фамильярностью, что в его тоне слышался вызов и хотелось отбить удар. Он относился к Эрику так, будто знал его лично. Самое неприятное заключалось в том, что Росс словно сокращал дистанцию между собой и Эриком. А ей хотелось расширить пропасть между ними.
Камилла с усилием подавила желание надерзить и обернулась к морю.
— Вы не проголодались?
— Немного. — От возбуждения Камилла забыла о голоде, но прошло не меньше пяти часов с тех пор, как она завтракала. От одного только упоминания о еде желудок свела мучительная судорога.
— Тогда подкрепитесь. — Росс протянул ей большой полиэтиленовый пакет. Когда они ждали, пока погрузят на паром машины, Росс сбегал в деревню и через пятнадцать минут вернулся со свертком неопределенного вида. Он не сказал, что в свертке, а Камилла не спросила. И сейчас она с облегчением узнала, что в подозрительном пакете содержится сюрприз — их ленч.
Росс повел ее в дальний уголок палубы и сел на одну из скамеек, сделанных из деревянных планок. Камилла села рядом, но не очень близко, он же, продолжая удивлять ее, принялся извлекать из пакета всевозможную снедь — свежие булочки, от которых у нее сразу потекли слюнки, круг сыра, несколько глянцевитых красных яблок, ветчину и термос с кофе. Он улыбался с довольным видом фокусника, вытащившего из шляпы кролика.
— Теперь быстро за дело! Берите! — угощал он, посматривая на нее.
Камилла выбрала булочку, добавила к ней ломоть золотистой поджаренной ветчины, помидор и щедро намазала ветчину домашней приправой четни. Потом с удовольствием впилась в бутерброд зубами.
— О’кей? — спросил он, наливая ей и себе кофе из термоса и беря булочку.
— Отлично! — с жаром подтвердила Камилла.
— Конечно, это не такие деликатесы, какими вы обычно наслаждаетесь с Эриком, но деревенская еда полезнее для здоровья. Гарантирую.
Саркастические нотки, прозвучавшие в голосе, заставили ее оторваться от булки и взглянуть на Росса, который наблюдал за ней, задумчиво вздернув темную бровь. Он всего лишь по своему обыкновению подшучивал над ней, но Камилла еле сдержалась, злость неудержимо рвалась из нее.
Она положила булочку и посмотрела ему прямо в глаза.
— Знаете, вы насчет меня ошибаетесь, — сказала она.
— Ошибаюсь? — Он откусил большой кусок булки. — Объясните мне, в каком смысле.
— По-моему, во всех смыслах. — Камилла в нерешительности замолчала, не зная, стоит ли продолжать. Она редко с кем говорила о своем прошлом, и, уж во всяком случае, Россу Макеоуну нет дела до ее детства. Но что-то заставило ее продолжить: — Вы, кажется, думаете, что я избалованная, испорченная девица, которой все в жизни дается легко. Так вот, это слишком далеко от истины.
Серые глаза внимательно изучали ее. Он не подтверждал и не отрицал обвинения.
— Мать умерла, когда мне было семь, — натянутым голосом рассказывала Камилла. — Отца я вообще не знала. Я выросла среди чужих — в сиротских приютах и в семьях, берущих детей на воспитание. В самых бедных районах Лондона. В миллионе световых лет от Найтсбриджа, где, как вы полагаете, я обитаю. Поверьте, мне известно, что такое трудности жизни, и не вам учить меня, как преодолевать их.
Она закончила свой краткий рассказ со сжатыми кулаками и громко бьющимся сердцем. Так всегда бывало, когда она вспоминала детство. Для того чтобы спрятать волнение, Камилла потупилась и разглядывала собственные колени. Молчание, казалось, длилось вечность.
Наконец Росс заговорил.
— Простите за бестактность, — просто сказал он. — Ваш рассказ помогает мне чуть лучше понять ваши черты.
— Какие черты?
— Некоторые. Весьма выразительные, тут нечего добавить.
— И сейчас они вам понятны?
— Да.
