метания были вытеснены банальностью жестокого похмелья. Самым последним в ряду машин, припаркованных возле порта, стоял смешной кабриолет Мини Купер — игрушечная желто-бело-черная машинка. На дверце была нарисована крошечная старуха Шапокляк в огромной шляпе и с тростью — Антон улыбнулся, присел на бордюр, прислонившись к двери кабриолета, хотел было закурить сигару — эдакий декаденствующий герой, но потом передумал и просто на секунду прикрыл глаза, а проснулся уже от довольно болезненных ударов по ребрам женской ножки в ослепительно-белых кроссовках.
— Эй, мистер, мы приехали, — проговорила ведьма, и решительно выбралась из машины, в нетерпении замерла на тротуаре, ожидая, когда же выйдет Антон. Он не спешил, с удовольствием оглядывая ее с голову до ног, ведьма начала нетерпеливо притопывать, и Антон решил больше не испытывать ее терпение.
Она зашли в очаровательную кофейню, словно перенесенную на эту тенистую улицу из позапрошлого века. Белые стены, тяжелая дубовая мебель, глиняная посуда, холщовые мешки с кофе и пучки трав — настоящий колдовский притон, — усмехнулся про себя Антон. Девушка уселась за стол, схватила меню и закрылась им от Антона. Возле их столика тут же возник немолодой официант, пожирая ведьму плотоядным взглядом, в этом Антон был с ним вполне солидарен — взглянуть и правда было на что.
— Два бокала Асти Мартини и кофе, — заказал Антон.
— Что за бред, шампанское?! — презрительно рассмеялась Ксю, — Никакого Асти Мартина, два двойных эспрессо, Перье с лимоном без газа, сэндвичи с пармской ветчиной и бриоши, — бросила она официанту и обратила свой взгляд на Антона, — А теперь я вас внимательно слушаю.
— Эй, мистер, я вас внимательно слушаю! — проговорила Ксения почти по слогам. — У вас какие-то проблемы? В машине вы были более многословны, — она язвила уже почти на автомате, видимость скверного характера давно стала второй натурой для Ксю.
— Никаких проблем, кроме нехватки Асти Мартини, но это я как-нибудь переживу! — усмехнулся Антон.
— Ну-ну, — процедила Ксю. — И часто вы засыпаете возле чужих Мини-Куперов? Что-то вроде хобби, да?
— Именно, вроде хобби. Но вообще Мини-Купер — немного не мой фасон, обычно я сплю под колесами Астон-Мартинов или в худшем случае Бентли, — он жевал сэндвич и открыто насмехался над Ксю.
Ксения как-то разом погрустнела и сникла, конечно, не только ее машина, но и она сама, скорее всего, не его фасон, гнусный тип все-таки умудрился испортить ей так хорошо начавшееся утро. Сейчас бы отправиться на виллу, поставить шезлонг на террасе, налить целый стакан холодного сока и написать Антону письмо с перечислением всех ее злоключений. Он бы, наверняка, посмеялся вместе с ней над незадачливым гулякой, назвал ее Беллой и посоветовал не обращать внимания на бред, вообще-то обычно Ксю такие советы игнорировала, но к его почему-то прислушивалась. Но на виллу лучше не ехать — там Наташа уже выбралась из спальни и приготовила Ксении новую порцию яда. Когда же она, наконец, уедет?! может, поменять ей билет на более раннюю дату, но как-то неудобно — придется терпеть.
— Эй, ma fiore, и кто здесь немногословен? — что-то печально-беззащитное в бесстыжих ведьмачьих глазах показалось Антону призрачно знакомым, на секунду, не дольше.
— Ну, мистер, и что же бросило вас под колеса моей «нефасонной» машины? — стряхнув грусть и хитро улыбнувшись, спросила Ксю, — А кстати, зовут-то вас как?
— А… — начал было Антон и замолчал, сам не зная почему. — Ксавье, — ни с того, ни с сего ответил он, это имя пришло на память случайно, так звали одного из мальчишек, живших по соседству с его домом в Сен-Тропе, и к тому же оно было так созвучно с Ксю…
— Ксавье, — тихо сказала Ксю и улыбнулась, — Ну и что же вы, Ксавье, делали на набережной, а? И вообще откуда вы?
— Я прямо как на допросе, — рассмеялся Антон и начал лихорадочно соображать, что бы ей ответить: было довольно странным говорить, что он из России, а еще страннее — что из Петропавловска, в их глуши, наверняка, не было ни одного Ксавье со времен сотворения мира. — Я — настоящий космополит, Париж, Нью-Йорк, Москва, то тут, то там, и нигде подолгу, — ну что ж, по крайней мере, он не солгал.
