начнет разбираться потом.
«Ты совсем забыл свою Беллу, а она, вернее, я попала в самую нелепую, немыслимую и глупую ситуацию на планете. Мой недавний принц, показавший мне взлеты и восторги, оказался моим работодателем. Он смотрит на меня волком и каждую секунду в чем-то обвиняет, не на словах — в душе, но от этого только хуже. Я не могу все это бросить и улететь домой — я ведь не бросаю начатых дел.
Я в твоем любимом Лондоне, хотя ты знаешь, сама я больше люблю Париж.
Вот закончу это дело и уеду в Бразилию к подруге, помнишь, я писала тебе о ней, о моей любимой Даше. Буду плавиться на пляже, нянчить ее детей, танцевать самбу и пить убийственные местные коктейли.
Пиши мне, не забывай обо мне!
Твоя Белла!».
Ксю кликнула по значку «Отправить», а сама решила перечитать старые письма:
«Так и будем бороздить просторы мирового океана: я и моя „Звезда Портофино“».
«Звезда Портофино» — Ксения подпрыгнула на холодной кровати, так называлась яхта Ксавье, Деникина, черт бы его побрал! Это название она прочитала на борту, когда уходила по пирсу в воскресенье — прочитала и забыла, как всегда, слишком погруженная в себя для таких мелочей.
Не может быть! Не может!
Деникин — Ксавье — это она еще способна пережить, но представить, что он и ее Антон был одним и тем же человеком, что писал ей такие нежные, трогательные письма, было невозможно. Ксения готова была кричать в тишину, если бы это ей чем-то помогло, увы…
Она раскрыла ему не только тело, но и душу — глупая дура, которую жизнь абсолютно ничему не научила, — Ксения, съежившись, забилась под одеяло.
О, Боже! — она только что отправила ему письмо с рассказом о нем самом! Если бы можно было вырвать последнее послание из бесконечной электронной паутины, она бы сделала это! Жалкая неудачница, вот кто она!!!! Ей и правда остается собрать все свои пожитки, прихватить маму и отправиться на другой континент!
Ксения бессильно закрыла глаза, в памяти всплыли картинки минувших выходных, строки его теплых писем — с чего вообще он начал писать ей??? Он что ждал ее тем утром в Сан-Ремо???? И вдруг газетное фото и жестокие слова: «…скорбят о смерти Елены Деникиной, пока веселый вдовец развлекается на Лазурном берегу». О, Боже, ведь это именно с ней он развлекался на Лазурном берегу. — Ксения зарыдала, она не знала, кого ненавидеть: себя, Антона или жестокий и злой окружающий мир.
Антон выпивал один бокал коньяка и тут же наполнял другой, долгожданное забвение не наступало, покинутый дом дышал воспоминаниями: игрушки перед холодным камином, фотографии в холле. «Папа! Папа!» — веселый детский крик со двора.
На экране ноут-бука мелькнуло сообщение, адресат — Белла.
Дорогая Белла, — мелькнуло в затуманенном коньячными парами мозгу, Антон потянулся, чтобы прочесть, а потом с ужасом вспомнил: Белла-Ксю-Ксения Данилова. Она что издевается над ним?! но не стал противиться любопытству, открыл и прочитал: «Ты забыл про свою Беллу… уеду в Бразилию… буду танцевать самбу…». Он представил, как ее загорелое тело извивается в темпераментном танце, маленькие босые ножки скользят по белому песку… Мерзкая гадкая тварь, она нарочно дразнит его! Все-все они такие! — он с размаху швырнул ноут-бук о кованые решетки камина, тот жалобно пискнул и погас, Антон налил себе еще коньяку, выпил и мрачно уставился в темное окно.
Следующие дни Ксю провела в офисе «Metal Alloys», она пачками читала условия, выставленные Еврокомиссией, пытаясь найти лазейки и возможности их обхода, до хрипоты спорила с Константином и исполнительным директором компании по финансам. Девушка была в центре внимания и в жутком цейтноте, но сама она ощущала себя пребывающей в каком-то странном вязком тумане. Время от времени в кабинет, выделенный ей, заглядывал Антон, бросал пару фраз по ходу разговора, смотрел на Ксю тяжелым немигающим взглядом и снова уходил. Ксения пыталась не обращать на него внимания, как мантру твердила, что он не стоит ни капельки ее нервов и слез, но это были пустые уговоры. Краем глаза она замечала, что Антон выглядит еще более мрачно, чем накануне, что вокруг еще совсем недавно смеющихся глаз залегли синяки, и морщины прорезали лоб.
