Вздрогнув, она потянулась к звонку, чтобы позвать Мьюрин. Но она не успела схватить шнур, когда кто-то бесцеремонно распахнул дверь спальни. На пороге стоял Маклейн.
Кейтлин ахнула. Его галстук съехал набок, один рукав сюртука был порван на плече, из резаной раны возле глаза текла кровь. Кровоточила и разбитая нижняя губа. Но глаза сверкали по-мужски уверенно, и довольная улыбка кривила рот. Маклейн закрыл дверь и ткнул пальцем в замочную скважину:
— Где ключ?
— Мьюрин положила его в верхний ящик туалетного столика. Я никогда…
Он пересек комнату, достал ключ и бросил ей в руки.
— С этого Дня вы будете закрываться на ключ. Вам ясно? Дервиштону нельзя доверять.
Она кивнула, вся дрожа.
— Я никак не ожидала, что он…
— Кто-то дал ему понять, что вы немногим лучше ночной бабочки, — мрачно пояснил Маклейн.
— Понятно. Ее светлость.
— Он сделал вам больно?
Маклейн смотрел на нее обеспокоенно.
— Нет, вы пришли вовремя. Но вот вам, кажется, досталось.
— Дервиштон предпринял жалкую попытку отомстить, но потерпел поражение.
— Боже правый! У вас такой вид, хоть вы и победили, а что же тогда с ним?
— Избил его в кровь. — Маклейн снова взглянул на нее с тревогой. — Вы уверены, что с вами все в порядке?
Кейтлин улыбнулась:
— Неужели похоже?
— Нет. Вы… вы просто очаровательны.
Его взгляд потеплел, и вдруг воздух в комнате сделался густым и тяжелым, словно впитав в себя миллион мыслей и чувств, слишком сложных и запутанных, чтобы сложиться хоть в одну связную мысль.
— Сядьте и дайте мне осмотреть ваши раны, — приказала Кейтлин — ее голос казался странно хриплым.
Она указала ему на кресло возле камина. Бросилась к умывальнику, взяла кувшин и смочила полотенце водой.
«Возьми себя в руки, Херст. Даже если ты наедине с ним, причин для паники нет».
Но это была не паника. Она предчувствовала куда большую опасность, которая заставляла ее кровь быстрее бежать по жилам, а руки — дрожать.
Идя к нему от умывальника, Кейтлин заставила себя улыбнуться:
— У меня три брата, поэтому разбитые губы и фонари под глазом для меня дело привычное.
Он скрестил руки на груди.
— Мне не нужна нянька.
— Отлично, потому что я только вытру вам кровь и взгляну, не нужно ли наложить швы, и вы отправитесь к своему камердинеру. Вот он и будет вам нянькой.
Подойдя к двери, она повернула ключ в замке.
— Что вы делаете?
— Не хочу, чтобы кто-нибудь ворвался сюда, когда я буду обрабатывать раны.
Он поморщился:
— Просто дайте мне полотенце.
— Нет. Вы не видите, где порез, а я вижу.
— Очень хорошо, черт подери! — Он упал в кресло и снова поморщился. — Тогда делайте свое дело, да побыстрей.
Кейтлин встала как раз меж его колен. Она остро ощущала его близость… Коснулась подбородка, приподняла лицо Маклейна, и его небритая кожа слегка щекотала ее пальцы. Она промокнула разбитую губу, морщась так же болезненно, как и он.
— Наверняка больно.
Его глаза, живые и темные в тусклом освещении спальни, встретили ее взгляд.
— Нет.
Его голос звучал необычно глухо.
Она осторожно стерла кровь с его подбородка, потом занялась раной под глазом. Промокнув кровь несколькими нежными прикосновениями, она с облегчением поняла, что повреждение незначительно.
— Рана неглубокая, но утром у вас будет синяк.
От Маклейна веяло теплом, и ей захотелось быть к нему поближе. Кейтлин налегла на его колено под предлогом, что ей нужно рассмотреть ушибленное место, в душе восхищаясь твердой линией его рта. Отчего у него такие прекрасные губы, которые неодолимо хочется поцеловать?
За окнами буолевача буря, дождь стоял стеной. А в спальне их обоих согревал огонь, бросая жаркие отблески на лицо Маклейна. Ей казалось, что, кроме них с Александром, нет никого в целом мире.
— Кейтлин, — хрипло прошептал он.
Она уронила полотенце на пол и обвила руками
— Поцелуйте меня.
Он привлек ее к себе, и их губы встретились в тот самый миг, когда новый удар грома потряс дом. Этот поцелуй был лишен нежности, лишен осторожности. Он был жарким и требовательным.
Кейтлин вздрогнула, когда руки Александра стали жадно исследовать ее тело, лаская, принуждая быть ближе, быть смелее. Она запустила пальцы в его густые черные волосы, перебирая волнистые пряди. Она покрывала его лицо поцелуями, словно заявляя свои права, языком поощряя быть смелее, взять больше…
Он оттолкнул ее, хрипло дыша.
— Кейтлин, нам нельзя этого делать. Вы будете моей, когда я выиграю пари, но никак не раньше.
К черту дурацкое пари! Неужели он собирается соблюдать правила приличия? Сейчас! Потом ее осенило:
— Если проиграю, мне придется лечь к вам постель, так?
— Да.
Он смотрел на нее настороженно.
— Тогда я не вижу особой беды. Эта постель ведь не ваша.
Он усмехнулся:
— Вы твердо решились?
Кейтлин обняла ладонями его лицо.
— Прошу вас, Маклейн. За последние несколько недель я не могла думать ни о чем другом. Я только хочу…
И Александр ее поцеловал. Он не мог бы ей отказать, как бы ни пытался. Их ноги сплелись, полные груди Кейтлин упирались в его грудь, ее кожа была такой горячей на ощупь! Он чувствовал, что начинает сходить с ума.
Он хотел ее — страстно, отчаянно, хотел ее всю. Но она девственница. Сможет ли он…
Кейтлин ответила на этот невысказанный вопрос, когда прижалась к нему всем телом и впилась в губы страстным поцелуем.
И Александр понял, что пропал. Он мог сражаться с самим собой, своими страстями, но не с ней! Пленительная, порывистая, влюбленная в жизнь Кейтлин заставила его сердце биться сильнее, чем в любой из прожитых им дней своей жизни.
Он накрыл ее рот своим, подчиняя и подчиняясь. Скользнул руками по ее телу, забрался под юбки, отбросил их в сторону, усаживая Кейтлин к себе на колени. Ее ноги обнимали его бедра, а он рукой собственника исследовал каждый роскошный изгиб, наслаждаясь гладкостью нежной кожи.
Он расстегнул ее платье и снял его через голову, открывая взгляду роскошные груди. Обнял их ладонями, поражаясь их шелковистой нежности, затем приник к ним губами, лаская соски, пока они не отвердели.
