Глава 3
I
Положив трубку, Джон несколько мгновений посидел на краю кровати. Женщина вышла из ванной и остановилась у двери, прислонившись к косяку; она ждала, когда он поднимет голову и заметит ее.
— Тебе лучше уйти,— сказал он, не глядя на Еву.— Извини. Поколебавшись, она взяла пальто и молча надела его.
Потом спросила:
— Как долго ты будешь в Лондоне?
— Не знаю.
Она снова замерла в нерешительности, играя ручкой сумочки; она словно обдумывала, что ей сказать.
— Может быть, я еще увижусь с тобой, если будет время,— внезапно произнесла Ева.— У тебя есть мой телефон, да?
Он встал, посмотрел ей в глаза, и она поняла, что сказала глупость. Она почувствовала, что ее щеки вспыхнули,— она считала, что давно переросла подобную реакцию; внезапно она рассердилась на него за это небрежное приглашение в гостиницу, за небрежное изгнание ее отсюда; она была в ярости, потому что его небрежность таила в себе загадку, завораживающую и отталкивающую одновременно.
— Желаю удачной женитьбы,— ядовито-елейным тоном произнесла она, шагнув к двери.— Надеюсь, твоя невеста понимает, за какого человека она выходит амуж.
Она получила удовлетворение, заметив, что он побледнел. Ева ушла, хлопнув дверью. Джон остался в номере на шестом этаже наедине со своими мыслями.
II
Через некоторое время ему пришло в голову посмотреть на часы. Уже перевалило за полночь; Джастин должен был позвонить час тому назад. Джон посидел неподвижно, восстанавливая в памяти события этого вечера. Возможно, Камилла забыла попросить Джастина позвонить в отель. Или не забыла, но намеренно не передала Джастину сообщение отца. Возможно, она знала, где находится Мэриджон, и обманула его... Нет, Риверс сказал, что лишь он один поддерживает связь с Мэриджон, значит, Камилла сказала правду.Майкл Риверс.
Джон потянулся к телефону, опираясь локтем о кровать, и взял трубку.
— Да, сэр? — прозвучал услужливый голос.
— Я хочу позвонить на Консетт-Мьюз, дом номер пять. Телефон мне не известен.
— Пожалуйста, сэр. Положите трубку, мы позвоним вам.
Минуты потекли в тишине. Через некоторое время Джон начал лениво разбирать постель, разглаживать пододеяльник и наволочки. Он пытался физической работой унять свое нетерпение, пока телефон не зазвонил. Он поднял трубку.
— Соединяю вас, мистер Тауэрс.
— Спасибо.
Гудки в линии. Никто не отвечал. Они уже легли спать, подумал сонный Джон.
Он подождал, вслушиваясь в бесконечные сигналы, приходившие с другого конца провода. Десять... одиннадцать... двенадцать...
— Найтсбридж, пять-семь-восемь-один.— Он услышал незнакомый голос — тихий, отчетливый, сдержанный.
— Мне нужен Джастин Тауэрс.
— Говорите.
Тишина. Господи, внезапно подумал Джон. К своему удивлению, он заметил, что свободная рука сжалась в кулак; сердце щемило, легкие едва не разорвались, когда он набрал в них воздуха, чтобы заговорить. Потеряв дар речи, он сидел и вслушивался в тишину, звеневшую в трубке. Он взял себя в руки:
— Джастин.
— Да, я слушаю.
— Бабушка сказала тебе, что я заходил к вам вечером?
— Да, сказала.
— Тогда почему ты не позвонил мне, вернувшись домой? Она не передала тебе мою просьбу?
— Передала.
Снова молчание. Тихий, но твердый голос принадлежал весьма необщительному человеку. Возможно, застенчивому.
— Слушай, Джастин, я очень хочу тебя видеть — мне надо о многом поговорить с тобой. Ты можешь завтра утром прийти в гостиницу, чем раньше, тем лучше? Когда тебе удастся это сделать?
— Боюсь, завтра не получится,— тихо произнес Джастин.— Я уезжаю на весь день.
Джону показалось, будто в лицо ему плеснули ледяную воду. Он еще сильнее стиснул трубку и подался вперед, к краю кровати.
— Джастин, тебе известно, зачем я приехал в Европу?
— Бабушка сказала, что ты женишься.
— Я мог жениться в Торонто. Я вернулся в Англию главным образом ради встречи с тобой.
Никакой реакции. Возможно, этот кошмар происходит наяву, и Джастин на самом деле ничего не испытывает.
— Я собираюсь сделать тебе деловое предложение,— сказал Джон, пытаясь найти нужный подход к обладателю бесстрастного голоса, находившемуся в паре километров от отеля, в Найтсбридже.— Хочу обсудить его с тобой как можно быстрей. Ты можешь отменить свои завтрашние дела?
— Хорошо,— равнодушно произнес Джастин.— Думаю, да.
— Позавтракаешь со мной?
— В субботу я встаю поздно.
— Тогда приглашаю тебя на ленч.
— Я... я не знаю.
— Приходи, как только встанешь, мы немного побеседуем, а потом перекусим вместе.
— Хорошо,
— Отлично,— сказал Джон.— Не забудь прийти. До завтра.
Он положил трубку и секунд десять посидел на краю кровати, глядя на телефон. Потом Джон пошел в ванную и увидел пот на лбу; подняв руку, чтобы стереть испарину, он заметил, что его пальцы дрожат. Во всем виновата мать, подумал Джон, она настроила Джастина против меня, как когда-то пыталась восстановить меня против моего отца. Завтра я встречусь с чужим человеком, и в этом виновата она.
Он внезапно испытал приступ отчаяния, словно много лет копил деньги, и их украли у него в двух шагах от банковского окошечка. Он разделся и принял душ, но отчаяние не покинуло его даже тогда, когда он лег в постель; Джон понял, что ему не заснуть. Он погасил свет. Шел второй час ночи; перед ним простиралась ночь, сулившая беспокойство, тревогу, усиливающуюся резь в глазах и напряжение в теле. Мысли крутились в его голове, иногда это были отдельные проблески сознания, оформленные в слова и фразы.
Через два дня Сара будет в Лондоне. Если Ева выкинет что-нибудь... Он может на время откупиться от нее, но в конце концов придется что-то предпринять. Если бы он нашел Мэриджон... но никто не знает, где она,— никто, кроме Майкла Риверса. Каким образом можно заставить заговорить такого человека?
