принадлежит Вальтеру Грозебергу – генеральному директору фирмы «Голден премьер-корпорейшн», между ними состоялся длинный разговор. Мы сообщили в штаб-квартиру БОССа, их агенты допросили мистера Грозеберга, он подтвердил факт беседы с консулом Смитом, и более того, рассказал, о чем они говорили. Сидней Смит предложил генеральному директору свою коллекцию русской старины всего за два миллиона долларов. Старик считает, что это четвертая часть реальной цены. Но консулу деньги нужны срочно, наличными, и не позже, чем через два дня.
– Ого! – удивленно присвистнул Муна.
– Но это еще не все, – продолжил Корф. – Мы проверили кассы аэропорта. Сидней Смит забронировал себе билет до Франкфурта. А сейчас в юридической фирме «Блюм и сыновья» оформляет договор на продажу своей коллекции.
– А что, действительно такая ценная коллекция? – поинтересовался Муна. – И откуда она у него?
– Не знаю, – пожал плечами начальник службы безопасности. – Сейчас этим вопросом занимаются в ЮАР специалисты.
– Хорошо, едем в Министерство внутренних дел Мозамбика, – произнес новый консул.
– Прошу! – Корф указал рукой на «Мерседес».
В салоне машины было светло и прохладно. Сев на заднее сиденье, Уилбур Муна задумался. «Звонки по защищенной линии, экстренная продажа коллекции, наличные деньги, забронированный билет в Европу. Это все косвенные улики, но для одного человека их слишком много».
– Если хотите, сэр, в баре есть холодное пиво, – проговорил Рональд Корф, выезжая с территории аэропорта.
– Нет, спасибо, я в самолете пива напился, – снова погружаясь в свои мысли, машинально ответил Муна. В размышлениях он не заметил, как машина начальника безопасности консульства въехала на стоянку перед большим помпезным зданием эпохи колониализма. У огромных дверей из красного дерева стояли двое солдат с карабинами «на караул».
– Министерство внутренних дел, – сообщил Корф. Муна, выбираясь из салона, попросил:
– Подождите меня, я попытаюсь быстро освободиться.
– Никаких проблем, – последовал ответ. Показав дипломатический паспорт дежурному офицеру, Уилбур сообщил о цели своего визита.
– Одну минуту, – сказал дежурный, поднимая трубку телефона. Он быстро связался с приемной министерства, переговорил и, положив трубку на аппарат, почтительно произнес:
– Сейчас вас проводят, министр ждет.
Пришел уже немолодой, седой, с болезненно желтыми белками глаз секретарь. На лифте они поднялись на верхний этаж. Прихрамывая, старик-секретарь заковылял впереди Уилбура, возле большой полированной двери с золочеными ручками он остановился и осторожно открыл ее, пропуская дипломата с легким полупоклоном. Огромный кабинет министра внутренних дел поразил Муна своим размахом и величием. Высокие потолки с золоченой лепкой, паркетный пол, тяжелая полированная мебель, на стенах массивные картины в дорогих рамах.
За бескрайним письменным столом восседал сам министр. Огромный, как мраморный монолит, он был одет в парадную форму с аксельбантами и множеством орденов и медалей. За спиной министра высился портрет президента в полный рост. Поднявшись из-за стола, министр протянул широкую ладонь с длинными сосискообразными пальцами.
– Ди Рохо, – представился он.
– Уилбур Муна, – пожимая руку министра, представился гость.
– Рад видеть именно вас в качестве нового консула в Мапуту, – пророкотал генерал.
Муна догадался, что под словом «вас» подразумевались не какие-то личные достоинства молодого дипломата или симпатичного генерала. Этим словом Ди Рохо грубо, по-казарменному намекал на цвет кожи. Ему, чернокожему, приятнее иметь дело с таким же чернокожим, а не с белым из бывшего расистского государства. «Боже мой, сколько должно пройти времени, – подумал Уилбур, – прежде чем до людей дойдет, что в человеке главное не национальность или цвет его кожи, а сам человек».
