захватила с собой теплую одежду, в противном случае ты околеешь за двадцать четыре часа. Вчера погода переменилась, я никогда в жизни так не мерз... Это твои вещи? О'кей, идем... Да, до вчерашнего дня было довольно тепло, но вдруг ветер пригнал с океана туман, и столбик термометра упал градусов на десять. По- моему, все дело в сырости, от нее и зябнешь — она пронизывает тебя насквозь и остается в теле, пока ты не начинаешь дрожать в ознобе и не изгоняешь ее из себя... Как прошло путешествие?
— Отлично.
Она пошла вслед за ним с вокзала, держа в каждой руке по чемодану; когда они оказались на улице, на них обрушился сырой морской ветер, дувший со стороны скал.
— Я с трудом верю в то, что Десима живет здесь,— сказала она Рохану, поднимая воротник плаща.— Именно Десима! Я вижу ее только в городе, среди изысканного общества. Я представляю себе Чарльза в роли сельского джентльмена, но Десима, живущая в глуши,— это невообразимо!
— Да? — с некоторым оживлением в голосе произнес Рохан.— И все же, как ни странно, именно Чарльз чувствует себя здесь не в своей тарелке, а Десима абсолютно спокойна и умиротворена в Рошвене... Видишь лодку на той стороне гавани? В рулевой рубке сидит Десима — на ней голубая куртка.
Вскоре они уже стояли на пристани у воды. Рыбаки возились со своими сетями, белые чайки парили в потоках воздуха; шум волн, гаэльский говор и звук моторов сливались в единый фон. Рэйчел чувствовала, что попала в незнакомый ей край. Этот глухой уголок Великобритании казался удаленным на тысячи миль от той Англии с пологими зелеными склонами Сюррей-Хиллз, поросшими ивами, утесником и рододендроном, которую она знала. Этот мир существовал отдельно и независимо от мира элегантных коттеджей, безупречных дорог и электричек, за полчаса доставляющих людей в вечно бурлящий Лондон. Возможно, подумала она, вовсе не так уж и странно то, что Десима чувствует себя здесь комфортно, а о Чарльзе этого сказать нельзя. Десима с ее космополитическим воспитанием не воспринимает эту землю как чуждую и враждебную ей, в то время как Чарльз постоянно осознает себя англичанином, оказавшимся на незнакомой территории, интеллектуалом, вырванным из оксфордской среды, продуктом цивилизации, попавшим в.дикое окружение.
— Чарльзу действительно здесь неуютно? — с любопытством спросила она Рохана.
— Ну, возможно, это не совсем так; я знаю, он с удовольствием рыбачит и рад возможности поработать в тишине, но, по-моему, через некоторое время его начинает тянуть в Оксфорд. Право, я его понимаю: это место прекрасно подходит для каникул, но долго здесь не просидишь. Поэтому я удивлен, что Кэри задержались тут на длительное время. Они провели в Рошвене уже шесть недель.
Чайка закричала над их головами и круто устремилась к воде. Солнце на мгновение показалось из-за облаков; серый пейзаж внезапно ожил и тут же потускнел.
— Кто эти Кэри? — спросила Рэйчел.
— Десима не упомянула их в своем письме? Как странно! Я думал, что она несомненно рассказала тебе о них.
— Но кто они? Друзья Чарльза?
— Моя дорогая Рэйчел, они — весьма удивительная пара; не знаю, какое впечатление они произведут на тебя. Ребекка Кэри принадлежит к числу пугающих меня интеллектуалок, которые склонны все драматизировать. В любое дело она вкладывает столько страсти, что дух захватывает. По правде говоря, от такого человека легко устать.
— Похоже, она не в твоем вкусе!
— Она могла бы мне понравиться, если бы обладала чувством юмора, но она ко всему относится слишком серьезно, включая саму себя.
— Наверно,— сказала Рэйчел,— она просто не находит твои шутки смешными.
— Дело вовсе не в этом! Я лишь хотел сказать...
— Да, понимаю. А что ее муж? Он тоже преисполнен страсти и лишен чувства юмора?
— Он ей брат, а не муж. Дэниэл — бывший студент Чарльза, сейчас он занимается исследованиями в Кэмбридже.