— Понятно, что ничего не понятно, — пробормотала Ксю и уткнулась в свою чашку эспрессо.
— А вы, отдыхаете здесь? — решил проявить вежливость Антон.
— Ксения, — невпопад ответила она и продолжила, — Да, отдыхаю, а что еще делать в этом тихом месте?
Ксения — молнией сверкнуло в голове у Антона, — неужели его Ксю, нет, нет, не может быть, кто угодно, только не она. В конце концов у нее не столь уж и редкое имя. Рыжая бестия и та хрупкая интеллектуалка никак не могут быть одним человеком, и все же…
— А вы, Ксавье, что делаете здесь вы? — продолжала допытываться Ксю, — Сан-Ремо слишком тихий город для такого космополита, как вы? — она лукаво улыбнулась.
— Тихий, да, — теперь настала очередь Антона отвечать невпопад, — Тихий, но не скучный, раз уж я встретил здесь вас, — он понизил голос до хриплого шепота и коснулся ее руки, Ксю охватила непонятная дрожь, она ответила на касание его пальцев и бросила взгляд из-под ресниц.
— Интригует меня, колдунья, — пронеслось в голове у Антона, бретелька легкого топа соскользнула с ее плеча и обнажила нежную оливковую кожу. За соседними столиками пили кофе, громко смеялись и говорили, но ни Ксю, ни Антон не слышали ничего, зачарованно глядя друг на друга.
— Ваши бриоши, — раскатистым басом прервал их чувственную идиллию седоволосый громогласный официант. Ксю отстранилась, схватила ни в чем не повинную булку и жадно впилась в нее зубами, крошки сахарной пудры посыпались на подбородок и в глубокий вырез кофты, Антон плотоядно усмехнулся — он был бы вовсе не прочь поменяться местами с терзаемым ею десертом. Напишу Ксю, какую колоритную особу встретил сегодня, — подумал он.
Завтрак прошел в какой-то странной, наэлектризованной атмосфере, они задавали друг другу короткие вопросы, выслушивали еще более краткие ответы и продолжали гипнотизировать друг друга взглядами, дразнить прикосновениями и искать темный подтекст за совсем невинными фразами.
Солнце обжигало город своими острыми лучами, нежные утренние звуки уступили место шуму жаркого дня: по улицам, громко сигналя друг другу, мчались машины, бледные туристы лениво брели на пляж, отмахиваясь от невидимых мух, продавщица мороженого громко кричала: «Джелатто-шоколатто» и маленький мальчик просил у мамы купить ему «ну крошечный рожок». Сиденья у Мини-Купера раскались до такой степени, что на них можно было жарить яичницу — Ксю опять забыла закрыть тент. Она, морщась, уселась за руль, Антон, не спрашивая ни о чем, сел рядом, включил все ту же рвущую душу песню об очередной несчастной любви и притянул Ксю к себе — она не сопротивлялась, хотела, но не могла. Сам воздух, полный жара, пряных специй и терпкого запаха моря толкал их друг к другу. Черт возьми, она устала быть благоразумной!
Она была волшебной, смотрела на него этими ведьмачьими глазами и отбрасывала огненные пряди за спину, потом касалась пухлой верхней губы маленьким розовым язычком и пряталась за огромными стеклами очков. Он устал говорить, ругать себя, помнить о непоправимом, все время соответствовать и принимать судьбоносные решения.
Поцелуй длился и длился, казалось, уже давно было пора оторваться друг от друга, глотнуть воздуха, а с ним и здравого смысла, но нет. Вначале она просто принимала этот поцелуй, пассивно и лениво, потом понемногу начала отвечать, отчужденно и лишь чуть-чуть заинтересованно, но вот стала полноправным участником игры, яростной и напряженной.
Пожалуй, не стоит писать об этом Ксю, пусть рыжая кошка останется его личным секретом!
Надо написать Антону, он же говорил, что мне следует выбить клин клином, ну что ж, клин — очень даже ничего!
Они тяжело дышали и, не мигая, смотрели друг на друга, у него растрепались волосы, а ее оранжевый бра валялся на заднем сиденье. Песню покинутой женщины сменили звуки страстного фламенко.
— Езжай в порт, — только и сказал Антон, но Ксю этого было достаточно, она резко вывернула руль и выскочила на дорогу, в лицо бил ветер, и каждый нерв отзывался яростной страстью.
Поворот, спуск, еще один поворот, море сверкает на солнце, то самое место, где утром она полупрезрительно-полубрезгливо тормошила бедного клошара, а теперь готова идти за ним куда угодно, в
