– А как, думаешь, черную порчу наводят? – глухо спросил черный шаман. Мрак в его глазах постепенно рассасывался, сменяясь болью. – Вот видишь – и ты меня боишься, – глядя на Хакмара исподлобья, вздохнул он.
– Егет ничего не боится! – вскинулся парень. – Так мы идем дырку искать или ждем, пока мэнквы нас найдут?
– Идем, – ответил Донгар. – Ты кем быть хочешь – соболем или черным лисом?! – растягивая шкурки на пальцах, спросил он.
Хакмар растерялся. С одной стороны, побывать в шкуре животного – кто еще мог бы похвастаться! А с другой – перестать быть собой? Страшновато как-то…
– Облезлые они… – старательно скрывая дрожь в голосе, пробормотал он, оглядывая шкурки. – А почище нету?
– Какие вы, южане, однако, нежные, – с явным превосходством ухмыльнулся Донгар.
– Мы не нежные! Мы чистоплотные! – высокомерно задирая нос, ответил Хакмар и снисходительно добавил: – Впрочем, стойбищным этого не понять!
– Я – из пауыля! – буркнул Донгар. – И я все понимаю – у нас в пауыле каждый День обряд чистого чума проводили!
– Аж целый один раз за весь долгий День вы в своем чуме убираетесь…
– Зачем убираемся? – искренне удивился Донгар. – Мы злых духов гоняем, которые не в своем обличье между людей ходят, – и брошенная лисья шкура полетела Хакмару в лицо.
Сосны вдруг резко рванули вверх, уходя в поднебесье. Зато земля ринулась навстречу, ткнувшись прямо в черный носик. Он несколько раз нервно и брезгливо чихнул – перекрывая даже запах холодного снега и мерзлой хвои, в нос ему ударил омерзительный смрад мэнквов, крови и гари. Он перестал проваливаться в снег – теперь пушистый белый покров легко держал его. Путаясь в лапах, сделал несколько спотыкающихся шагов. Сзади что-то мешало… Он заглянул себе между лапками – и некоторое время недоуменно пялился на путающуюся позади пушистую темную метелку. Да это же хвост!
Сверху донеслось насмешливое карканье. Он запрокинул голову с торчащими треугольными ушками. Крупный ворон поглядел на него круглым черным глазом с горящей в глубине зрачка зловещей алой точкой, ударил крыльями и, уронив прямо на голову лису изрядный ком снега, медленно поднялся вверх.
– Э, погоди! Как я узнаю, куда бежать? – отфыркиваясь от набившегося в жесткие щеточки усов снега, хотел крикнуть Хакмар, но из горла у него вырвалось только короткое тявканье.
– Прямо беги! – раздался у него в голове спокойный голос.
Лис подпрыгнул на месте и закружил, с непривычки разметывая хвостом снег.
– Донгар? Я тебя слышу!
– Слышишь, однако, – согласился голос Черного, и, словно в подтверждение, сверху раздалось громкое карканье. – Я повыше взлечу – скажу, куда дальше! Чую, недалеко! – звучащий прямо в голове голос Донгара стал удаляться, будто ворон набирал высоту.
Лис-Хакмар от возбуждения кувыркнулся в снегу. Чутко прислушиваясь и принюхиваясь, повертел остренькой мордочкой, тихонько тявкнул и потрусил в указанном направлении.
Донгар был прав – бежать оказалось недалеко. Сперва в засыпанном снегом лесу стали появляться выжженные проплешины, потом их сменила стена обугленных стволов, а потом лес закончился. Из ненадежного укрытия в сожженном подлеске лис разглядывал начисто выгоревшую поляну, где и деревьев-то не осталось, лишь кое-где торчали почерневшие от огня пни.
– Здесь, однако, – плюхаясь на обгорелую черную ветку сосны, каркнул ворон. Ветка печально закряхтела, чешуйки золы посыпались из-под когтей.
– Вижу. – Горелые палки у подножия дерева, когда-то бывшие густым зеленым подлеском, с сухим треском зашевелились, и между ними выглянула недовольная лисья морда. Лис чихнул и, вытянув лапы, улегся на брюхо – черная с бурыми пятнами шкура растворилась среди обгорелых корней.
– Чэк-най прошел, – снова раздался в голове человеческий голос. Сидящий на обгорелой ветке ворон крутил взъерошенной головой, настороженно зыркая то одним, то другим глазом. – У нас в пауыле тоже Огонь поднялся, все пожег. А за ним из земли эрыг отыры и чудища Вэс полезли…
– Все погибли? – сочувственно дернул усами лис.
