружие и предметы не могли стать показателем движения народов и рас, что было бы выражением буржуазно-капиталистической и национал-фашистской идейной позиции; эти находки в гораздо большей степени были результатом «автохтонного развития классовой борьбы».
Место исследователей и ученых заняли примитивные догматики марксистско-материалистических взглядов, ничего общего с наукой не имеющие.
Авторы киносценариев большевистского характера принимались в «Академию наук» наряду с прокурорами, послужившими режиму на показательных процессах.
С другой стороны, мы встречаемся с поистине катастрофическим невежеством. Широкие массы все еще заняты тем, что учатся писать и считать… Недостаток знаний есть результат низкого уровня обучения, которое дети получают в школе. Не хватает учебников. Чаще всего одним учебником пользуются пять человек, однако иногда целые классы остаются без книг, при том что учебники плохие; например, в одном учебнике по физике содержалось более 500 грубых ошибок. Но и учителя часто настолько плохо образованы, что сами едва умеют читать и писать. Однажды выяснилось, что учитель географии старших классов не мог назвать столицу своей собственной республики. Учитель немецкого не знал немецкого. Другой заявил, что столица Англии — Вена, столица Турции — Мадрид, что Женева находится в Варшаве и
