Знаменитые случаи из практики психоанализа

однако, было то, что наклонности усиливали друг друга. Быть скромной и занимать незаметное место становилось тем более необходимым, так как это служило прикрытием для потребности в триумфе. Партнер стал важнейшей жизненной необходимостью, поскольку он также окольным путем служил удовлетворению той же пот­ребности. Более того, чувства унижения, вытекающие из потребности жить ниже своих эмоциональных и умственных возможностей и из ее зависимости от партнера, будили новые мстительные переживания и тем самым закрепляли и усиливали потребность в триумфе.

Аналитическая работа состояла в том, чтобы шаг за шагом разрывать этот порочный круг. То, что навязчивая скромность Клары в какой-то мере уже уступила место самоутверждению, очень помогло, потому что автоматически ослабило потребность в триумфе. Подобным же образом частичное разрешение проблемы зависимости, во многом устранив чувство униженности и добавив уверенности в себе, также сделало эту потребность менее насущной. Таким образом, когда Клара, наконец, вплотную подошла к проб­леме мстительности, которая глубоко потрясла ее саму, она смогла с возросшей внутренней силой взяться за разрешение уже ослабленной потребности. Справиться же с этой проб­лемой в самом начале было невозможно, ибо, во-первых, мы бы просто не поняли ее, а во-вторых, Клара не смогла бы этого выдержать.

Результатом этого последнего периода было полное вы­свобождение энергии. Клара вновь обрела свое утраченное честолюбие, но на гораздо более здоровой основе. В нем уже не было навязчивости и разрушительности, и его акцент переместился с интереса в успехе на интерес в деле. А ее отношения с людьми, которые улучшились уже после вто­рого периода, теперь потеряли всю свою напряженность, создаваемую прежде сочетанием ложной униженности и защитного высокомерия.

ГАРРИ СТЭК САЛЛИВАН

Гарри Стэк Салливан (1892 - 1949) делал основной акцент в психоаналитической практике на межличностных отношениях. Он по­лагал, что личность нельзя отделить от межличностных ситуаций и поэтому единственное, что поддается интерпретации,- это межличнос­тное поведение. Таким образом, он считал подлинным объектом иссле­дования не индивидуума как такового, а скорее его взаимодействие с людьми, его окружающими. По мнению Салливана, даже отшельник хранит в себе память о своих взаимоотношениях с другими. Подобно Адлеру и Хорни, он старался сместить акцент в психоанализе с роли инстинктов на область социальной психологии. Главное место в его терапии занимает интервью и техника проведения интервью (беседы). Мастерству проведения интервью один на один он придавал фунда­ ментальное значение.

Как и большинство ведущих практиков, Салливан много времени отдавал преподаванию. Приводимый случай* взят не из его собственной практики, но представляет собой совет ученику по поводу того, как работать с теми специфическими проблемами, с которыми пациент приходит к врачу. Рекомендации Салливана концентрируются на меж личностных отношениях между пациенткой и ее мужем.

 Из кн.: Кли­нические исследования по психиатрии (1956).

Неумелая жена

Салливан комментировал терапевтические проблемы, касающиеся исследующего и интерпретирующего общения с пациентами. Проблема, которая стоит перед врачом в данном случае, заключается в том, чтобы связать между собой те моменты в сообщениях пациента, которые содержат полезную информацию. Такое общение, разумеется, фраг­ментарно, и поэтому комментарии Салливана по поводу предложенных его коллегами проблем также фрагментарны. По этой причине мы включили как иллюстрацию его те­рапевтического подхода его комментарии к случаю шизо­идной* пациентки, которая сумела, хотя и довольно неот­четливо, сообщить врачу кое-что о своих проблемах.

*Асоциальной, интровертированной. — Прим. ред.

Пациентка - молодая замужняя женщина - держится напряженно, недоверчиво и не расположена к общению. Ее главной трудностью, как следовало из ее описания, было то, что она «бездельничает» большую часть дня. В себе она видит неудачницу. После нескольких месяцев лечение, так сказать, застряло, и вопрос заключается в следующем: с помощью какой техники можно было бы сдвинуть дело с мертвой точки?