Рохан посмотрел на лодку. Сейчас они находились в двух минутах ходьбы от нее. Он увидел, что Десима заметила их; она помахала им рукой.
— Как скучно,— сказала Рэйчел, улыбнувшись и помахав рукой Десиме.— Что заставило Чарльза пригласить их в Рошвен? Вот и Десима! Господи, да она стала еще красивей, чем прежде, а я ужасно выгляжу с дороги...
Десима выбралась из моторки и быстро зашагала им навстречу. Порыв ветра спутал ее темные волосы, и она резким движением головы убрала их с глаз. На лице девушки не было косметики; влажный климат северо-западной Шотландии освежал ее безупречную бледную, но свежую кожу; на щеках Десимы играл неяркий румянец. Она умудрялась выглядеть эффектно в свободных слаксах и просторной ветровке.
— Рэй! Как я рада тебя видеть! — негромким нежным голосом с каким-то едва уловимым иностранным акцентом произнесла Десима. Ей не составляло труда выразить свои чувства с помощью интонации.— Я так рада, что ты смогла приехать.
Нервозность, беспокойство Десимы, сквозившие в письме, сейчас отсутствовали полностью. Она владела собой так, словно была зрелой тридцатилетней женщиной, а не девушкой, еще не достигшей совершеннолетия.
— Как здорово оказаться здесь,— вежливо сказала Рэйчел, внезапно поддавшись ощущению своей неполноценности.—Я никогда не была в северо-западной Шотландии.
— Все на палубу! — закричал Рохан, заметив искусственный восторг в голосе Рэйчел и тотчас поспешив ей на помощь.— Следующая остановка — Рошвен! Ты сядешь за руль, Десима?
— Если мы доверим это тебе, то окажемся на мели! — заявила девушка, и все засмеялись; неловкость прошла.— Тебе холодно, Рэйчел? Хочешь спрятаться в каюте от ветра? Ты, верно, устала после путешествия.
Рэйчел заколебалась; она не хотела показаться необщительной, но боялась ветра.
— Я позову тебя, когда на горизонте появится Рошвен,— сказал Рохан,— а пока иди в каюту, смотри в иллюминаторы и потягивай отличное виски, припасенное Десимой.
— Да,— сказала Десима,— дай ей выпить, Рохан. Я справлюсь сама, если ты поможешь мне отчалить.
— Не сомневаюсь,— произнес Рохан и добавил, обращаясь к Рэйчел: — Десима управляет лодкой так же хорошо, как и автомобилем — лучше многих мужчин.
Десима засмеялась.
— Только англичанин способен похвалить женщину за мужские доблести, считая при этом, что делает ей комплимент.
— Моя дорогая Десима,— сказал Рохан,— только слепой и глухой человек может не заметить твоей женственности... Я сейчас приду к тебе, Рэйчел. Спускайся в каюту и чувствуй себя как дома.
Рэйчел воспользовалась этим советом. В теплой, уютной каюте по обеим сторонам от прохода находились койки-сиденья. Девушка села на одну из них; на Рэйчел тотчас навалилась усталость; девушка прислонилась к стене, закрыла глаза, и тут застучал движок. От услышала, что Рохан что-то закричал, с палубы донесся топот, и лодка поплыла, удаляясь от пристани, Рэйчел заглянула в иллюминатор. Гавань становилась все меньше, Кайл-оф-Лохалш превращался в нагромождение серых каменных зданий, над которыми высились горы. Над головой Рэйчел загремели шаги.
— Нашла виски? — спросил Рохан, входя в каюту; вместе с ним туда ворвался сквозняк.— Нет? Выпьешь немного?
— Пожалуй.
Он взял бутылку из шкафчика, расположенного над койкой и затем нырнул в темный кормовой отсек за бокалами и питьевой водой. Спустя минуту спиртное обожгло горло девушки, и она почувствовала себя лучше. Рэйчел снова посмотрела в иллюминатор. Сквозь него виднелся лишь берег, где скалы чередовались с болотами. Снова на мгновение оказалось солнце, и мрачный ландшафт ожил.
— Как странно,— произнесла она,— совсем не видно домов, деревьев, дорог. Это даже пугает. Я, верно, сильнее привыкла к цивилизации, чем мне казалось,
— Дело не в том, что ты слишком привыкла к цивилизации,— заметил Рохан.— Даже местных