– Нет! – В звучащем у него в голове голосе слышалось настоящее торжество. – Жрица прилетела, Вэс Голубым огнем сожгла, эрыгов сожгла – пауыль спасла.
– Так чего ж они сейчас не прилетят и мэнквов не пожгут? – раздраженно откликнулся лис.
– Много, однако, – совсем по-человечьи вздохнул ворон и нахохлился.
Лис невольно кивнул – потому что мэнквов и впрямь было много. Они стояли и сидели на земле, перерыкивались, объединялись в пары, тройки и даже стада. На глазах у лиса, выглядывающего из колючих черных стеблей горелого подлеска, двое мэнквов – трех– и четырехголовый – замерли друг против друга, уперевшись лбами и угрожающе рыча. Некоторое время они так и стояли, будто пробуя, у кого лбы крепче, когда вдруг оставшаяся свободной голова четырехголового извернулась и вцепилась зубами в плечо соперника. Укушенный взвыл – и оба мэнква под подбадривающий рев соплеменников покатились по земле, вздымая за собой тучи золы и пепла. Когда черное облако рассеялось, четырехголовый победитель методично и последовательно заехал кулаком в три левых уха побежденного и, горделиво порыкивая, направился прочь. За ним двинулась еще четверка великанов – последним, роняя в золу капли черной крови, брел побежденный трехголовый. Темный лис проводил скрывшихся в тайге людоедов задумчивым взглядом. Мэнквы больше не были одиночками – они сбивались в стаи и, как умели, выбирали себе вожаков.
Если все здешние мэнквы доберутся до жилых мест – окрестностям конец!
– Это еще не вся беда, однако, – печально откликнулся ворон. – Когда из Нижнего мира вылезут все – конец Сивиру.
– Да откуда ж они лезут? Что это там такое? – Лис высунул длинную морду из укрытия, изо всех сил пытаясь рассмотреть скрывающиеся за спинами мэнквов остатки странных сооружений.
Высокая – выше сосен и великанов, – но легкая и, кажется, собранная на скорую руку из отдельных секций металлическая башня. Сквозь переплетение креплений еще можно разглядеть остатки проржавевших механизмов. Рядом глухая, тоже металлическая будка с начисто вывороченной, будто взрывом, крышей – изогнутые и перекрученные стальные полосы торчат, как гигантский уродливый цветок.
Но откуда здесь, на диком севере, столько металла? И что это за машины? И какое отношение они имеют к мэнквам? Где дырка-то, которую они из Нижнего мира видели?
Словно в ответ, по земле прошла длинная мучительная дрожь. Из-под металлической будки с вывороченной крышей начали медленно выползать ветвящиеся разряды, похожие на алые молнии. Вздымая клубы черной пыли, мэнквы с топотом ринулись прочь с поляны – под прикрытие деревьев. Походя длинная мэнквова лапища попыталась сцапать сидящего на ветке ворона, но птица с заполошным карканьем взвилась в воздух. Испуганно поджимая хвост между лап, лис припал на брюхо, надеясь, что его не заметят. Алые молнии с сухим шелестом ветвились по черной обгорелой земле. Они мелькали все чаще, их становилось больше, наконец, вся поляна засветилась алым, и над ней повис удушливый дымок. Стальная башня трещала, качаясь в такт колебаниям земли. А потом из металлической будки послышался долгий, закладывающий уши свист… Он нарастал, нарастал, нарастал… С глухим – бумм-пых-х-х! – из развороченной крыши вырвался ярко-алый, дымящийся черным клуб Огня. И прямо из него вылетел двухголовый мэнкв. Дрыгая руками и ногами, туша зависла в воздухе… и с грохотом рухнула на землю. Пляска алых молний начала медленно затухать, оставляя в воздухе удушливую вонь пожарища.
Шарахнувшийся с высоты мэнкв лежал неподвижно. Потом гигантская лапища медленно дернулась. Длинные когти заскребли землю, оставляя в золе глубокие борозды. Медленно, с трудом подбирая под себя лапы, мэнкв поднялся на четвереньки. Затряс обеими головами. Тяжело переводя дух, пополз прочь. Тягучая слюна капала с отвислых губ – похоже, великан был оглушен и не слишком понимал, где находится и что делает. Остальные мэнквы вернулись на поляну, не обращая на вновь прибывшего собрата ни малейшего внимания.
Тонкий лисий язычок высунулся из уголка пасти. Ничего себе! Теперь, по крайней мере, понятно, почему вся эта толпа мэнквов не разбегается сразу по Средней земле в поисках сладкого человеческого
