души, как сейчас. Ты сможешь оставить все в прошлом. Случившееся больше не заставит тебя страдать, потому что я не позволю. – И он протянул громадную руку. Продолжая бояться, Альтия все-таки вложила ладошку в его широченную пятерню. Совершенный глубоко вздохнул и тихо произнес: – Отпусти.
Ощущение было такое, словно вытащили глубоко засевшую занозу. Противная тянущая боль – и чистое, пронзительное жжение прихлынувшей крови. Нечто судорожно сжавшееся внутри внезапно обмякло и отпустило. Да, Совершенный был прав. И что она так упорно держалась за эту – уже давнюю – боль? Отпустить ее – и жить дальше. Она по-прежнему все помнила, ничто никуда не делось, но как же все изменилось! Случившееся стало лишь воспоминанием, тенью из прошлого, и эта тень больше не могла заслонить от нее солнце. Рана, нанесенная ей, могла теперь затянуться, и она не станет ее растравлять.
Альтия наконец-то заплакала, и дождь сразу смыл с ее лица слезы.
– Альтия!!!
Она даже не вздрогнула. Потоки дождя омывали не только палубу, но, кажется, само небо: ночь уступала место серенькому рассвету, едва заметному под плотным пологом леса. Альтия стояла на носовой палубе, вытянув руки в темноту, и мокла под проливным дождем, уже прилепившим к телу ее просторную ночную рубашку.
Ругательски ругая и ее, и себя самого, несчастного дурака, Брэшен бросился к подруге, чтобы крепко тряхнуть ее за плечо.
– Ты что, спятила? Пошли скорее в каюту!
Она только вскинула руки к лицу, но даже не раскрыла плотно зажмуренных глаз. Ее лицо было искажено гримасой страдания. Потом она ощутила его присутствие рядом – и вцепилась в него что было мочи, крепко прижавшись всем телом.
– Где я? – спросила она, словно очнувшись.
– На палубе! – буркнул молодой капитан. – Ты у нас, оказывается, еще и во сне бродишь. Я проснулся, а тебя след простыл! Ну, нечего, пошли отсюда скорей.
Дождь хлестал его по голой спине и уже насквозь промочил полотняные штаны, которые он спешно натянул, соскакивая с постели. У Альтии вода ручьями сбегала с волос и текла по лицу. Она держалась за него и никак не разжимала рук.
– Мне… сон приснился, – еле выговорила она. – Такой яркий… Но очень короткий… Одно мгновение – и я уже ничего не могу вспомнить.
– Так всегда, – отозвался Брэшен. – Сны приходят и уходят. Они все равно ничего не значат. Ну их совсем!
К сожалению, эти слова были порождены его собственным жизненным опытом.
Штормовой ветер заревел с новой силой, тяжелые капли с шипением хлестали поверхность воды.
Альтия по-прежнему не двигалась с места. Она лишь подняла голову, смаргивая влагу с ресниц.
– Брэшен, – начала она, – я…
– А я сейчас прямо тут утону, если мы не уйдем, – отозвался он и подхватил ее на руки. И понес, а она опустила голову ему на плечо. Она даже не пикнула, когда на узком и неудобном трапе он легонько стукнул ее обо что-то. Достигнув наконец каюты, Брэшен пинком затворил за собой дверь и поставил Альтию на ноги. Ладонью откинул с лица мокрые волосы – и ощутил, как по спине сбежал новый ручеек. Альтия молча смотрела на него, только моргала. С ее ресниц и подбородка капала дождевая вода. Мокрая ткань плотно обтянула все выступы ее тела, вводя Брэшена в немалое искушение. Альтия выглядела настолько сбитой с толку, что ему жутко захотелось обнять ее покрепче и ни под каким видом не отпускать! Увы, он знал, что ей этого, скорее всего, не хочется. И Брэшен заставил себя отвести глаза.
– Уже почти утро, – проворчал он. – Надо хоть в сухое переодеться.
Он услышал, как сзади шлепнулась на пол мокрая материя, как Альтия начала рыться в своих вещах. Нет уж, он не обернется. Еще не хватало попусту мучить себя. Держать свои чувства в узде Брэшен уже научился.
Он только-только разыскал в шкафу чистую и сухую рубашку, когда Альтия неожиданно подошла к нему сзади и обняла. Ее кожа была еще влажной.
– Что-то у меня все одежки неизвестно куда подевались, – шепнула она ему на ухо. И Брэшен замер, лишь чувствуя тепло ее дыхания у себя на щеке. – Может, поделишься?
Она легонько поцеловала его в шею, и у него по спине пробежали мурашки. Альтия вытянула рубашку у него из рук и бросила куда-то назад.
Брэшен медленно повернулся к ней лицом и увидел ее улыбку. Ему не показалось – она с ним в самом деле заигрывала! Он-то успел уже почти позабыть, каким игривым котенком она способна быть. Он увидел в ее глазах открытую и смелую страсть, и сердце едва не разорвалось. Ее грудь касалась его груди. Он поднял руку к ее щеке…
И увидел в ее глазах тень сомнения.
Он тотчас уронил руку.
Улыбка Альтия сменилась выражением ужаса, а глаза заблестели от слез.
– Нет, не надо! – взмолилась она. – Пожалуйста, не отворачивайся от меня. – Приняв какое-то очень важное решение, она сама взяла его ладонь и приложила к своей щеке. Слова хлынули не очень связным потоком: – Он же меня изнасиловал, Брэшен. Кеннит… Там, на Проказнице. И я все время пыталась отделаться от этого, пережить. Все время, пока мы… Я всегда хотела только тебя, – вырвалось у нее. – Только тебя одного. Ох, Брэшен…– У нее перехватило дыхание, она уткнулась лицом ему в грудь. – Ну скажи мне, что у нас еще все может быть хорошо… пожалуйста, скажи мне…
«А ведь я знал это. На каком-то внутреннем уровне – знал…»
– Что же ты сразу-то мне не сказала! – Это невольно прозвучало как обвинение, и Брэшен тотчас поправился: – Я, бревно, должен был сам догадаться.
