Женушки из Бата

пользовался чем-то подобным, — быстро добавила она. — И он стал даже пользоваться одеколоном после бритья, чего тоже не делал никогда раньше.

Ее голос звучал жалобно. Хьюго подумал, что так может говорить только человек, у которого не все в порядке с головой.

–

Одеколон после бритья! — воскликнул Хьюго, думая, какое он-то может иметь ко всему отношение. Затем он быстро взял себя в руки. — Послушай, мы теряем ценное время. Когда ты обычно ходишь на прием? И когда Джейк?

–

Каждую среду в девять, — пробормотала она. — Джейк в двенадцать. А что? /

–

Меня обычно назначают на среду в одиннадцать. Сегодня прием перенесли в последнюю минуту, именно поэтому я сейчас здесь и оказался. Но, Элис, послушай, я могу перенести прием на одно время с тобой. Записаться к другому психоаналитику. Или еще что- то придумаю. Ты можешь и дальше ходить к доктору Хасселбладу. Мне лично он никак не помог. — Он схватил ее за плечи. — Тогда мы сможем видеться. Перед приемом или после него. Случайно — или, по крайней мере, так будет казаться. — Хьюго сглотнул. — Что ты об этом думаешь?

Секунду Элис колебалась, затем стряхнула его руку.

–

Нет, — твердо сказала она. — Какой смысл?

Хьюго почувствовал, как надежда уходит, словно воздух из сдувающегося воздушного шарика.

–

Смысл? — повторил он. — Мы, по крайней мере, будем видеться. Мы сможем выпить кофе или…

–

Мы не можем.

–

О, Элис. Пожалуйста. Я не вынесу этого…

–

Но тебе придется, — резко ответила она. — Нам обоим придется.

Хьюго попытался справиться с комком в горле.

–

Ты права, — признавая поражение, сказал он. — Встречи с людьми, которых мы любим, когда пытаемся найти способ остаться с теми, кого не любим…

–

… не помогут удержать наших детей, — Элис направилась к выходу.

Хьюго сдавленно усмехнулся.

–

О, я уже потерял Тео.

Это сработало, словно удар током. Элис в ужасе повернулась.

–

Что? Неужели уже было слушание в суде?

–

Нет, но вскоре оно состоится. Я не ожидаю от него хороших результатов.

А

ты, очевидно, будешь названа соответчиком в деле о расторжении брака. — Он уныло улыбнулся.

Элис поморщилась. Соответчик в деле о расторжении брака. Другая женщина. Злая искусительница. Она никогда не представляла себя в этой роли.

–

Но они не могут присудить Тео Аманде! — запротестовала она. — По закону о защите детей, при разводе родителей ребенок передается тому, кто больше занимался его воспитанием, а это ты.

–

Я знаю. Но суды всегда предполагают, что это мать. А ты знаешь, что представляет собой Аманда. Она сыграет роль, достойную Оскара, чтобы все получилось так, как она хочет.

Элис постаралась отделаться от образа злой ведьмы Аманды, вонзающей красные когти в маленького Тео.

–

Она не может… Я имею в виду… Они этого не сделают. У тебя ведь есть неплохой шанс? Ты же им все время занимался, и это можно доказать. И, конечно, у тебя есть работа.

–

Меня уволили пару недель назад. Элис,

у меня нет работы. — Он беспомощно развел руками.

Элис в отчаянии посмотрела на него.

— Ты права, — сказал он с наигранной легкостью. — Во всем этом нет смысла. Пусть будет так. Прощаемся.

Элис бросилась вперед и коснулась губами его щеки. — Прощай, Хьюго.

Она быстро захлопнула за собой дверь. До того, как он успел увидеть слезы.

* * *

Она сидела на заднем сиденье автобуса и на всем пути домой тихо плакала, уткнувшись носом в шарф. У нее было ощущение, будто у нее в сердце кто-то крутит и переворачивает бритву.

Она пришла в ужас из-за Хьюго. Вероятно, его страх потери Тео оправдан. Как она сама прекрасно знала, дела с участием Аманды означают кошмар и ничего больше. И Хьюго к тому же еще и потерял работу. Элис застонала. Ее тошнило, она задыхалась — и от обстоятельств, и от черного дыма, который вылетал из выхлопной трубы автобуса.

Как только она толкнула видавшую виды дверь «Старого морга», Джейк, стоявший сразу же за ней, вручил ей хнычущую Розу.

–

Мне нужно уйти, — объявил он. Муж явно очень торопился.

–

О, хорошо. Куда?

–

На прием к психоаналитику, — весело бросил он через плечо, огибая многочисленные унитазы, раковины и ванны, загромождающие путь.

Элис накормила Розу и включила простенький кассетный магнитофон, который недавно купила, чтобы ставить кассеты с песнями. Магнитофон, очевидно, был неразрушимым и ожидал составить конкуренцию Стоунхенджу в длительности существования. Однако появление магнитофона не вызвало никаких комментариев или возражений Джейка, что было удивительно. Элис предполагала, что это еще один положительный результат приемов у психоаналитика. Джейк становится мягче.

Роза любила музыку, и теперь победно подпрыгивала под «У мисс Полли была кукла». Зазвонил телефон. Это оказалась мать Элис.

–

Как дела, дорогая? — спросила она более весело, чем ей было на самом деле. Она являлась главным доверенным лицом Элис и знала о последних событиях, включая угрозу вывоза ребенка в неизвестном направлении. Пока ей героически удавалось сдерживать извержение вулкана — то есть ее мыслей по поводу происходящего.

–

О, ты знаешь, — сказала Элис с отсутствующим видом. Она улыбнулась Розе, которая в эти минуты пухлыми маленькими ручками крутила колесико, увеличивающее громкость. Магнитофон оглушительно взревел.

–

Нет, дорогая, не знаю. Расскажи мне.

Элис помедлила. А потом слова хлынули из нее потоком.

–

Я сегодня утром видела Хьюго. В приемной психоаналитика. — Она на мгновение закрыла глаза. — Это было… ужасно. Он так расстроен.

–

А ты? — поинтересовалась мать.

–

Я тоже очень расстроена. Но, мама, мне так плохо даже при воспоминании об этом романе. Это было неправильно. На самом деле неправильно. Я принесла столько неприятностей. Я все запутала и испортила.

–

Дорогая, такие вещи случаются, — успокаивающе сказала миссис Даффилд.

«Но не с тобой и папой», — подумала Элис.