другом. Президент опасается какой-нибудь выходки со стороны УНИТА. Война вроде бы и закончилась, но автоматы на предохранители никто не ставит.
– Что я должен делать? – поинтересовался Краух.
– Твоя задача более чем деликатная. Провести разведку возле гостиницы, где будет проходить совещание. Если что-то затевается, попытаться предотвратить это самое что-то.
– Я могу связаться с местными службами безопасности или хотя бы охраной министра?
– Нет, – коротко ответил полковник, потом, немного подумав, добавил: – Мозамбикское руководство заявило, что не потерпит чужих спецслужб, потому что они сами могут позаботиться о безопасности совещания. У президента на этот счет другое мнение, поэтому тебя и посылают. Ты получишь пароль, на случай возникновения сложностей, и координаты нашего резидента. Он тебе поможет, но это на самый крайний случай.
– Понятно, – коротко ответил Ганс.
– Подожди, – перебил его полковник, – ты еще не знаком с условиями.
– С условиями? – переспросил Краух, он явно одичал от изоляции на базе, коротая свое изгнание на пару со «Столичной».
– Мы теперь «вольные птицы», – начал пояснять свою мысль Мюллер, – сейчас, как высококлассные профессионалы, не связанные никакими моральными догмами, мы имеем право выбора. Так вот условие: оплата производится по самому высокому тарифу, благо добыча полезных ископаемых в Анголе начала расти. Затем, после окончания этой операции ты получаешь звание майора и переходишь в постоянный состав управления. Тебе больше не придется мотаться по Африке. А если придется, то за очень большие деньги.
И еще, на десять дней получишь пять тысяч долларов. Можешь их потратить как тебе взбредет в голову. Можешь пропить, можешь потратить на шлюх или отложить на «черный день» – твое дело. Сам можешь проваляться на пляже и ни разу даже не вспомнить о задании. Если совещание пройдет без эксцессов, ты вернешься сюда и получишь звание и деньги. Ну, в общем, как договаривались. А вот если произойдет что-то и в этом обвинят Анголу, то тогда не взыщи. Из-под земли тебя найдут. Ну как, такие условия устраивают?
– Вполне, – не задумываясь, ответил Краух.
Жемчуг воспоминаний
После шестичасового перелета на гигантской «каравелле» авиакомпании «Эйр Франс» Ганс Краух оказался в столице Сенегала. Пройдя таможню, он послонялся час по зданию Дакарского аэропорта, затем, зайдя в небольшое кафе, заказал бутылку пива и стал ждать связного.
Потягивая прямо из бутылки пиво, Краух закурил. Пачка «Кэмэла» и золотая зажигалка с символическим верблюдом, лежащая поверх пачки, были условным знаком.
Не успел Ганс докурить сигарету, как за его столик села смуглолицая девица, явно принадлежащая к касте жриц любви. Оглядев ее пышные формы, Краух с безразличием поинтересовался:
– Чего тебе, милая?
– Меня интересуют мужчины-миссионеры, – сверкнув белозубой улыбкой, ответила девица. Это был пароль.
– Я священник, но не миссионер, – последовал ответ.
Они поднялись из-за стола и двинулись к выходу. Со стороны могло показаться, что ночная бабочка нашла клиента и днем. Но, оказавшись вне поля зрения посторонних, девушка открыла сумочку и извлекла из нее заграничный паспорт и авиабилет, вложенный в него. Взяв новые документы, старые Ганс передал девушке. Та сунула их в сумочку, с озорной улыбкой подмигнула ему, и, круто развернувшись, зашагала к выходу, соблазнительно виляя бедрами.
Полюбовавшись танцующей походкой путаны, Ганс раскрыл свой новый паспорт. Теперь он был подданным Королевства Бельгия Карлом Рейнером. По пачке визиток, попавших к Гансу вместе с паспортом, он выяснил, что занимается посредничеством в строительном бизнесе. Желтый авиабилет поведал, что посадка на самолет германской компании «Люфтганза» состоится через сорок минут. Пора было регистрироваться.
