особенно если учесть, сколько всего им приходилось на себе нести. Но эти меры были необходимыми – Кейт знала, что пули могут лететь далеко, и не была уверена в том, что дом находится на безопасном расстоянии от стрелков.
Кейт и Маурин сделали несколько ходок наверх и обратно, передавая вещи тем, кто вызвался раздавать их оставшимся в подвале людям.
– Ну вот, – сказала наконец Маурин, – теперь осталось только отнести вниз диванные подушки. – С этими словами она пошла в гостиную.
Внезапно от страха у Кейт свело живот. Она схватила Маурин за руку.
– Нет, не ходите туда. В гостиной слишком опасно, мы и так сильно рисковали, находясь здесь так долго с фонарями в руках. – Внезапно ей отчаянно захотелось в укрытие, туда, где пули их не достанут. Кожа покрылась мурашками – Кейт живо I представила, как пуля со свистом прорезает воздух, как снаряд, круша преграды, несется прямо к ней, словно по собственной воле, неизбежный и неотвратимый, как сама смерть.
Вскрикнув, Кейт вцепилась Маурин в плечо, толкнула ее вниз и упала сама, и как раз в это мгновение окно в гостиной разбилось вдребезги, и Кейт услышала злобный вой металла за мгновение до того, как он со свистом вонзился в стену.
И только потом, с запозданием, раздался щелчок затвора.
– Господи! Господи! – запричитала Маурин. – Они стреляют в окна!
– Маурин! – Из подвала донесся дрожащий от ужаса крик Пери, а затем глухой топот шагов по лестнице.
– С нами все в порядке! – крикнула ему в ответ Кейт. – Поворачивайте обратно, мы спускаемся! – Не думая, она вскочила на ноги, схватила Маурин за рубашку, приподняла и потащила вперед. Страх утроил силы. Кейт не подозревала, что способна на такое. Она буквально швырнула Маурин навстречу Пери, который, как и следовало ожидать, не стал поворачивать обратно, как ему велели. Пери покачнулся и упал бы, но его удержала живая стена: следом за ним бросились наверх многие. Кейт прошмыгнула в дверь, ведущую в подвал, пробежала несколько ступеней, машинально пригибаясь, чтобы не задеть головой о притолоку. Ее трясло от осознания того, насколько близка она была к смерти.
– Кейт не позволила мне войти в гостиную, – всхлипывая говорила Маурин. – Она спасла мне жизнь, она меня оттолкнула. Я не знаю, как она поняла, но она поняла…
Кейт тоже не знала, как поняла, что им грозит смерть. Он села на ступеньку и закрыла ладонями лицо. Она дрожала так, что зубы стучали. Ее не перестала бить дрожь и когда кто-то – кажется, Шерри – накинул ей на плечи одеяло и ласково, но настойчиво, потянул за руку, помогая спуститься в подвал, и усадил на подушку на полу.
Голова кружилась, соображала Кейт туго. Потрясение и усталость сказывались на ее состоянии. Она слышала гул голосов вокруг, но не понимала, о чем говорят. Кейт смотрела на синее пламя примуса и ждала, пока закипит вода в старом походном чайнике, чтобы сварить кофе. И еще она ждала Келвина. Он уже должен был вернуться, думала Кейт и смотрела на дверь, словно усилием воли могла заставить Келвина появиться там.
Через час, не меньше – по крайней мере Кейт думала, что прошел час, если только с ходом времени не произошли серьезные сбои, – наружная дверь наконец отворилась, и три человека, качаясь, вошли в подвал. Она увидела взъерошенную светло-русую голову, посиневшее от холода лицо; увидела мистера Крида, опиравшегося на плечи Келвина и Нины…
Кейт сбросила одеяло и бросилась к пришедшим. Другие тоже вскочили с мест и побежали им навстречу, чтобы поддержать, не дать упасть на пол. Люди сочувственно восклицали, засыпали всех троих вопросами. Крида подняли на руки и уложили на подушки. И, только тогда, освобожденный от ноши, Келвин покачнулся и упал бы, если бы Кейт отчаянно не вцепилась в него, подставляя ему плечо в попытке удержать.
– Джошуа ранен, – задыхаясь, прошептала Нина и опустилась на колени, глотая воздух. – А Келвин заледенел, он был в воде.
– Надо снять с него одежду, – сказал Уолтер, подставляя Келвину плечо. Здесь, в Трейл-Стоп, люди знали, что такое переохлаждение и как с ним бороться. Не прошло и минуты, как перед Келвином натянули одеяло и он стал стаскивать с себя мокрую одежду. Потом его крепко растерли. Келвин не протестовал. Затем его завернули в одеяло и усадили перед примусом. Через некоторое время вода в чайнике начала закипать, Кейт положила в пластиковый стакан сахар и насыпала кофе. Кофе получился слабоват, но он был горячий и сохранял вкус и бодрящие свойства.
Келвина отчаянно трясло, зубы у него стучали, и держать стакан в трясущихся руках он просто не мог. Кейт села рядом и поднесла кофе к его губам, надеясь, что он сможет пить, не обжигаясь. Он сделал глоток и поморщился.
– Я знаю, что ты не любишь сахар в кофе, – тихо сказала она. – Но все равно, пожалуйста, выпей.
Он не мог ничего сказать, потому что связки свело от холода, но кивнул и сделал еще глоток. Кейт поставила стаканчик на пол и встала у Келвина за спиной, растирая его плечи, спину и руки как можно энергичнее.
Волосы у него были мокрые и от ночного холода заиндевели. Кейт согрела над примусом полотенце и принялась растирать ему голову. К тому времени как ей удалось подсушить ему волосы, Келвина уже трясло не так сильно, хотя временами по телу пробегала такая сильная дрожь, что он стучал зубами. Кейт дала ему еще кофе, и на этот раз он смог обхватить стаканчик рукой.
– Как твои ступни? – спросила она.
– Не знаю. Я их не чувствую. – Голос Келвина был лишен всякого выражения, всякой эмоциональной окраски. Он отдал этой миссии все свои силы, без остатка. Отчаянная дрожь во всем теле помогла ему согреться, но лишила последних сил. Глаза закрывались.
Кейт села у его ног и приподняла одеяло. Взяв в руки ледяную ступню, она начала растирать ее: терла пальцы, дула на них, согревая дыханием. Закончив с одной ногой, принялась за вторую.
– Тебе надо лечь, – сказала она ему. Келвин вяло покачал головой и посмотрел в ту сторону, где Нина возилась возле Джошуа.
