Неудача в первой и второй любви при всех половых
различиях в том и другом случае связана с равноценной
первичной травмой, в свете которой мать начинает
казаться существом всемогущим, а сам ребенок — чем-
то вроде придатка к этому существу. Очевидно, детское
разочарование способно в дальнейшем ощутимо навре
дить любви. Однако если данный механизм будет нами
осознан, то мы сможем избежать многих страданий.
Именно в этом контексте следует интерпретировать про
тиворечия, возникающие между любовью и здравым
смыслом, о которых толкуют с античных времен по сию
пору; драматизм, неизбежно сопровождающий любовь, является ее непременным функциональным элементом, порожденным разочарованием, пережитым в детстве.
Степень такого разочарования не одинакова в каж
дом конкретном случае. Однако драматический исход
детской любви каждого индивида закономерен и неизбе
жен для всех. Если человеку посчастливится утешиться
в своем разочаровании, он сможет избежать «неопре
деленности и ранних страданий». Этому способствует
понимание того, что, помимо родителей, существуют
и другие объекты для обольщения, другие люди, кото
рые тоже нас любят. Если в период страданий мы ощу
тим их участие, то рана постепенно затянется. В против
ном случае возникнут перверсии. Например, женщины
бывают склонны «слишком сильно любить» (Norwood), 45
а мужчины желают одного: чтобы «их любили» (Wieck).
Кроме того, наблюдаются перверсивное поведение как
«позитивное» проявление невроза: алкоголизм, наркома
ния, служащие заменителем потерянной любви, а также
делинквентное поведение, позволяющее силой добыть
столь необходимую любовь; в случае изнасилования это
проявляется со всей определенностью, а в случае кражи
материальных ценностей или денег — в сублимирован
ной форме.
