— Еще вот этот акт о передаче...
Он склонился над Мэриджон. Его движение заставило Сару приглядеться к этой паре. Она внезапно вспомнила слова Джастина. «Было видно, что он любит ее. Он целовал ее в присутствии других людей, по- особому улыбался ей — ну, ты понимаешь? Дети всегда замечают подобные вещи...»
Казалось странным, что они развелись.
— Отлично,— сказал Риверс, собирая бумаги; Мэриджон отложила ручку в сторону.— Завтра я увезу их в Лондон.
— Ты остановился где-то поблизости от Бариана?
— У Хоукинсов в Маллионе.
— У Хоукинсов! Ну конечно! Они по-прежнему живут в том маленьком домике у пристани?
— Нет, они...
Он замолчал, прислушался. Мэриджон тоже стала слушать. Сара почувствовала, что ее сердце забилось чаще; она повернулась к двери. Издалека донеслись звуки шагов; гравий скрипел под чьими-то ногами.
— Это Джон,— сказал Риверс— Ну, мне пора. Я сообщу тебе результат этих переводов и свяжусь с Матисоном из Сити насчет государственных ценных бумаг.
Но Мэриджон по-прежнему вслушивалась в шорох шагов. Они уже доносились с крыльца, потом — из холла. Вдруг стало тихо — человек остановился.
— Джон! — позвала Мэриджон. Дверь гостиной открылась.
— Здравствуй, Майкл,— невозмутимо произнес Джон.— Как дела? Привет, дорогая Сара,— тебе уже лучше?
Он наклонился, чтобы поцеловать ее.
— Значительно лучше,— ответила она, крепко сжав его руку и отпустив ее, лишь когда он шагнул к столу.
Джон повернулся к Риверсу.
— Почему ты не сообщил нам о своем визите заранее по телефону, Майкл? Останешься пообедать?
— Нет,— сказал Риверс.— Я на пару дней остановился у друзей в Маллионе и заглянул сюда, чтобы обсудить кое-какие деловые вопросы с Мэриджон.
— Позвони своим друзьям и скажи, что не приедешь к обеду. Они, думаю, не обидятся. Пообедай у нас!
— Боюсь, это невозможно,— сказал Риверс.— Но все равно спасибо.
— Мэриджон! — обратился Джон к кузине; глаза его оживленно блестели.— Ты ведь хочешь, чтобы Майкл остался, верно? Уговори его!
Мэриджон повернулась к Риверсу.
— Ты ведь останешься, Майкл? Пожалуйста. Он пожал плечами, беспомощно развел руками; неожиданно Мэриджон одарила его ласковой улыбкой, и он сдался.
— Когда ты в последний раз обедал со мной? Он снова пожал плечами, ничего не говоря; Сара увидела, как он склонил голову, выражая свое согласие, и почувствовала, что он сделал это вопреки каким- то своим соображениям.
— Сара, где Макс?— спросил Джон, заставив девушку вздрогнуть.
— Он... он еще загорает в бухте.
— А Джастин?
— Наверно, он в Сент-Ивсе.— Мэриджон шагнула к стеклянной двери.— Майкл, выйди в сад, сядь на подвесной диванчик и забудь на некоторое время о всех этих скучных документах. Джон, наверно, хочет побыть наедине с Сарой.
Это было сказано специально, внезапно подумала Сара. Она хочет каким-то образом повлиять на Майкла. И Джон участвует в этой игре; он задал тональность вечеру, а Мэриджон подыгрывает ему. Приглашение означало, что прошлое забыто, похоронено, они хотят показать Майклу, что все в порядке, им нечего скрывать.
Сара пыталась совладать со своим нарастающим страхом, но тягостные мысли не покидали ее. Как могли Джон и Мэриджон действовать согласованно, если Джон не знал заранее о сегодняшнем приезде Майкла? Нет, он знал о нем. Он вошел в комнату и сказал: «Здравствуй, Майкл», хотя до того момента, когда Джон открыл дверь, ему не было известно, что Майкл находится в гостиной... Возможно, он узнал автомобиль Майкла. Но машина была новой Джон не мог видеть ее десять лет назад. Однако он, несомненно знал, что застанет в комнате Майкла и Мэриджон...
— Пойдем наверх, дорогая, поговорим.— Джон обнял Сару за талию.— Я хочу принять душ и переодеться. Ты расскажешь мне, чем занималась.
Поднявшись на второй этаж, она села на край ванны; Джо принял душ; Сара растерла мужа полотенцем. Он рассказал ей своем приятеле, жившем в Пензансе, подробно описал моторную лодку и прогулку по морю. Вернувшись в спальню, чтобы одеться он остановился и улыбнулся Саре.
— Теперь расскажи мне, что ты делала! Ты за весь день не сказала мне ни слова! Ты еще любишь меня?
Внезапно к ее горлу подкатился комок, она испытала чувство боли.
— О, Джон,— вымолвила Сара и тут же оказалась в его объятиях, прижалась щекой к его груди; он поцеловал ее глаза, пытаясь остановить слезы.
— Сара,— взволнованно произнес он.— Сара, дорогая Сара, в чем дело? Что я сказал?
— Я...— Она собрала всю свою силу воли и заставила себя поглядеть ему в глаза.— Джон, я что-то очень хочу. Ты можешь...
— Скажи мне,— тотчас произнес он,— и ты это получишь. Ты только скажи, чего ты хочешь.
Она набрала воздуха в легкие.
— Я... я хочу вернуться в Канаду, Джон. Не хочу оставаться здесь. Вернемся домой, Джон. Я не хочу оставаться здесь. Извини, но я...
— Не понимаю. Почему ты не хочешь оставаться здесь? Я собирался провести в Бариане еще неделю.
Она больше не плакала. Она лишь смотрела на его лицо и думала: «Все — правда. Что-то тут есть. Макс не лгал. Тут есть нечто неуловимое, неописуемое словами. Все — правда».
— Мне казалось, тебе тут нравится. Что случилось? В чем дело?— сказал Джон.
Она покачала головой.
— Мэриджон...
— Что — Мэриджон?
Он произнес это слишком торопливо и тотчас пожалел о том, что выдал свои чувства.
— Она меня не любит.
— Ерунда. Она находит тебя очень хорошенькой, считает, что ты прекрасно подходишь мне; она рада, что я женился на такой славной девушке, как ты.
Она отвернулась от него, но он крепко обнял Сару, не отпустил ее от себя.
— Идем сюда.
Полотенце упало с его бедер. Он подвел Сару к кровати и уложил на нее; девушка прильнула к нему в порыве страсти. Она боялась, что не пробудит в нем ответного чувства.
— Сара...— удивленно произнес он.
Внезапно в нем вспыхнула страсть; движения ее рук и тела были полны любви к нему; Джон принимал ее любовь и сам отвечал на чувства Сары. Когда он наконец откатился от Сары, пот заливал ей глаза, по щекам текли слезы; тело девушки болело.
— Я люблю тебя,— сказала она.— Я люблю тебя. Он все еще пытался отдышаться, тело его дрожало, кулаки были сжаты, глаза закрыты. Он не может расслабиться, подумав Сара, и я тоже. Здесь нет покоя. Мы сейчас не заснем. Здесь отсутствует покой.
— Джон,— сказала она.— Джон, дорогой, увези меня отсюда, Уедем завтра. Вернемся в Лондон, в Канаду, куда угодно, только не останемся здесь.
Его кулаки были стиснуты так сильно, что костяшки пальцев побелели.
