следил за тем, что сейчас делает, то всегда безошибочно направлялся к нужной полке или правильному мешку с травами. Будто не раз бывал в белых шаманских чумах и неплохо знал, что где лежит. Но стоило молодому черному шаману погрузиться в свои невеселые мысли, и рука его тянулась в прямо противоположную сторону. Пальцы бессмысленно шарили или же хватали совсем ненужную вещь, Донгар на нее недоуменно пялился и уже тогда поворачивал куда следует. Снова задумывался – и все повторялось сначала.
Крутя шумовку как положено, по Рассветному ходу солнца, мальчишка-шаман принялся вымешивать травяной настой. Шумовка застучала по стенкам горшка – физиономия парня стала растерянно- разочарованной. Он наморщил лоб, видно, в надежде, что хорошо помятая мысль лучше пойдет. Похоже, помогло. Но не обрадовало. Новоявленный Донгар Кайгал Черный тяжко вздохнул и сменил ход движения шумовки, начав мешать наоборот, по Закатному ходу. Настой мгновенно весело запенился, наполняя чум оглушительным травяным запахом.
Хакмар сделал три очень важных вывода. Во-первых, черный чум – вроде отражения белого в зеркале полированной бронзы. Что у белых шаманов справа – у черных слева, и наоборот. Во-вторых, этот стойбищный – и впрямь Черный, каким бы чудом он ни выглядел. И в-третьих, сам Хакмар очень умный и наблюдательный, если может из таких мелких деталей делать такие выводы – глубокие, аж до подземного мира.
Черный шаман принялся поить травяным настоем бесчувственного белого. При этом через раз промахивался ложкой мимо губ, поскольку постоянно испуганно косился на Хакмара.
А умный и наблюдательный молодой черный кузнец снисходительно пояснил:
– Сила на мое мастерство не от верхнего Божинтоя снисходит, а от нижнего Хожира поднимается. Вот и выходит, что ты должен спуститься в Нижнюю землю с выкупом и попросить подземных кузнецов перековать мое тело, чтобы оно могло выдержать напор внутреннего Огня…
Ложка в руках Донгара дрогнула, и очередная порция настойки вылилась белому шаману за шиворот. Мальчишка-Черный неторопливо отложил ложку, отставил горшок и медленно повернулся к Хакмару. Ой, чего это у него с глазами – они стали почти круглыми!
– Ты хочешь… чтобы я… спустился в Нижний мир? – медленно спросил он. – К Куль-отыру? – Голос его вдруг сорвался на визг.
– Ну да, – растерялся Хакмар.
Черный шаман медленно поднялся и по стеночке, по стеночке попятился прочь от Хакмара, не сводя с него круглых глаз. И в глазах этих стоял беспредельный ужас.
– Э… Да ты чего? – Хакмар вскочил. – Если сам не знаешь, как это делается, у меня специальный свиток есть, там написано…
– Даже свиток есть! – похоже, вовсе не обрадовался Донгар. – Первая душа… «Путь к великому мастерству и дорога под землю», – непонятно, будто повторяя чьи-то слова, пробормотал он. – Все, как Калтащ говорила… Но я не хочу! – из горла мальчишки вырвался вопль, похожий на крик летучей мыши. Он вдруг прыгнул в сторону и сорвал с колышка на стене что-то вроде пары черных птичьих крыльев. А потом… Хакмар недоуменно заморгал – не веря, что и правда видит то, что видит. Одним движением Донгар натянул крылья на себя – как куртку в рукава! Но как это может быть – крылья маленькие, а парень хоть и тощий, а все-таки побольше?
Тут же рядом захлопало – и, отчаянно молотя этими самыми крыльями, мимо него пронесся большой черный ворон. С размаху ткнулся клювом и башкой в обтянутую шкурами стенку, закаркал – зло и в то же время обиженно, – заметался по чуму, то и дело обдавая ошалевшего Хакмара ветром, и, наконец, найдя выход, снес полог и вылетел наружу.
Только тут Хакмар пришел в себя. Его вынесло следом за шаманом.
– Куда? Куда он полетел? – спросил он у застывшего рядом воеводы.
– Да пока что никуда не полетел. Старается, однако, – с тягучей задумчивостью откликнулся старый воин.
