чем-нибудь ему помочь. Закон выше личности, и усилия мужа, отца, иерархов церкви разбились о букву закона.
Здесь есть принципиальный вопрос: муж, покинутый своею женою, или жена которого признана неизлечимою душевнобольною, обязан ли в отношении к ней соблюдать супружескую верность? И если обязан, то на каком точном основании помимо буквы новейшего закона, которая может быть и изменена. Казалось бы, такому мужу может быть дан совет верности по слову: 'Могий вместити - да вместит'. Но дать приказание, переменить 'ты мог бы' на 'ты должен' едва ли основательно. Наконец, когда у такого мужа уже явились дети, от первого же брака детей нет и не было, представляется ненужной жестокостью лишать их прав на имя отца и его имущество, когда этими правами закон предоставляет пользовать детям того другого мужа или полумужа, к которому убежала его жена. Здесь мы имеем яркий пример, когда беззаветное самопожертвование девушки жестоко наказывается, а поведение жены, ярко бесчестное, как в описанном случае (уход вскоре после венчания от мужа), законом столь же упорно ограждается и защищается.
Термин 'внебрачные' возбуждает о себе столько же вопросов, как и термин 'незаконнорожденный', о котором в прошлом году велись споры, едва ли с определившимся результатом. И этот термин, по всему вероятию, примет на себя весь тот специальный позор, который составляет главную причину детоубийства и самоубийства девушек, и вообще побуждения к укрывательству детей, которых где же и скрыть полнее, чем в могиле. Совершенно точный термин для детей, именуемых теперь 'незаконнорожденными', - термин единственно нужный для отличения их в правах имущественных, пенсионных и пр., - это 'внеканонические дети'; liberi injure canonico, liberi extra jure canonico (свободны по канону, свободные вне канона (лат.)). И в метрики, если уж нужно вносить какую-нибудь отметку, можно бы вписывать эти латино-римские термины, определяющие, что понятие данное, как это и есть на самом деле, идет из древнего языческого, еще римского законодательства, будучи перенесено оттуда в Corpus juris civillis Юстиниана Великого, и что оно нимало не выражает воззрений евангельских или библейских. Собственно особенный позор, связанный с 'незаконнорожденностью' или 'внебрачностью', коренится в возможном о каждом таком ребенке предположении, что он есть плод случайной и минутной, даже за деньги, связи; что с матери такого ребенка снимается законом имя честной, порядочной женщины. Между тем думать это о девушке, свободной и юной, соединяющей навсегда судьбу свою с лишенным прав женитьбы человеком, прямо бесчеловечно; да и не только думать, а еще без разбора и документально утверждать. Вот снятие этой моральной диффамации, упрека нравственного с девушки или женщины, которая была только сострадательна (приведенные мною два случая), должно составить важную и непременную заботу законодателя.
'Внебрачные дети' - contradictio in adjecto
'Внебрачные дети' - это есть contradictio in adjecto, 'самопротиворечивое определение'. Дитя самым бытием своего показует присутствие брака, ибо 'брак', т.е. 'супружество', есть связь между полами (nuptiae est maris et feminae conjuctio - по Кормчей), плодом коей является ребенок - всегда законный. Мы можем говорить о тневенчаных' детях, но не о 'внебрачных'. Замечательно, что проститутки, где нет и тени: 'того ради оставить отца и мать и прилепится' - никогда, безусловно никогда не имеют детей. Поразительно: ведь их десятки тысяч; в течение десятилетий, столетий существования проституции - их наберется сотни тысяч: но этого удивительного известия, что вот 'девица' такая-то в таком-то доме терпимости 'разрешилась от бремени', - нет вовсе, не было никогда! Этот феникс не прилетал. Между тем, тотчас по излечении или начинающая свою профессию проститутка - ведь здоровы же? Явно - Бог проклял таковое явление (проституцию), Бог отступился от людей 'вне Образа и подобия Своего' и, как всегда мы читаем в Библии, проклял их именно бесплодием, закрытием чрева. Но затем, вне проституции - вы имеете многобрачие, полиандрию и полигамию, которых не избыл христианский мир: вот в чем горе! Но не закрывайте глаза на реальное бедствие и, указывая на едино-венчание, не утешайте себя: мы - люно- гамисты либо - лоно-андристы. Нет и нет: мы живем в неопределенном и совершенно зыбком многобрачии!
Но я не хочу в вопросе о детях становиться на почву сострадания или жалости: ибо истина здесь так светла, что не нуждается в филантропических подставках. Тысячею текстов из Библии можно было бы показать, что младенец, самое его появление, свет бытия, на него падающего, - не вне и не без преимущественного здесь участия, внимания, благословения Божия. 'Бог благословил меня детьми', 'Бог наказал меня неплодием' - это альфа и омега, между которыми женщина включает весь смысл бытия своего. Да и как же иначе? если не здесь Бог, то где же? Не это ли самая великая, по неразрешимости, тайна? а с другой стороны, по достоинству завитого в этой тайне - именно души человека, грядущей в мир, никем не судимой, - не есть ли это тайна священная? Блудницам и не дается она: но кому дана - она уже возросла в супружество, пусть несчастная кинута мужем своим, это его грех, его ответ пред Богом, перед людьми позор; но на ней нет ни позора, ни ответа, ни греха: ибо она подпала давлению заповедания Божия: 'Иметь к мужу - влечение'. Все это очень серьезно; со всем этим нельзя шутить. Мы расстроили, мы допустили расстроиться браку - до того, что имеем только его осколки: но эти осколки суть в точности 'брак', и нужно их собрать в целость, а не регистрировать 'незаконнорожденных', в чем упражняется 'закон' и куда тянут юридическое пророки. Нужно озаботиться о бессемейных воинах, о быте, и опять семейном, фабричных; нужно дать простор и свободу движения и жизни в браке. Но отрицать, что и те осколки, в которые по небрежности нашей превратился (от тысячи социальных причин) брак, суть, однако, в точности брак, есть религиозное таинство - никто не вправе. Скажут: это 'безнравственность', это - 'беззаконие'. Но я покажу вам, что безнравственность и беззаконие и получили себе начало от слияния 'венчания' с 'браком', которое позднее перешло в подмену, замену второго первым. Я 'обвенчан' единожды - и фактически потом начинаю полигамию; никто не обвинит меня ни в ее 'незаконности', ни в ее 'безнравственности'. Вот на этом фактически и крушится брак. Перенесите же центр значительности именно в супружество, в сопряжение полов: при венчании или без него раз завязалась связь, открылось сопряжение - есть брак во всей его религиозной полноте; и вот об этой-то реальной религиозной связи объявите, что ее нельзя нарушить 'флиртом'. Вы чувствуете, что здесь и лежит узел поправления семьи, т.е. он лежит в восстановлении ветхо- и новозаветного учения о браке как вещи, а не о браке как nomen. Этой вещи ради человек 'оставит отца и мать' и 'прилепится' - вот полнота самим Спасителем оставленного нам таинства.
Сколько раз можно было вступать в брак в древней церкви
Позволю себе подтвердить мнение, имеющее важное практическое значение, немалозначащим авторитетом. В прошедшем году, в статье 'Напрасное обременение', я высказался, что в необозримом океане случайностей, какие могут встретиться в жизни 140 000 000 людей, бывают редкие случаи быстрой потери в краткий срок времени женою преемственно одного и другого мужа, или мужем одной и другой жены. Господин А-т передал печатно, при споре со мною о незаконнорожденности, что он происходит от
