стыдно было показаться на люди. Она поднесла ему зеркало, чтобы он мог поглядеться. Касго поправил жидкие усики, явно не смущаясь звуками сражения, происходившего непосредственно над головой.
Вот что-то тяжело рухнуло на палубу где-то вблизи.
– Я выйду наверх, – заявил Касго.
– Не будет ли это опрометчиво, господин мой? – отозвалась Малта. – Там идет бой, о чем ты наверняка уже догадался.
Зря она это сказала. Поторопилась. Сатрап лишь упрямо выпятил челюсть и сообщил ей:
– Я не трус!
«Ни в коем случае не трус. Просто недоумок…» Вслух Малта сказала:
– Молю тебя, не рискуй собой, государь! Я знаю, что тебе неведом страх за себя, но подумай о Джамелии! Что станется с твоей державой, если она вдруг лишится правителя? Не уподобится ли она кораблю без руля, блуждающему в тумане?
– Дура ты, – снисходительно пояснил сатрап. – Кто в своем уме отважится нанести вред сатрапу Джамелии? Эти собаки, именуемые пиратами, может, и оспаривают мое право властвовать, но лишь с безопасного расстояния. Представ же передо мной, они без сомнения отступят, убоявшись и устыдившись!
Ужас состоял в том, что он действительно в это верил. Малте осталось лишь смотреть раскрыв рот, как он величественно движется к двери. Подойдя, он остановился и стал ждать, чтобы Малта открыла ее для него. Ей подумалось, что это может оказаться решением. Если она не подбежит открывать дверь, может, он останется в каюте?
Но, выждав несколько очень долгих мгновений, сатрап лишь сказал:
– Видно, так и придется мне делать все самому!
И сам распахнул дверь. Малта – делать-то нечего – потащилась за ним. Ей упорно казалось, будто все происходило во сне. В очень дурном сне.
Когда они оказались у подножия трапа, выводившего на верхнюю палубу, Малта вспомнила о крышке люка там, наверху. Может, она окажется закрыта, по счастью? Обычно ей стоило немалых трудов приподнимать и сдвигать тяжелую крышку. Сатрап мог просто не справиться. Но не успели они одолеть и половины трапа, как люк впереди распахнулся, явив прямоугольник яркого солнечного света. И на них сверху вниз уставился голый по пояс мужик с распростертым вороном, вытатуированным на груди. Наколка была сплошь забрызгана свежей кровью, по всей видимости чужой. Рабские татуировки теснились у него на лице, захватывая и часть шеи. Он держал в руке окровавленный нож. Он вгляделся в трюмную полутьму, и ярость в глазах пирата неожиданно сменилась восторгом.
– Эй, кэп! – заорал он во все горло. – Смотри-ка, что за птички тут, оказывается, в клетке сидят! – Потом вновь повернулся к сатрапу и Малте и рявкнул: – Вы там! Вылезайте-ка да поживей!
Сатрап одолел еще несколько ступенек, и пират, ухватив за руку, выволок его величество наверх. Самодержец выругался и ударил обидчика. Тот не то чтобы дал сдачи – скорее просто оттолкнул его, и сатрап покатился по палубе. Настала очередь Малты. Когда мужчина сгреб ее руку, она стиснула зубы и запретила себе кричать. Лишь смерила его яростным взглядом, когда он поднял ее и поставил на палубу. Так случилось, что она оказалась как раз рядом с сатрапом. Не сводя глаз с веселившегося пирата, Малта первым делом нагнулась к своему господину и, подав руку, помогла встать.
На палубе кругом них царил страшнейший кавардак. Обезоруженные калсидийцы – кто уцелел – жались в одном углу палубы под присмотром троих зубоскалящих победителей. Из-за основания мачты торчали чьи-то ноги, безжизненно раскинутые и неподвижные. Другие пираты уже спускались в трюм, желая осмотреть доставшуюся добычу. Малта обернулась, услышав всплеск за спиной, и успела увидеть, как в воду сбрасывают тело убитого. Уж не старшего ли помощника?
– За это вас казнят! Казнят! – клокотал разъяренный сатрап. На его бледных щеках горели красные пятна, волосы растрепались. Он обводил пиратов горящими гневом глазами. – Где капитан? Немедленно требую сюда капитана!
– Тише, государь, тише… – умоляла Малта вполголоса.
Но он не желал ее слушать. Он отпихнул ее так, словно она не встать ему только что помогла, а наоборот, свалила на палубу.
– Помолчи! – заорал он на нее. – Помолчи, дура! Не смей мне указывать! – Его взгляд метал молнии, но голос подводил, звуча слишком пронзительно. – Сейчас же капитана мне сюда!
– Ну и что ты там нашел, Раск? – К ним, широко улыбаясь, подошел невысокий кряжистый пират. Из-под головного платка, опять-таки украшенного изображением ворона, торчали густые рыжие кудри. В левой руке он держал абордажную саблю. Кончиком лезвия он бесцеремонно приподнял расшитый край сатрапского камзола. – Да, – сказал он, – перышки у этой птички что надо. Небось, богатый купчина, да, скорее всего, еще и знатного происхождения!
Касго оскорбленно надулся.
– Я сатрап Джамелии и многих сопредельных земель, самодержец и владетель Жемчужного Трона! И я требую, чтобы передо мной предстал капитан!
Малта окончательно поняла, что надежды не было никакой.
Вновь подошедший еще шире расплылся в улыбке.
– Уже предстал. Я и есть капитан. Капитан Рыжик. – И, отвесив низкий поклон, прямо-таки промурлыкал: – К твоим услугам, великий сатрап.
Пират по имени Раек так и согнулся от смеха. Касго же побагровел, точно свекла.
– Я имею в виду настоящего капитана! Капитана Дейяри!
Капитан Рыжик нахально подмигнул Малте.
– Весьма сожалею, господин самодержец. Капитан Дейяри как раз сейчас очень занят: кормит рыб. – И