Но Хакмар уже и сам обернулся на хриплое карканье. Ворон метался между домами. Завидев выскочившего из чума Хакмара, заорал с различимым даже в карканье ужасом и лихорадочно заработал крыльями, видно, торопясь убраться подальше. Но вместо того, чтоб лететь прямо, закружил на месте, как за лапу привязанный.
– Вот Куль! – сочувственно выругался воевода, когда окончательно потерявший ориентацию ворон со всего маху приложился об деревянную стену и свалился на землю.
Недолго думая Хакмар кинулся к копошащейся на земле птице.
– Кар-р-р!
Твердый, как молоток, клюв долбанул его по протянутой руке.
– Ты что делаешь! – возмутился Хакмар, хватаясь за ушибленные пальцы. – А ну стой!
Но ворон и не собирался стоять. Взлететь он тоже не пробовал. Он просто побежал от Хакмара неуклюжей прискочкой, пятная снег двойной цепочкой следов.
– Стой, говорю, ты, припадочный! – Хакмар рванул следом.
Непрерывно каркая, ворон запрыгал шустрее, то и дело слегка подлетая вдоль земли. В длинном прыжке Хакмар сиганул за птицей…
– У-й-я! – плашмя грянулся об твердый наст, сжимая в пальцах выдернутое из хвоста черное перо. Над головой послышалось сдержанное хихиканье, переходящее в откровенный хохот.
Хакмар задрал голову. В пылу погони за вороном он выскочил на площадь, где расположился обоз. Обозные мальчишки откровенно ржали, точно как подгорные родственнички в конском обличье, тыча пальцем в перемазанного снегом Хакмара.
– Чего трубите, как олени?! – вперед протолкалась знакомая девчонка – Нямь, дочка мис-не. – Думаете, молодой мастер такой же пенек безголовый, как и вы, – для забавы за воронами гоняется? Для дела, наверное, нужен – может, в стенной лук заряжать! А что, вороньим клювом мэнкву в глаз – ого! – Она энергично взмахнула сжатым кулачком. – А ну быстро поймали мастеру птичку!
Обозные мальчишки немедленно согласились на такое развлечение и всей гурьбой кинулись к ворону. Обращенный в черную птицу Донгар издал паническое «кар-р-р!» и взвился с места. Отчаянно дергая хвостом и вихляя в воздухе, как пьяный, он дотянул до ледяной стены и, громко хлопая крыльями, перевалил через нее.
– Оленя мне! Оленя! – вскакивая, завопил Хакмар.
– А-а, так вы кушать хотите! – обрадовалась Нямь. – Зачем же было ворон ловить – сразу бы к нам шли, мастер Хакмар!
Перед носом мальчишки немедленно появилась миска с испускавшим пар куском оленины.
Хакмар зарычал от бешенства:
– Не такого! Целого! Живого!
– А осилите? – растерянно глядя то на Хакмара, то на оленей в наскоро срубленном загончике, пробормотала девочка.
– Чуда! – яростно выдохнул Хакмар и, сиганув через хлипкий заборчик, взвился на спину ближайшему оленю. Вряд ли на нем ездить сложнее, чем на коне!
Скакун закинул рогатую голову – на морде его был написан недоумевающий вопрос: кто это там на меня уселся? Удар меж рогов шипастым наручьем Хакмаровой любимой куртки заставил скакуна затрубить и одним прыжком перемахнуть заборчик.
Скача к воротам, Хакмар успел расслышать звонкий голосок Нямь:
– Слыхали? Он сказал, что я – чудо! А говорили, на наших девушек внимания не обращает. Это смотря на каких!
– Ворота! Открывай ворота! – Рогатый скакун навис над сторожащим вход в крепость воином.
– Но… Молодой мастер… Воевода не велит…
– Открывай, кому говорят! Зарублю! – Меч Хакмара со свистом вылетел из ножен.
Насмерть перепуганный стражник замычал, испуганно прижимая к себе копье. Пока они тут возятся, Донгар уйдет! Улетит!
Хакмаров меч полыхнул оранжевым ореолом. С бешеным, почти звериным рыком Хакмар рубанул по толстенной сосне, служившей засовом на крепостных воротах. Сосна кракнула и распалась на две
