стол.
— Но священник не может служить двум господам.
— Вот и епископ сказал мне то же самое. Подозреваю, что скоро он отлучит меня от церкви.
— Если такое и случится, ты сможешь вступить в Орден тамплиеров. — Ларк улыбнулась. Ей нравился Амори — у него были добрые глаза.
— Точно, могу. Но что-то не очень хочется. У тамплиеров слишком суровая дисциплина. Нет уж. Если меня отлучат, я буду, как и прежде, служить Черному Дракону.
— А ты давно у него служишь?
— С тех пор, как мы познакомились с ним в Святой Земле.
— А как твои близкие? Что думают о твоем отлучении?
Амори положил ладонь на рукоять меча.
— Я не разговаривал с отцом вот уже семь лет. Он даже не знает, что я принял сан.
— Подумать только — целых семь лет! Я очень люблю своего отца и семи лет разлуки не выдержала бы.
Амори нахмурился:
— Мы расстались с отцом при весьма печальных обстоятельствах. Он хотел женить меня на одной леди, но я отказался. Тогда он сказал, что лишит меня наследства. Я удалился из замка, дав себе слово не возвращаться туда.
— Мне очень жаль, что так вышло.
— Все это в прошлом. Хотя с отцом мы так и не примирились, жизнь продолжается.
— Я понимаю тебя. Я, к примеру, как ни старалась, так и не смогла поладить со своей матерью и с недавних пор оставила эти попытки.
— Я встречался с твоей матерью, когда мы составляли брачный договор Стоука. По мне, она очаровательная женщина. Не представляю, чтобы с ней нельзя было поладить.
Ларк усмехнулась:
— Весь свой яд она приберегает для мужа и дочери. Кстати, припоминаю, что она как-то упоминала о тебе. Говорила, что священник из тебя получился… странный. Впрочем, тут же добавила, что ты очень добрый. Но когда мать упомянула о твоем мече, я тотчас пожалела, что меня в то время не было в замке и я не могла взглянуть на такого воинственного святого отца.
— Со стороны я, должно быть, и впрямь выгляжу странно.
— Даже больше, чем ты думаешь. Когда отец Кенион, наш замковый капеллан, услышал рассказ матери, то так разволновался, что слег в постель, и у нас в Сент-Вейле целых две недели не было службы.
— Что же вы не пригласили нового капеллана?
— Не потребовалось. Когда я намекнула отцу Кениону, что велю послать за тобой, он волшебным образом исцелился.
Амори рассмеялся, потом вздохнул.
— Я был бы не прочь отслужить мессу, но не могу. Стоук приставил меня охранять Варика, и мне бы не хотелось оставлять мальчика без своей опеки. Боюсь, однако, недосмотрел я за ним.
— Если мальчик заболел, то в чем твоя вина? Кстати, как он?
— По-прежнему. Стоук не отходит от него. В сущности, он и живет-то только ради сына. С тех пор как умерла Сесиль, Варик — единственное, что у него осталось.
— Между прочим, я изучала искусство врачевания. Поговори со Стоуком — пусть он разрешит мне ухаживать за сыном.
Амори смерил девушку проницательным взглядом.
— Ты вовсе не кажешься мне такой дурной, как он тебя расписывал, но…
— Неужели ты думаешь, что я способна причинить вред ребенку? И потом — я не хотела заколоть Стоука кинжалом. Я была сильно напугана в тот момент и ничего не соображала.
— Что ж, если ты думаешь, что поможешь Варику, я поговорю со Стоуком.
— Во всяком случае, я очень постараюсь ему помочь.
Судя по всему, ответ Ларк пришелся Амори по душе. Он кивнул и, указав на поднос с едой, сказал:
— Ты поешь, а я схожу узнаю, что можно сделать.
Когда отец Амори вышел, Ларк посмотрела на то, что он ей принес. При виде жареной оленины, политой соусом, у нее потекли слюнки. Оленина была украшена капустными листьями и веточками петрушки, а кроме того, на подносе красовалась головка сыра и три ломтя хлеба. Рядом стояла кружка с горячим, сдобренным специями вином, над которой поднимался пар.
Ларк села за стол и принялась за оленину. Хотя мясо было нежным и легко отделялось от костей, девушка вдруг почувствовала, что ей не полезет кусок в горло, пока она не приступит к врачеванию сына Стоука. Если, конечно, тот преодолеет сомнения на ее счет и позволит ей войти в его спальню.
— Нет, к постели Варика я ее не подпущу. — Стоук посмотрел на Амори. — Это Ларк тебя прислала?
Амори и Стоук стояли у двери в комнату мальчика. Священник видел, как Далия суетится у постели Варика, обтирая пот со лба ребенка. За то недолгое время, что Амори не видел Варика, мальчик еще больше побледнел, а залегавшие у него под глазами темные круги стали еще темнее. Лицо его исказилось от боли.
— Ты только взгляни на него, — вполголоса проговорил Амори. — Что-то я не вижу улучшений. Наоборот, с каждой минутой ему становится все хуже. Ничего не случится, если девушка осмотрит ребенка и станет ухаживать за ним.
— Как я могу доверить ей жизнь Варика?
— Твои чувства к Сесиль не должны брать верх над тобой. В глазах Ларк я прочитал искреннее стремление помочь твоему ребенку и прошу тебя впустить ее к мальчику.
— Не знаю, что и делать. — Стоук в растерянности провел рукой по своим густым черным волосам.
— Тебе нечего терять. В жизни бывают случаи, когда нужно довериться женщине. А сердце подсказывает мне, что Ларк вовсе не так дурна и испорчена, как ты, вероятно, думаешь. Уверен, она приложит все силы, чтобы помочь ребенку.
— Речь идет о жизни Варика. Если бы это касалось меня, я бы не колебался. Но подвергать опасности жизнь сына я не стану.
— Как ты не понимаешь, что если Ларк не поможет парню, то он умрет? — Амори окинул Стоука суровым взглядом и вышел в коридор.
Ругаясь на чем свет стоит, Стоук смотрел вслед священнику. Из бокового перехода вынырнул Роуленд и о чем-то заговорил с ним. Амори, погруженный в свои мысли, не ответил ему и пошел дальше.
Роуленд подошел к Стоуку:
— Никогда еще не видел Амори в таком состоянии.
— Это он со мной поругался.
— Ничего, отойдет. Он не способен долго на кого-нибудь сердиться. Кстати, я пришел узнать, как дела у Варика, а заодно поставить тебя в известность, что мы с Амори, зная, какую неприязнь ты питаешь к лорду Тревелину и принимая во внимание его бешеный характер, решили не спускать с него глаз. Хочу вот тебя спросить: следует ли нам и впредь следить за ним?
— Обязательно. Я должен знать о каждом его шаге.
Варик раскашлялся, и Стоук кинулся к сыну. Роуленд обеспокоенно посмотрел на мальчика.
— По-моему, ему хуже, Стоук.
— Знаю. Амори хочет, чтобы моим сыном занялась Ларк.
— А что? Неплохая мысль. Эвел говорил мне, что она весьма преуспела в искусстве врачевания.
— Леди Элен говорила мне то же самое. — Стоук пристально посмотрел на своего друга: — Скажи, ты доверил бы Ларк своего сына?
Роуленд задумчиво поскреб подбородок.
— Даже если бы у меня и был сын, ответить на этот вопрос однозначно я не могу.
— Это почему же?
— Если бы я сказал тебе «да», а потом с мальчиком по вине Ларк что-нибудь случилось, я бы не простил себе этого до самой смерти. Решение должен принять ты.
