– Хорошо.
Мы немного поболтали втроем, потом я тихонько испарился – я знал, что им хотелось побыть вдвоем. Сам я с удовольствием устроился бы перед телевизором и подремал под баскетбольный матч. Но Дженни вместо этого позвала из подвала сына-подростка, Барри. Меня как гостя положено было развлекать. Приплелся Барри. Это был маленький и толстенький блондинистый подросток в прикиде рэпера; задница его штанов свисала чуть ли не до пола. Барри пригласил меня вниз погонять шары. Я послушно двинулся за ним.
В подвале обнаружился еще один подросток. Барри представил его как Лорана, французского студента по обмену. Лоран приехал на средства Ротари-клуба и жил у них в семье. Мы натерли мелом кии и начали азартно резаться в пул, но почему-то никак не могли завершить игру. Мы мазали раз за разом даже по самым простым шарам. Мне было трудно сосредоточиться, потому что параллельно с игрой Барри и Лоран гоняли по комнате мяч для европейского футбола, который то и дело пролетал под столом и отскакивал от стен. Оба были в том дурацком возрасте, когда человеку необходимо постоянно двигаться, сжигая энергию. Мне хотелось поскорее закончить партию и удрать из этого бедлама обратно наверх.
Я хлопнул ладонью по плечу Барри, чтобы заставить его остановиться хоть на мгновение. Плечи у него оказались довольно развитые и напомнили мне одного знакомого лайнмена из школьных времен. Я спросил:
– Могу поспорить, что ты играешь в футбол,[9] верно?
Он отрицательно помотал головой:
– Нет, я занимаюсь европейским футболом, соккером.[10] – Он посмотрел на меня ревниво и добавил: – Это международная игра.
Вот черт, подумал я.
Мы вместе смотрели, как Лоран легко гоняет мяч ногами, перекидывая с пятки на носок и проделывая всякие трюки. У этого жилистого лохматого парня отлично получался дриблинг. Его английский тоже был неплох. Но мне он не нравился. Он вовсю выпендривался, и это стало особенно очевидно, когда он предложил Барри отнять у него мяч. Барри положил кий и сделал несколько попыток, но безуспешно, – Лоран вертелся волчком, менял направление и все время подзуживал Барри, предлагая попробовать еще раз. Он слишком старался: подначивал новичка, чтобы выигрышнее показать на его фоне свое умение.
– Так, здорово! – говорил он с лающим смехом. – Отлично проделано! Будешь вторым Зизу!
Он перекинул мяч Барри; тот не ответил на вызов, а просто катнул его обратно. Лоран начал новую серию трюков, затанцевал вокруг мяча с целой серией касаний и финтов.
– Вокруг света! – воскликнул он, не прекращая движения.
– Что ты сказал? – спросил я.
– Вокруг света. Потом…
Он пасанул мяч Барри, но тот не сумел принять и обработать его. Мяч отскочил под бильярдный стол. Барри немного подождал, но, видя, что Лоран не двигается, опустился на четвереньки и полез за ним.
– Нет,
– Ну вы же знаете. Зидан. Вот настоящий мастер! Артист! Никто с ним не справится. Только Бог. Именно так он заработал… это… как это сказать? – Он коснулся макушки. – Место, где нет волос? Это шутка, понимаете?
Для меня все это звучало как полная тарабарщина.
– Зиззу! Я спрашиваю тебя о Зиззу, – повторил я.
Мы довольно долго повторялись и ходили по кругу, пока наконец не отыскали грифельную доску и я не заставил его написать на ней заветное слово. Кстати, он написал его немного иначе – Зизу (в наших документах фигурировал Зиззу). По словам Лорана, это было прозвище величайшего в мире футболиста (говоря «футбол», Лоран подразумевал европейскую игру, соккер). Полностью его звали Зинедин Зидан.
– Он уже ушел из спорта, но у меня есть видеозаписи игр, когда он был молодым. Он был лучше Платини, лучше Роналдиньо.
– Он араб?
– Ну да. Французский. Из Марселя. Он играл за мадридский «Реал» из-за денег, но он всегда возвращается, чтобы сыграть за Францию в чемпионате мира. Неужели вы не помните, как мы выиграли кубок? Или последний финал, его удар головой?
Нет, я не помнил, но продолжал задавать вопросы, и Лоран не уставал отвечать. Мы поднялись наверх, в спальню Барри, вышли в Интернет и запустили поиск по фамилии Зидан. Обнаружились тысячи сайтов на самых разных языках, множество фанатских сайтов с фотографиями. С экрана смотрел суровый лысеющий мужик с вечной небритостью.
– Значит, этот тип – знаменитость вроде Барри Бондса? – спросил я.
– А кто это? – отозвался Лоран.
Я отыскал футбольный сайт на английском и просмотрел его содержимое, добавив кое-какие факты к тому, что рассказал Лоран. Зидан вырос в бедной семье и сумел стать одним из самых высокооплачиваемых атлетов в мире. Забавно, что я никогда о нем не слышал. И наконец:
Я откинулся на спинку кресла и растерянно моргнул. Вполне возможно, разумеется, что во всем этом нет ничего необычного. Никакой связи. Просто тупое совпадение. Откровенно говоря, смешно думать, что наши коллеги из разведки могли так запутаться из-за простой опечатки. Они не упустили бы этой детали. Или упустили бы? Даже
Я повернулся и спросил Барри:
– А ты слышал когда-нибудь об этом парне?
– Конечно, Лоран все время говорит о нем.
– Я имею в виду раньше, до того, как рассказал Лоран. Ты же состоишь в команде, да? По футболу, в смысле соккеру? О нем что, все говорят? Я, честно говоря, не в курсе этих вещей.
– Нет… мы больше знаем американские команды.
После этого они с Лораном принялись перекидываться именами в скучной игре «Кто лучше?». Барри перечислил несколько американских игроков, Лоран отозвался о них пренебрежительно. Он упомянул также Дэвида Бэкхема; Лоран простонал:
– Что? Этот бугай?
Я оставил их и спустился в гостиную.
Только что появившийся Кайл положил ключи на каминную полку.
– В чем дело? – спросил он. – Ты выглядишь встревоженным.
– Ну, ты и сам дерьмово выглядишь.
– Нет, я серьезно, Джордж. У тебя все в порядке?
Я заверил его, что все. Мы нашли Дженни и Бетани на кухне, и остальной вечер прошел без происшествий. Ничего особенного. Цыпленок на обед и творожный пудинг. Они выставили также несколько бутылок вина в дополнение к той, что мы привезли с собой. Я почти не пил, поскольку был за рулем, зато Бетани хлестала за двоих и даже больше. (Я рефлекторно считал бокалы: четырнадцать.) В остальном я присутствовал за столом только телесно; мысли мои были заняты Зизу.
Неужели мы замучили № 4141 насмерть из-за примитивной лингвистической ошибки? Если совпадение или неверно понятое слово пообещало вдруг кому-то несуществующую ниточку в расследовании? Пресловутый двойной слепой метод, который мы опробовали, очень ограничивал поле зрения… Что, если его присутствие на Омеге было просто нелепой ошибкой?
– Еще десерта, Джордж?
– Нет, спасибо.
Я и раньше, бывало, испытывал подобные сомнения в отношении некоторых заключенных. Это тоже признак профессионализма – ведь вероятность ошибки всегда существует. Но никогда в моей практике возможная ошибка не приводила к таким необратимым последствиям. Для него теперь уже слишком поздно: но что, если в этот самый момент других заключенных допрашивают о Зизу?
