опознать.
– С удовольствием. Уж панихиды по нему петь не буду. – Выражение его лица поменялось.
– Что?
Харн запинался, бормотал, но рассказал наконец о певице Золе.
– Милостивые Трое, – тяжело уронил Торисен. – Если мы выиграли сражение, то почему же все вокруг становится все хуже и хуже? Это и моя вина. Я должен был объяснить ей, к чему приводят укусы мерлога. Что ты с ней сделал?
– Ничего. Она сейчас на нижнем лугу среди раненых, помогает отобрать умирающих от тех, кто еще может выжить.
– Чтобы мерлог был полезен?
– Я тоже не понимаю. У нее вообще чудное отношение ко всему – она, конечно, не счастлива, что произошло такое, но ей интересно, что будет дальше. Странная женщина, и теперь еще больше, чем прежде. Даже и не знаю, что сказать. А! – Он встряхнулся. – Где шлем? – Он подобрал каску Передена и надел ее на голову молодого человека, закрывая лицо. Потом взял тело под мышки. – А ты отдохни, Черныш.
– А как же мои люди?
– Много же ты добра для них сделаешь, если будешь каждые десять минут падать в обморок. Пусть ты и упрям, как всегда, ладно, но, ради бога, не будь к тому же и глупцом. Отдыхай.
И он ушел.
Торисен вздохнул и снова растянулся на койке. Харн прав. Несколько часов
– Глупец, глупец, – бормотал лорд, разыскивая и натягивая на себя всю старую одежду, какую только возможно, в том числе и полинявшую красную куртку Бура. Потом он вышел наружу.
Солнце только что встало, когда в лес вслед за золотым барсом вошел очень высокий человек. Кот привел его прямиком к дыре и нырнул внутрь. Туман истончался. Два переврата – один без головы – лежали на подстилке из измятых папоротников, медленно подергиваясь. Тела их распухли, как у утопленников, и даже сейчас продолжали покрываться новыми пятнами синяков. Третий переврат неподвижно лежал поблизости. Барс недоверчиво обнюхал их всех и рванулся к дальней стене – только для того, чтобы сразу же отскочить, шерсть дыбом, когда ему навстречу из зарослей, рыча, поднялся огромный серый волк.
Великан заколебался, потом медленно приблизился и опустился на колени.
– Думаю, ты вольвер, – сказал он шепотом, остерегаясь эха. – Я слышал, что ты где-то тут. Немножко забыл себя, да? Ну, ну, спокойно… – Он потянулся к неподвижной фигурке, охраняемой волком, но остановился – зверь припал к земле, оскалив белые клыки.
– Э, так мы зайдем в тупик. Я Маркарн, для друзей – Марк, и вот тут как раз лежит один из них. Друг. Понимаешь?
Волк заворчал.
– Ох, милый. Мы пришли в Каскад вместе, женщина, котик и я. Меня захватил лорд Каинрон. Ага, это имя ты помнишь. Враг, э? Ладно-ладно, а потом началась битва, и вдруг все в лагере побежали туда, даже мои охранники. Я нашел кота, и мы отправились за нашей подругой в самую гущу событий – она обычно оказывается там. Неудача. Так до конца сражения мне и не пришло в голову поискать ее тут, а зря, потому что такое местечко как раз по ней. А теперь, если ты только позволишь мне взглянуть…
Он говорил тихим искренним голосом, и стоящий у плеча Жур вторил ему, вызывающе урча. Когда он вновь протянул руку, вольвер отступил на шаг и внезапно прыгнул. Его челюсти сомкнулись на запястье Марка. Кендар и волк смотрели друг другу в глаза.
– Ну, что ты, – мягко сказал Марк. – Ты же не хотел этого, да?
Да, вольвер выглядел обескураженным. Он разжал зубы, клыки его оставили лишь неглубокие вмятинки на коже Марка.
– А теперь посмотрим… – Кендар раздвинул папоротник. – Хм. Дышит, ран не видно… А это что? – Он вытащил из руки Джейм что-то белое. Костяной Нож. Вольвер зарычал на него. – Согласен, но эта женщина всегда любила странные игрушки. А эту не годится оставлять тут. – Он сунул Нож за голенище сапога Джейм. – Так, а теперь давай-ка выбираться отсюда. – Марк подхватил девушку и понес ее наружу, Жур бежал впереди, а вольвер чуть не наступал на пятки. Порог уже перешагнул смущенный и взлохмаченный молодой человек.
– Ты извини, – сказал он, когда Марк опустил Джейм на землю. – Я там слегка потерялся.
– Как я и предполагал. Ага.
Джейм начала оживать сразу же после того, как оказалась вне пределов отверстия. Теперь же она с резким вскриком села:
– Где они? Где… Ох, Марк! Хвала предкам. Какой дурацкий сон… По крайней мере, мне кажется, что это был сон. Т-там был еще кто-нибудь кроме перевратов?
– Нет, женщина. А кто еще там должен был быть?
– Те… те люди. Они пришли, когда кончился крик, словно в ответ на него. Я не очень хорошо их видела. Кажется, на них были надеты кожаные ошейники со сверкающими камнями, и больше ничего. Они такие… приземистые. Я видела, как шевелятся их рты, будто они поют что-то, но ничего не слышала. Потом они принялись… делать кое-что с перевратами. Ужасные вещи. Ты же был там, – обернулась она вдруг к вольверу, – ты видел.
– Видел, но тогда у меня не хватало ума, чтобы почувствовать все, а сейчас все ускользнуло.
Джейм содрогнулась:
