На случай, если не удастся обзавестись рельсом, не получится раздобыть ведерко бензина и спички, предусматривался и другой вариант: боец занимает позицию на втором этаже дома с молотком в одной и гранатой в другой руке. Когда внизу покажется вражеский танк, боец спрыгнет на него сверху и начнет колотить молотком в люк башни. Когда же командир танка высунется из башни, чтобы посмотреть, кто это может стучать, боец даст ему по голове молотком, бросит в открытый люк гранату и захлопнет его.
Вот таким приемам противотанковой обороны обучали добровольцев. А как же насчет «специализированного противотанкового оружия», о котором говорилось в руководстве? Под этим понятием подразумевались противотанковые ружья (правда, только для армии), разнообразные гранаты и огненные ловушки.
Самой простой из гранат являлась, безусловно, «ручная граната ударного действия», называемая так в народе (за неимением официального наименования), впоследствии получившая все-таки обозначение №73 и известная еще как «термосная граната» по причине того, что размерами и формой она очень напоминала термос емкостью в одну пинту (570 г). Она представляла собой металлический контейнер с тринитротолуолом и ударным взрывателем, предназначенный для метания в танк. Взрыв мог серьезно повредить легкий танк. Под неброской вывеской «граната №74» скрывалась нелюбимая всеми «бомба- липучка» - стеклянный шар с нитроглицерином в чрезвычайно «цепкой» оболочке. На прикрепленной к шару рукоятке имелись рычаг и чека наподобие тех, что встречаются на обычных гранатах, а два металлических полушария вокруг липкого шара позволяли складывать оружие в ящики и безопасно транспортировать. При применении гранаты надо было выдернуть одну чеку, которая освобождала металлические полушария, а потом вторую, отпиравшую запальный механизм. Затем боец - если, конечно, у него доставало на то храбрости - подбегал к танку, прижимал клеящуюся поверхность к броне корпуса, отпускал рычаг и быстренько ретировался. Иной вариант - возможно, более разумный - боец просто бросал гранату в танк. Детонация пинты глицерина происходила в обоих случаях. Единственное, о чем надо было заботиться, это о том, чтобы при броске клейкая поверхность не вошла в соприкосновение с одеждой или же той или иной деталью снаряжения.
Граната №75, или «Хокинс», представляла собой небольшую мину - контейнер с прямыми углами длиной около 150 мм и шириной около 75 мм. В нем содержалось всего немногим более 450 г взрывчатого вещества, наверху имелась пластина, куда полагалось вставить химический воспламенитель. Мину надо было подбросить под танковую гусеницу. Когда траки вдавливали пластину, та разрушала воспламенитель, кислота входила в контакт с чувствительной химической субстанцией и происходила детонация заряда. Размеры гранаты, позволявшие ей помещаться под рельсами железнодорожного полотна, давали возможность применять ее и для вывода из строя железнодорожных линий.
И наконец, граната №76, или же «самовоспламеняющаяся фосфорная» бомба (SIP - Self-Igniting Phosphorus). Создателей ее, несомненно, вдохновляли идеи, положенные в основу конструкции «коктейля Молотова». Короче говоря, граната №76 представляла собой бутылку из-под пива емкостью в полпинты (т.е. менее 300 г), где вместо привычного безобидного напитка находилась смесь из бензина, бензола, воды и белого фосфора с куском латексного каучука. Изделие запечатывалось обычной пробкой. Не было ни чеки, ни предохранителя, словом - ничего, надо было только бросить бомбу - и все. Попав в нечто твердое, стекло разбивалось, фосфор вступал в реакцию с кислородом и воспламенял всю жидкость. В результате горения каучук плавился, что позволяло горящей субстанции долго держаться на броне танка.
Все это, конечно, оружие ближнего боя. Чтобы с успехом применить его, приходилось подбираться к танку на расстояние в несколько метров. Лучше всего было бы спрятаться в окопе или в яме, дождаться, пока танк прогрохочет мимо (или даже проедет сверху), затем высунуться и швырнуть гранату в корму, где бронирование бывало обычно тоньше и где находился моторный отсек, представлявший относительно уязвимую мишень.