Вслух же произнес:
– Это, господин министр, еще не совсем точно. Пока лишь идет проверка, и только после ее результатов можно будет делать какие-то выводы.
– Никаких выводов не надо, – хмыкнул Ди Рохо. – Через Министерство иностранных дел мы получили информацию от вашей службы государственной безопасности о провозе груза через аэропорт без таможенного досмотра. Я отдал приказ на арест таможенных офицеров, дежуривших в указанный день. Все они показали на своего шефа, начальника таможни Мориса Каруно. Через час после ареста начальник таможни рассказал, что это была личная просьба вашего консула Сиднея Смита.
– Ну, это всего лишь слова, – пробовал парировать Муна. – Консул скажет, что не могло быть и речи о подобном разговоре. Ведь это противозаконно. И получится, что одни слова против других.
– Действительно, – миролюбиво согласился министр, открывая верхний ящик своего стола, откуда он достал пластиковую папку. Открыв ее, генерал показал гостю содержимое. Внутри лежала узкая бумажная полоска. Уилбур взял ее пальцами и приподнял перед глазами. Это был чек на двадцать тысяч южно- африканских рандов, и стояла подпись консула Смита.
– Этот ненормальный выписал чек, – довольный собой и произведенным эффектом, хмыкнул Ди Рохо.
– Да, действительно, – согласился Муна, мысленно отметив: «Кто-то по-настоящему взял Смита за горло, если он впопыхах заплатил наличными». – Я думаю, вы правы, господин министр, – цедя каждое слово, тихо проговорил Уилбур. – Этим чеком Смит сам себе подписал приговор.
– Вот и отлично! – воскликнул генерал Ди Рохо. – Жду приглашения от вас по поводу назначения нового консула.
– Обязательно, – ответил гость, поднимаясь со своего кресла. – Только приму дела, сразу же.
– Может, пропустим по маленькой за знакомство?
– С удовольствием, господин министр, но мне еще предстоит неприятный разговор в консульстве. Хотелось бы быть в форме.
– Ну, раз так, не смею задерживать, господин без пяти минут консул. – Мужчины обменялись рукопожатием, и Уилбур направился к выходу. Хромой секретарь сопровождал его до лифта, где Муна, кивнув ему, вошел в кабину. Всю дорогу, от кабинета министра до консульской машины, он думал только о случившемся.
– В консульство, – произнес он, оказавшись на заднем сиденье «Мерседеса». Немного поразмыслив, Муна поднял звукоизоляционную перегородку и, достав из кармана пиджака радиотелефон, набрал номер второго секретаря министра иностранных дел.
– Слушаю.
– Это Уилбур Муна.
– Как дела?
– Все подтвердилось. Но если продолжить поиск, может всплыть много других интересных фактов.
– Не надо искать.
– А что же делать?
– Делай то, что должен делать в этом случае, – на другом конце связь оборвалась. Сунув радиотелефон в карман, Уилбер извлек наружу миниатюрный стеклянный сосуд с запаянной верхушкой. Достаточно прижать ногтем, чтобы она обломалась. Муна сжал ампулу в ладони левой руки.
«Мерседес» въехал на территорию консульства, и к машине сразу же устремился чернокожий слуга.
– Леон, проводишь мистера Муна к консулу Смиту, – распорядился начальник службы безопасности.
– Слушаюсь, сэр.
Неожиданное появление нового человека насторожило Сиднея Смита. Он поднялся из-за своего стола навстречу вошедшему.
– Чем обязан? – Фамилия, которую ему за минуту до этого сообщила секретарь, ни о чем не говорила.
– Уилбур Муна, – лично представился вошедший и сделал короткую паузу. – Я только на днях окончил дипломатические курсы и сразу же был направлен к вам, как говорится, принимать дела.