Пациентка — продукт в высшей степени травматического детства, так как ее оставила мать, а позднее и отец, который сам был не слишком ответственным человеком, передал ее на попечение родителей матери. В доме бабушки и дедушки с девочкой обращались почти как с прислугой, но, будучи весьма одаренной в умственном отношении, она сумела окончить колледж и даже получить степень в области поли­тической экономии. Она вышла замуж за студента-одно­курсника и стала домохозяйкой. Ее муж относился к ней в высшей степени критически в этом качестве и довольно часто рассказывал ей о своих романтических приключениях с другими женщинами, которых он всегда преподносил как романтический идеал. В течение десяти лет брака, в котором появилось двое детей, отношения между супругами непре­рывно ухудшались. Муж угрожал разводом и все больше уходил в работу, а жена вела все более замкнутую и неинте­ресную жизнь.

Салливан: У меня есть несколько соображений, первое из которых - обратить внимание пациентки на то, что даже до недавнего продвижения ее мужа по работе они вполне мюгли позволить себе прислугу хотя бы на часть дня. И поскольку каждое утро у пациентки обнаруживается неосоз­наваемая, как я полагаю, обида, вызванная предстоящими заботами, я бы начал терапию с вопроса: «Итак, почему же у вас нет прислуги?» Я хотел бы знать - причем она должна совершенно вразумительно объяснить мне — почему у них нет прислуги. И если бы не нашлось никакого удовлет­ворительного объяснения, я бы спросил: «А почему бы вам не завести?»

Затем я бы перешел к тому, что для человека, пос­вятившего себя чисто домашней роли, она обладает ис­ключительным образованием и что в данных обстоятельствах та беспомощность, которую она испытывает каждое утро, меня скорее радует, чем огорчает. Неужели же она никогда не слышала о женщинах, которые домашним делам пред­почитают что-либо другое? Я бы спросил: «Разве это никогда не приходило вам в голову, или, если приходило, может быть, вам это показалось странным, неестественным?» (Я думаю, что она никогда об этом не задумывалась.) Затем я бы поинтересовался, как это получилось, что она закончила колледж и даже получила степень в области экономики; и поскольку женщины-экономисты встречаются не слишком часто, я бы сказал ей, что, по моему мнению, она, вероятно, следовала своей естественной склонности. Конечно, может оказаться, что она поступила так, потому что ей пореко­мендовала ее двоюродная бабка Катарина или что-нибудь в этом роде, но это сразу же наводит меня на мысль, что у ее двоюродной бабки голова была на месте.

Я пытаюсь этим заставить ее открыть свое сознание, понять, что дело не в том, что она находится в трудной ситуации, но в том, что она находит эту ситуацию трудной. И, подталкивая ее к пониманию того, что она исключитель­ная женщина с исключительным образованием - и с ис­ключительной склонностью молча страдать от домашних неурядиц,- я надеюсь разрушить скорлупу, в которую за­ключены ее чувства. До тех пор, я думаю, всякая попытка втолковать ей, как она обижена на своего мужа и т.п., была бы просто интеллектуальным упражнением. Она бы доволь­но быстро поняла это, но ничего бы не случилось, кроме того, что, возможно, она стала бы воспринимать положение дел еще мрачнее. Но если бы я начал по- другому - если бы удалось заставить ее задуматься, что же она делала все это время и почему никогда не чувствовала себя вправе возражать,-тогда, как нетрудно предвидеть, ее обида могла бы превратиться в гнев.

Я бы попытался раздразнить ее с помощью каких- нибудь заурядных мотивов, не потому, что меня слишком заботят факты, но потому, что в данный момент я стремлюсь вывести ее сознание за пределы того магического круга обособленности, в котором она пребывала все это время. В противном случае не получится ничего, кроме изящного мыслительного упражнения. Должно произойти некое дви- жение ее интереса вовне, должно возникнуть определенного рода сомнение («А ведь все это не было так уж необходимо и неизбежно»), прежде чем можно будет ожидать от нее каких-то действительных наблюдений в вопросе игры меж­личностных отношений, которая характеризует ее (как и всех нас) и всю ее жизнь. Само отсутствие внешних призна­ков болезненных переживаний указывает на то, что она очень рано