Камилла смотрела вдаль, взбудораженная его прочувствованным тоном. Странное дело — она испытывала удовлетворение оттого, что открыла перед ним душу. И хотя она могла бы рассказать ему гораздо больше, интуиция подсказывала, что он уже все понял.
Но, когда он задал вопрос, приятное настроение внезапно улетучилось без следа.
— И где во всем этом место Эрика?
— Что вы имеете в виду под «местом Эрика»? Ведь я уже говорила вам: он тот мужчина, за которого я собираюсь выйти замуж! — По какой-то необъяснимой причине упоминание в этот момент об Эрике она восприняла как назойливое вторжение в ее жизнь. — Что у вас за навязчивая идея всегда говорить об Эрике? С какой стати вы к нему прицепились?
— Из чистого любопытства. — Он откусил булку, откинулся назад и поддернул вверх рукава свитера. — Я, кажется, уже говорил вам об этом. Я полагаю, что девушке вашего склада Эрик не пара. Что вас с ним связывает?
Он полагает! Каким же поверхностным было понимание, которое он только что выказал! От этого открытия она почувствовала одновременно и успокоение, и раздражение. Их отношения вернулись в прежнее русло, доверительность исчезла.
— Разве не ясно? — отрывисто бросила она. — Взаимное чувство. Поэтому, пожалуйста, не беспокойтесь.
Росс сделал большой глоток кофе и вытянул длинные ноги.
— Да я и не беспокоюсь. Просто мне не верится, что чувство взаимное. Что, черт возьми, вы нашли в нем?
И опять он говорит так, будто лично знает Эрика! Наверно, только идиотизм ситуации заставил ее пуститься в объяснения, вместо того чтобы просто послать его ко всем чертям. Стараясь держать себя в руках, она откусила кусок булки. Нельзя показать ему, как сильно он задевает ее.
— Так получилось, что у нас с Эриком очень много общего. Мы любим один и тот же стиль музыки, одни и те же книги. — Камилла избегала его взгляда, чтобы насмешка на его лице окончательно не вывела ее из себя. — Больше того, наши взгляды на многие вещи совпадают. У нас одинаковое отношение к жизни. Одинаковые вкусы. Нам нравятся одни и те же предметы. — Она замолчала и взглянула на него, довольная оценкой, какую дала своим отношениям с Эриком. — Я бы сказала, что мы с Эриком очень совместимая пара.
Камилла удовлетворенно улыбалась, подведя итог своему объяснению, а темно-серые глаза внимательно изучали ее довольное лицо. Однако Росс вроде бы ждал продолжения.
— И это все? — наконец спросил он.
— А чего еще надо?! Эрик добрый и порядочный человек. Он будет мне отличным мужем!
Росс задумчиво прищурился, потом очень медленно покачал головой.
— А ведь вы, кажется, на полном серьезе верите во всю эту чепуху, которую только что наговорили мне.
— Чепуху?
— Чепуху, — повторил он. Потом повернулся к морю и нетерпеливым и словно отметающим услышанное жестом бросил за борт корочки булки. Раньше, чем они долетели до моря, из ниоткуда появились морские чайки, одна на лету схватила клювом кусок и с триумфом взмыла в небо под неодобрительное ворчание своих компаньонок. Росс проводил ее взглядом. — Мусорщики моря, — проговорил он. — Они подбирают все съедобное.
Камилла смотрела на высокомерный профиль — прямой нос, квадратный волевой подбородок — и чувствовала, как закипает в ней раздражение. В данный момент ее вовсе не интересовал урок морской зоологии.
— Не угодно ли вам объяснить, что вы имели в виду под чепухой? — натянутым, звенящим голосом спросила она.
— Ерунду. Глупости. Пустую болтовню. — Он вскинул темную бровь и взглянул на нее. — Все эти ваши резоны — чепуха, вы возводите свой брак на песке. — И затем, раньше, чем она успела перебить его, продолжил: — Мир полон добрых и порядочных людей, которые разделяют наши мнения и наши вкусы в музыке. Но, черт возьми, это вовсе не значит, что мы должны жениться на них или выходить за них замуж!
