Следом за ним в комнате появилась Абигайль.
— Мэг сказала, что мы должны прийти на ужин. София посмотрела на нее поверх очков:
— Как тебя зовут, милая?
— Я Абигайль, мэм, — ответила девочка, приседая в реверансе. — Это мой брат Джейми. Прошу его извинить.
София изогнула бровь:
— Держу пари, тебе приходится это делать довольно часто.
Абигайль вздохнула:
— Да, приходится.
— Хорошая девочка. — София улыбнулась. — Младшие братья временами могут быть тяжким бременем, но это следует стойко выносить.
— Да, мэм, — ответила Абигайль серьезно.
— Пойдем, Джейми, к столу, — сказал Алистэр.
Джейми с готовностью направился за ним. Алистэр занял свое обычное место во главе стола, а София села справа от него. Миссис Галифакс расположилась слева.
— Благодарю вас, — проговорила она, когда он отодвинул для нее стул.
— Всегда, пожалуйста, — мягко произнес он, пододвигая ей стул.
София была занята, показывая Абигайль надлежащее место для ее стакана воды, и пропустила эту сцену. Но Феба, сидящая с другой стороны от миссис Галифакс, смотрела на них с любопытством. Черт! Он совсем забыл, насколько наблюдательна эта маленькая женщина!
— Так ты снова начал писать? — спросила София, когда Том внес супницу и горничная начала наливать суп.
— Да, — ответил Алистэр.
— И это все та же книга? О разных птицах, животных и насекомых Британии?
— Да.
— Хорошо. Очень хорошо. Рада это слышать. — Она отмахнулась от корзинки с хлебом, которую Абигайль пыталась передать ей: — Нет, спасибо. Я никогда не ем дрожжевой хлеб. Я надеюсь, — продолжила она, снова обращаясь к нему, — что ты напишешь ее быстро.
Алистэр откинулся на спинку стула, позволяя горничной поставить перед ним тарелку с супом.
— Ты все еще считаешь, что барсуки похожи на медведей? — Очки Софии опасно сверкнули.
— По сути, их когтистые лапы имеют поразительное сходство…
— Ха!
— И, — продолжил Алистэр невозмутимо, — когда прошлой осенью я вскрывал труп барсука, я обнаружил сходство в строении черепа и передних лап.
— Что такое труп? — спросил Джейми.
— Мертвое тело, — объяснил Алистэр.
Миссис Галифакс закашлялась, и он заботливо постучал ее по спине.
— Все в порядке, — прохрипела она. — Но может, мы переменим тему?
— Конечно, — сказал он любезно. — Хотите, обсудим норы барсуков?
— О Господи! — прошептала миссис Галифакс.
Он не обратил внимания на ее слова и обернулся к сестре:
— Знаешь, что я однажды нашел в норе барсука? — Что? — спросила София с интересом.
— Птичий клюв!
— Не может быть!
— Нет, правда. Маленький, может быть, синицы или ласточки, но определенно то была птица.
— Уверена, что это не синицы. Они редко спускаются на землю.
— О, но я считаю, птица была уже мертва, когда попала к барсуку.
— Вы обещали больше не говорить о мертвых телах, — встрепенулась миссис Галифакс.
Алистэр посмотрел на нее и едва не рассмеялся.
— Я обещал не говорить о трупах барсуков. А это птичьи останки.
Она нахмурилась:
— Вы очень плохо воспитаны.
— Да, пожалуй, — улыбнулся он. — Вы собираетесь исправить это упущение?
Уголком глаза он заметил, как Феба и София обмениваются выразительными взглядами, но проигнорировал их.
Миссис Галифакс вздернула подбородок:
— Я просто подумала, что вы могли бы быть более вежливы с женщиной, которая заботится о вас.
Его брови выгнулись. А взгляд переместился на дивный рот. Он сказал, понизив голос так, чтобы больше никто не услышал:
— Мне придется уделить больше внимания вашей заботе.
— Не поддразнивайте.
Ее тихие слова должны были заставить его чувствовать себя пристыженным, но вместо этого лишь усилили его интерес. «Осторожно, — шептал его внутренний голос, — не позволяй женщине соблазнять тебя мыслью, что ты можешь дать ей то, чего она хочет».
Мисс Манро пригубила свой чай и, пронзив Хелен колючим взглядом, спросила:
— Как давно вы стали экономкой брата? Хелен тоже сделала глоток и учтиво ответила:
— Несколько дней назад.
— А-а-а, — сказала мисс Манро, откинувшись на спинку кресла.
Хелен вернулась к своему чаю. Она была немного сбита с толку. Трудно сказать, означало ли это «А- а-а» подтверждение, недоверие или что-то совсем другое. После ужина они перешли в гостиную, уже чистую. Девушки проработали весь день и даже развели огонь в камине. Чучела на стенах по-прежнему смотрели на них своими тусклыми стеклянными глазами, но на перьях и шкурах не было и следа паутины. И это определенно было достижение.
Джейми и Абигайль задержались в гостиной только для того, чтобы пожелать всем спокойной ночи. Когда Хелен уложила их спать и вернулась, сэр Алистэр и мисс Макдоналд беседовали в дальнем углу, а мисс Манро поджидала ее у двери.
Хелен кашлянула, чтобы завести светскую беседу.
— Сэр Алистэр сказал, что вы довольно давно не виделись.
Мисс Манро посмотрела на нее поверх чашки:
— Он скрывается здесь от всех, словно прокаженный.
— Возможно, он чувствует себя неловко?
Она бросила взгляд в другой конец комнаты, где беседовали сэр Алистэр и мисс Макдрналд. Вместо чая он пил бренди. Он склонил голову, чтобы лучше слышать то, что говорила ему леди. Убранные назад волосы открывали шрамы, но придавали ему более светский вид. Изучая его профиль, Хелен поняла, что без шрамов он был довольно красив. Пользовался ли он женским вниманием до того, как был обезображен? Эта мысль расстроила ее, и она отвела взгляд — но только для того, чтобы обнаружить, что мисс Манро внимательно ее разглядывает.
— Это больше чем неловкость.
— Что вы имеете в виду? Абигайль закричала, когда увидела его в первый раз.
Мисс Манро коротко кивнула:
— Именно. Дети, которые с ним не знакомы, боятся его. Даже взрослые смотрят на него с подозрением.
— Он не любит причинять другим неудобства. Хелен увидела в глазах мисс Манро проблеск одобрения.
— Вы можете представить, — рассуждала та, — как тяжело иметь лицо, которое делает тебя центром внимания, куда бы ты ни пошел? Люди останавливаются, смотрят, пугаются. Он не может просто быть собой, не может скрыться в толпе. Где бы он ни оказался, он внушает страх или жалость. У него нет ни минуты передышки.