Несомненно, если бы дело дошло до вторжения, британцам пришлось бы применить все эти средства и, безусловно, не без частичного успеха, поскольку спустя год, когда немецкая армия вторглась в СССР, советские солдаты использовали против Панцерваффе те же приемы и методы. А еще через несколько лет немцам самим пришлось пропагандировать их в тщетной попытке остановить бронированные орды советской бронетехники, текущей на Запад. Правда, немцы тяготели к более сложному вооружению. Вместо липких бомб они предпочитали магнитные мины с кумулятивным зарядом. Три магнита позволяли прилепить оружие к броне танка, а при условии удачно выбранного участка корпуса кумулятивный заряд позволял пробить любое бронирование. В отсутствие таковых мин немцы брали несколько гранатных боеголовок, привязывали их вокруг одной ручной гранаты и швыряли «взрывоопасный букет», который, если он попадал под нависающий выступ башни Т-34, позволял сильно повредить поворотный механизм. При этом требовалось все то же основное условие - ждать в окопе или в яме, когда танк проедет мимо, а затем применять оружие. Боевой журнал 101-го стрелкового полка 18-й танковой дивизии вермахта иллюстрирует такое применение следующим рассказом:
«Русские танки снова атакуют. KB прокатился по нашему противотанковому заграждению и завяз… Унтер-офицер Вебер вскочил на ноги, за ним последовал обер-ефрейтор Кюне. Они побежали к русскому танку несмотря на то что тот поливал их пулеметным огнем до тех пор, пока они не оказались в «мертвой зоне» - т.е. на не простреливаемом из пулемета участке. Чтобы усилить мощность взрыва, они связали вместе несколько гранат. Первым связку бросил Вебер, затем Кюне. Потом они упали на землю. Кюне был серьезно ранен в предплечье, но все же удалось заклинить механизм башни KB, так что танкисты больше не могли наводить вооружение.
Лейтенант Кройтер взобрался на танк и запихнул ручную гранату прямо в ствол орудия, затем спрыгнул и покатился по земле. Раздался гром - в дуле взорвалась граната, а в следующий момент детонировал снаряд в затворной камере. Взрывом, по всей видимости, разорвало затворную часть орудия в башне, поскольку люк распахнулся. Обер-ефрейтор Кляйн весьма находчиво и ловко метнул подрывной заряд с 8 метров прямо в люк… башню отбросило на 3 метра в сторону…»
Самым эффективным средством борьбы с немецкими танками в Англии стали бы, по всей вероятности, огненные ловушки, устроенные в некоторых наиболее подходивших для этого местах. На участках дорог, где проезжая часть оказывалась бы ниже уровня обочин или же там, где по сторонам находились какие-то препятствия, с одной стороны устанавливались резервуары с горючей жидкостью, трубы от которых шли на поверхность дороги. В некоторых случаях ставились механические насосы для подкачки горючего, состоявшего на 25 процентов из бензина и на 75 процентов из газового масла. Военное руководство дает совершенно точные указания: «Горючее должно поступать из расчета 2 галлона (т.е. около 9 литров) на квадратный фут (0,093 кв. м) в час. Чтобы покрыть участок дороги длиной 50 футов и шириной 20 футов (15x6 м), требуется 200 галлонов на каждые 6 минут горения. Для достижения интенсивного пламени достаточно высоты напора горючего всего в несколько футов и применение насоса необязательно».
Еще более эффективными стали бы «петардные огненные ловушки» настолько же простые, сколь и жестокие. Для создания такой ловушки требовалась вкопанная у дороги 182-литровая (40 галлонов) бочка смеси из бензина и масла с небольшим зарядом пироксилинового пороха. Детонация производилась путем замыкания электроцепи с тем расчетом, чтобы бочка взлетела вверх и обрушилась на танк, разорвалась и «высвободила» содержимое, которое затем предстояло поджечь выстрелом из ракетницы или же фосфорной гранатой.
Когда страх перед немецким вторжением в Англию пошел на убыль, начала набирать обороты война в Северной Африке, где наконец настал черед мины заявить о себе. На пустынных, лишь фрагментарно нетанкодоступных просторах не представлялось возможным обеспечить прикрытие позиции по всему протяжению линии фронта, а потому в дело, вступали саперы, ставившие на различных участках минные заграждения, чтобы «канализировать» наступающую бронетехнику - вынудить ее наступать на направлениях, прикрываемых противотанковыми пушками. Такой подход позволял обороняющимся замедлить наступление и выиграть время для переброски подкреплений. Поскольку обе стороны охотно прибегали к минированию, что делалось нередко в спешке, минные поля иногда «терялись» на однообразном ландшафте. Бывало, что местонахождение того или другого минного поля вдруг совершенно неожиданно обнаруживали вовсе не те, против кого оно ставилось, а те, кто его ставил, точнее, их товарищи.
Мина - эффективное противотанковое оружие с одним недостатком. Если танку противостоит пушка, или реактивный снаряд, или просто человек с гранатой, после того как орудие выстрелило, после того как ракета