Деникин, этот человек с белогвардейской фамилией, которого ей по всем правилам следовало ненавидеть за глупый жестокий розыгрыш, он, наоборот, день ото дня нравился Ксении все больше и больше. В его прошлом были какие-то мрачные страницы, казалось непонятным, кто тот ребенок, чье фото Ксю видела на яхте, и где он, но девушка не желала ничего выяснять, она понимала, что любая информация извне будет искажена и совсем не похожа на правду. Антон не просто нравился Ксю, она была влюблена, а он смотрел на нее как пустое место, как на ничтожество, которое даже будучи замеченным, не заслуживает ничего кроме презрения.
Зачем любить спокойного и внимательного к тебе мужчину? — это может каждая, куда уж лучше быть влюбленной в злобного подозрительного трудоголика, что не удостаивает тебя и взглядом…
Переговоры должны были начаться послезавтра, ранним утром Антон, Константин, штатные аудиторы и юристы, и, конечно, Ксю вылетали в Прагу. Ей было волнительно и даже немного страшно, но путь назад был закрыт — с этого места было всего два варианта: вверх или вниз, а падать Ксения не собиралась.
Было начало девятого, офис опустел, англичане наполнили шумные пабы, и только два окна горело в целом здании «Metal Alloys». Ксения медленно складывала бумаги в портфель и продолжала биться над одним вопросом, которому пока не могла найти достойного решения. Она собралась выходить, накинула легкий плащ и потянулась выключить свет, когда пронзительной трелью разразился ее телефон. На экране высветился московский номер ее шефа, Ксю удивилась, но подавила нервную дрожь — в Москве было слишком поздно для ни к чему не обязывающего звонка. Все крупные сделки с ее участием были завершены, сейчас самым значительным делом были переговоры по Steel, но здесь Ксения все держала в своих руках. Все, но не свои чувства, впрочем, это-то как раз и не важно.
— Добрый вечер, Георгий Петрович, — спокойно ответила Ксю, — да, послезавтра, в Прагу, да, я одна, — кивала девушка, все эти вопросы казались странными, ее шеф отлично знал все детали предстоящих переговоров. — Меня нельзя никем заменить, моя фамилия заявлена и топ-менеджменту Steel, антимонопольной и экологической службам, у меня почти готово обоснование по минимизации загрязнений, думаю, тут мы получим какой-то дисконт и, может быть, даже нетарифную поддержку от ЕС, — на душе становилось все тревожнее и тревожнее. — А в чем собственно дело? — не выдержала Ксения. — В прокуратуру, да с какой стати? Я понятия об этом не имею. Да это абсурд какой-то! — почти кричала она. — Я не могу быть послезавтра в Москве, я должна быть в Праге! Наверное, можно как-то перенести мой визит, — Ксения обессилено опустилась в кресло, она не могла и предположить, с чего вдруг московская прокуратура воспылала к ней таким интересом. Девушка была, конечно, отличным, почти видным адвокатом, но это вовсе не повод для визита к синим мундирам.
— Опрос в рамках материалов о возбуждении уголовного дела? — не веря сама себе, переспросила Ксю. — Но это невозможно! Хуже неуплаченного штрафа за мной нет никаких грехов, — мир стремительно крутился у нее перед глазами и падал в бездонную тьму. — Конечно, я помню, как составляла контракт этим кондитерам. Но какое это имеет отношение к сегодняшнему делу? — недоумевала девушка. Она замолчала на несколько долгих секунд, — О, Боже! — только и смогла пробормотать Ксю.
Девушка бездумно шла по улице, обвинение в преступлении — незаконное разглашение сведений, составляющих коммерческую тайну, — монотонно билось в голове, — штраф или лишение свободы, потеря репутации, карьеры, жирный крест на радужных перспективах. Из переговоров со Steel нужно выйти немедленно, подвести Деникина значит закрыть себе тот самый, сияющий путь на самый верх, но скрыть от него эту ситуацию — еще хуже.
О какой коммерческой тайне вообще может идти речь? У этих косных кондитеров и секретов-то никаких не было, они спали и видели, как бы продаться бельгийцам, а после подписания контракта только на голове от радости не ходили! — Ксю зло топнула ногой и окатила себя брызгами из лужи, на глазах
