Дрожащей ручкой девочка ухватилась за ее руку:
– Он уже затолкал меня в карету, уже увозил меня… – она снова чуть не разрыдалась.
– Ничего подобного, – твердо проговорила Дженнифер, – ты же знаешь, что он давным-давно на острове Святой Елены. Успокойся-ка, а я расскажу тебе сказку.
Через десять минут девочка уже почти заснула, но когда Дженнифер собиралась уложить ее и выскользнуть, Люсинда опять схватила ее за руку:
– Обещайте, что вы меня не покинете, никогда-никогда.
– Конечно, не покину, – произнесла Дженнифер, – я сейчас вернусь и буду спать тут на диване.
Удовлетворившись этим, девочка улеглась, засыпая. Поднявшись, Дженнифер увидела в дверях лорда Мэйнверинга и вздрогнула. Как долго он там стоял? Но Люсинда все равно была для нее важнее.
– Ш-шш, – она приложила палец к губам, на цыпочках вышла из комнаты и закрыла дверь. – Я возьму свои вещи и буду спать здесь. Мне следовало бы знать, что после такого дня ей будут сниться страшные сны.
Он оглядел ее.
– Похоже, вы победили, мисс Фэрбенк.
– Победила? – Занявшись девочкой, Дженнифер совершенно забыла о предыдущем разговоре. Теперь он напомнил о нем. – Вы имеете в виду, что я могу остаться?
– Кажется, вы сумели стать незаменимой. Да, вы остаетесь. Завтра я увезу молодого Лаверстока.
Она сделала реверанс:
– Очень благородно с вашей стороны, сэр.
Но странным образом дом без них казался тихим и скучным. Люсинда хандрила открыто, а ее мать, как подозревала Дженнифер, – тайно. Погода испортилась, и несколько дней проливного дождя не способствовали улучшению настроения, царившего в классной. Наконец ветер переменился, выглянуло солнце, и на деревьях в парке засверкал иней. Простуженная Люсинда лежала в постели и жалобно посапывала над ячменной водой и порошками доктора Джеймса. После обеда Дженнифер уложила ее спать, засадила сопротивлявшихся мальчиков за латынь, поручив их заботам преданной Мэри, надела шляпу, башмаки на толстой подошве и отправилась на свою ежедневную (если можно так сказать, поскольку в последнее время она об этом только мечтала) прогулку по парку.
Глубоко вдыхая чистый холодный воздух, она быстро пересекла подмерзший газон и оказалась под прикрытием кустов. Леди Лаверсток никогда словесно не выражала неодобрения по поводу этих ежедневных прогулок, которые шли вразрез с ее сидячим образом жизни, но все ее поведение свидетельствовало о том, что они ей не нравятся. Смело игнорируя всяческие намеки, Дженнифер, однако, старалась, чтобы ее прогулки были как можно менее заметны, и выбрала себе длинную дорожку, скрытую в кустах рододендрона. Сегодня она собиралась погулять совсем недолго: Люсинда может проснуться и позвать ее.
Она как раз повернула от маленькой калитки, выходящей на склон холма, когда какой-то звук позади заставил ее обернуться. В ту секунду кто-то схватил ее сзади, а на голову ей накинули плотную ткань, так что она не могла издать ни звука и ничего не видела. Отчаянно, но безуспешно сопротивляясь, она почувствовала, как нападавшие толкают ее куда-то, и услышала позади себя стук захлопнувшейся калитки. В мгновение ока перед нею промелькнули романтические картины ужасных похищений, чужеземных разбойников и каменных подземелий. Потом она вспомнила, как хохотали братья над ужасами, описываемыми в романах миссис Рэдклиф. Одновременно она вспомнила о встрече с дядиными знакомыми на Стейне. Видимо, они узнали ее и сказали дяде. И вот результат.
Так что когда ее затащили-затолкали в ожидавшую карету и тут же убрали повязку с глаз, она приветствовала своего дядю, который ждал ее в карете, со спокойствием, удивившим его.
– Я вижу, вы занялись похищением людей, дядюшка, – расправляя смятые юбки, она с неприязнью оглядела его, на что он ответил ей тем же.
– Ты должна быть мне благодарна, племянница, – проговорил он, когда карета тронулась. – Благодарна за то, что я воспользовался этим тайным способом, дабы вернуть тебя. Другой способ – прямо подъехать к Лаверсток-Холлу и потребовать возвращения непутевой племянницы – не устроил бы ни тебя, ни меня.
– Я не ваша подопечная, дядя Гернинг, как вы отлично знаете. – Этим возражением она попыталась отгородиться от ужасной правоты, которую не могла не признать в его словах. Теперь, когда он нашел ее, она была перед ним беззащитна. И ох, что же будет с Люсиндой, когда она проснется и задыхаясь от насморка начнет звать свою любимую мисс Фэрбенк? Что с ней будет? И что подумают леди Лаверсток и лорд Мэйнверинг? Но сейчас не время для самоистязаний. При помощи своего обычного здравого смысла она подавила горькое отчаяние и принялась выяснять дядюшкины планы. Чем скорее она будет знать его намерения, тем быстрее придумает, как обвести его вокруг пальца. А уж он-то пустился в такое длинное путешествие не иначе, как имея на то веские причины.
Забившись в угол кареты, она притворилась, что полностью смирилась со своей участью, что было почти правдой.
– Что теперь, дядя?
– Ну, вот хорошая девочка! – Он не пытался скрыть Удивления и радости от того, что она не сопротивляется. – Мы еще можем отлично поладить. К тому же я должен тебе сказать, что этот твой сумасшедший номер с побегом да и кое-какие иные обстоятельства положили конец надеждам на партию, которая была тебе предложена. Представь себе, отец и брат мистера Ферриса погибли при несчастном случае с каретой. Если бы ты приняла его предложение, ты бы была на пути к тому, чтобы стать герцогиней. Но теперь, полагаю, он станет выбирать невест не из провинциальных мисс. Но не беспокойся, у меня припасен для тебя превосходный план. Удивляюсь, как я не додумался до этого раньше. Ты, дорогая, выйдешь замуж за Эдмунда. Оглашение сделано, священник готов, лицензия есть, и завтра – счастливый день!
Теперь-то он и впрямь поразил ее. «Эдмунд? Завтра? Невозможно». Ей нравился ручной подопечный ее дядюшки, но сама мысль выйти за него была даже не смешной, она была не достойна смеха. Дядя не может предлагать такого всерьез. Однако взгляда на его лицо было достаточно, чтобы убедить ее в обратном. Это серьезно.