Подняв левой рукой чемодан и держа перед собой паспорт с билетом, новоиспеченный бельгиец направился к регистрационной кассе, а оттуда к зоне таможенного контроля.
Тучный негр в облегченной форме сенегальского таможенника, несмотря на беспрерывно работающий кондиционер, сильно потел, каждые несколько минут вытирая носовым платом мокрый лоб. Приняв паспорт у Ганса, он бегло сравнил фотографию в паспорте с оригиналом, поставил штамп и, вернув паспорт, снова взялся за носовой платок.
Германский «Боинг-747», летящий из Лондона через Марсель, Дакар, Канаду, в Мапуту, столицу Мозамбика, был похож на огромную белую рыбину, которую атаковали полчища насекомых.
Высокая блондинка с кукольным лицом Барби провела нового пассажира в салон «люкс» и нежным бархатным голосом спросила:
– Желаете что-то выпить до вылета?
– Нет, благодарю, – последовал скупой ответ.
Девушка уже повернулась, чтобы удалиться, как пассажир ее окликнул:
– Простите, мисс, я решил вздремнуть. Разбудите меня, когда мы будем в Мозамбике.
– Да, конечно.
– Благодарю.
Стюардесса удалилась, а Ганс пробежался взглядом по пассажирам салона «люкс». В основном это были люди среднего возраста, летящие в черную Африку по конкретному делу. Пестрая толпа туристов обосновалась в салонах классом ниже.
Ганс Краух вообще не любил летать, а сегодня ему придется провести между землей и небом больше десяти часов, это уж слишком. Приняв таблетку снотворного, он опустил спинку кресла, собираясь ближайшие восемь часов провести во власти сна.
Через несколько минут он почувствовал слабость во всем теле, веки отяжелели, прикрывая глаза, и разведчик провалился в черную бездну. Сон – это когда человек неподвижен и его мозг отключен. Биологически организм отдыхает. Ганс Краух был неподвижен, но мозг его работал, перебирая эпизоды прошлой жизни, фильтруя их, отбирая из них жемчужины приятных ассоциаций. Что же было приятного в его жизни?
Сколько себя помнил Ганс, он всегда хотел стать путешественником. Неизвестные страны, открытия, слава первооткрывателя. Но с возрастом туман мечтаний стал развеиваться, – все уже давно открыто и изведано. Да и путешествовать можно разве что до Берлинской стены. Но тяга к странствиям не исчезла, только к старшим классам приобрела определенную форму. Теперь уже комсомолец, отличник, Ганс Краух точно знал, чего хотел. Он хотел стать дипломатом.
По окончании средней школы Ганс получил комсомольскую путевку для путешествия в Московский государственный институт международных отношений. Двухнедельная экзаменационная лихорадка, и все. Он зачислен. Еще бы, такой абитуриент! Кроме отличных школьных знаний, он свободно владел двумя языками: английским и французским.
В институте же Ганс решил изучать испанский язык (треть мира говорит на этом языке). Языки ему давались легко. За два года студенчества он выучил не только испанский, но и итальянский, и даже португальский. А пребывание в столице первого в мире социалистического государства также оставило свой след. Ганс Краух общался со старушками, торгующими жареными семечками, на языке великих Толстого и Чехова с акцентом вредного эстонца. Все это не могло пройти незаметно для компетентных органов.
На третьи летние каникулы, когда Ганс с группой студентов отдыхал на пляже в Серебряном Бору, к нему подошла молодая симпатичная девушка с зелеными глазами, веселым вздернутым носиком, пухлыми губами и соблазнительной фигурой гимнастки. Они познакомились. Девушку звали Надя.
Несколько дней повстречались, танцы, кино, поцелуи в подъезде. А когда Надя пригласила его в гости, пообещав, что родителей не будет, Ганс бежал как сумасшедший, в ожидании чуда, но… Вместо возлюбленной в квартире его ожидали трое дородных мужчин. В добротных костюмах с галстуками в тон. Их лица излучали свет доброты. Извинившись за столь циничное вероломство, неизвестные заговорили, перескакивая с одного языка на другой.
