ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
— Одиночество… — повторил он. —
Вы всегда уходили от меня, люди.
Я всегда был лишним, назойливым и
непонятным чудаком. И сейчас вы тоже уйдете.
А я останусь один. Сегодня ночью я воскресну
в четвертый раз, один, на мертвой планете,
заваленной пеплом и снегом…
Через четыре с половиной часа регенерация тканей у Крысобоя закончилась. Он был готов к поездке. Главный дожидался нас в ресторане госпиталя, медленно опустошая винные запасы заведения. Три бутылки стояли на столе подле жаркого. Главный мутным взглядом окинул нас и, погрозив указательным пальцем, нырнул лицом в тарелку с остывшим мясом.
— Он чего? — спросила Рената.
— Чувствует, — неясно ответил секретарь.
— Что чувствует? — не поняла Рената.
— Чувствует… — повторил секретарь и икнул. Похоже, к винцу они прикладывались поочередно:
— Снимут его теперь. Вместе со мной. На фиг. Снимут. И все. Аможет, и головы снимут?.. — мечтательно произнес секретарь.
— Сможешь доставить своего до машины? — спросил я.
— По… ик… пробуем.
Мы представляли странную процессию. Первым шел Крысобой, слегка сгорбившись и скривившись. Хоть рану и зарастили свежей тканью, она продолжала болеть. Где-то я слышал, что есть такой психический эффект, который современная наука не научилась преодолевать. Человек, которому отрубили пальцы на руке, пытается ими пошевелить и долго не может понять, почему у него ничего не получается. За Крысобоем шагал я. Рядом со мной Рената.
А позади, пересчитывая углы и порожки, плелся секретарь, на спине которого висел Главный.
— Хоть бы носильщика вызвать, что ли… — протрезвевшим голосом заметил секретарь, пытаясь отдышаться.
Мы спустились на лифте в подземный паркинг, вызвали кабинку, которая доставила нас к автомобилю. Расположившись на мягких диванах лимузина (Главный заснул, заняв целый диван спереди), я постучался в черное стекло, разделяющее пассажирский салон и водительский. Стекло медленно опустилось; водитель в черном костюме с любопытством поглядел на нас.
— В президентский дворец. Да побыстрее, — приказал я. Водитель скользнул пытливым глазом по храпящему Главному и спросил:
— Чего это он?
— Не твое дело, — резко ответил секретарь. Окно заросло черным стеклом.
— Дисциплинка, — буркнул секретарь. — Раньше такого не было. Когда мы были частью Земного государства, дисциплина была куда крепче, чем сейчас.
Я обменялся с Крысобоем удивленными взглядами.
До самого президентского дворца секретарь больше не произнес ни слова. Он сознавал, что и так наболтал больше, чем нужно. Но в его нынешнем незавидном положении капля крамолы не могла испортить практически приготовленное блюдо.
Возле президентского дворца нас остановил первый караул. Восемь боевых офицеров в штатском, вооруженных автоматами. Они потребовали предъявить документы, и наш водитель протянул им нечто, похожее на путевой лист. Нас пропустили. Открылись резные ворота, украшенные грифонами, василисками и драконами. Мы въехали на территорию дворца. По тенистой аллее, с двух сторон зажатой кипарисами и деревьями, похожими на гибрид ели и пальмы, мы приблизились к трехэтажному вычурному зданию с балконами, мраморной парадной лестницей и колоннами-стволами, подпирающими веранду. Атланты поддерживали балконы левого крыла. Кариатиды зазывно улыбались с правого. Эклектичное здание, в котором полностью отсутствовал какой-либо архитектурный вкус.
Автомобиль остановился перед лестницей. Дверца распахнулась. Я выбрался наружу. Крысобой и Рената последовали за мной. Секретарь и не проснувшийся Главный остались в машине. Но ни я, ни мои спутники не заметили их отсутствия.
Нас встречали.
Сухой воблоподобный человекообразный костюмчик со смешным лицом и огромными очками без дужек и две дамы в строгих одеяниях, не допускавших фривольных мыслей.
— Президент Шутов счастлив приветствовать в своей резиденции представителей Торговой Палаты, — сухо отчеканил Костюм.
Я лишь кивнул головой и поднялся по лестнице на веранду.
— Где президент? Я требую объяснений!
— Президент примет вас немедленно, — спокойно, не глядя на меня, ответил Костюм.
— Веди.
Мы последовали за Костюмом. Длинными залами, широкими, точно гандбольные поля, и шикарно украшенными. Роскошь взирала на нас из каждого угла. Только это была вычурная роскошь, дикая. Такая роскошь присутствует при дворе какого-нибудь негритянского царька на Земле, который считает необходимым обвешивать себя и приближенных золотыми украшениями.
Возле роскошных до самого потолка дверей из красного дерева, украшенных сценами из какой-то мифологии с драконами, рыцарями и спасенными девицами, Костюм остановился и, не обернувшись, произнес:
— Ждите здесь!
Приоткрыв створку маленькой дверцы, — выпиленной части целой двери, он скрылся внутри.
— Важный, как индюк на вертеле, лорд Джудд ему в клюв, — выругался Крысобой.
Через минуту Костюм снова возник перед нами и пригласил внутрь.
Мы не заставили просить себя дважды.
Комната, в которую мы вступили, оказалась пуста. Только огромная, в длину всей стены, плазменная панель. И ни единой души. Костюмчик, едва мы вошли, выскользнул за дверь. Грохнул задвигаемый засов.
— Что-то я ничего не понимаю, — потряс головой Крысобой.
— Чего тут понимать, мы в ловушке, — пояснила Рената, озираясь по сторонам.
Я чувствовал, что она права, но догадывался, что эта ловушка не смертельна. Мы сумеем из нее выбраться, только сейчас еще не время. К тому же мы при оружии. Местные секьюрити не посмели отобрать у нас «Аргументы», видимо, посчитав их частью обмундирования представителей Торговой Палаты; никто не требовал разоружиться перед встречей с президентом. Скорее всего, повстанцы уже в курсе, что представители Торговой Палаты никогда не снимают оружие, даже когда идут на встречу с Президентом Земли.
Вот только повидаться с Шутовым, главой повстанцев, нам, видно, не суждено.
В этом я ошибался.
Плазменная панель зажглась, выпуская изображение. Мужчина средних лет в строгом костюме с гербом Независимого Амбера на правой части груди. Усталый взгляд. Буйная курчавая растительность на голове. Вулкан бороды, украшавшей нижнюю часть лица. Но во всем облике человека проскальзывала какая-то неестественность, виртуальность.
Я удивленно уставился на человека, взиравшего на нас с экрана.
