Холли уставилась в пол, думая о том, как она обманула
Джона.
— Но вы не можете на ней жениться. — На глазах леди
Матильды заблестели слезы.
— Мне очень жаль, Матильда, — немного смягчился Джон, — но я так решил.
— Вы сами не знаете, о чем говорите. Она вас околдовала. Неужели вы не видите, что она выскочка? Она на все пойдет, лишь бы получить вас и ваш титул и состояние.
— Я протестую. — Холли бросила на леди Матильду тяжелый взгляд.
Та не обратила на нее никакого внимания
— Боже мой, Джон! Возьмите девчонку в любовницы, но не женитесь на ней. Вы же ничего не знаете ни о ее семье, ни о ее связях. В конце концов, она может происходить из семьи умственно неполноценных.
— Довольно! — Джон бросил на леди Матильду уничтожающий взгляд. — Я не позволю вам говорить в таком тоне о моей будущей жене.
— И что, разве никого не интересует мое мнение? — Холли погрозила Джону пальцем. — Я не выйду за вас замуж.
— Выходите за него, — посоветовал джентльмен с сигарой, выпустив в воздух колечко дыма.
— Не вмешивайтесь не в свое дело, — одновременно проговорили Джон и леди Матильда.
— Я бы счел за честь, мисс Кемпбелл, если бы вы вышли замуж за меня, — поклонился Уотертон, сохраняя на лице насмешливое выражение.
— Держитесь от нее подальше! — Джон схватил Холли за руку. — Вы вернетесь домой вместе со мной.
— Я возражаю против такого своевластия. У меня нет ни малейшего желания выходить за вас замуж, и вам это известно.
Джон потащил ее по залу и вывел за дверь. Лорд Уотертон посмотрел на леди Матильду.
— Ну что ж, сударыня, вы, судя по всему, проиграли. Некоторое время та смотрела на него сердито, потом лицо у нее стало рассеянным, словно она не видела его. Она бросила взгляд на дверь, за которой исчезли Джон и Холли, и сказала больше самой себе:
— Скачки не считаются законченными до тех пор, пока не объявят приз.
— К сожалению, вы выпали из состязания. Мисс Кемпбелл уже выиграла. — Наслаждаясь ее упорством и взглядом, который она бросила на него, лорд Уотертон приподнял уголки губ в медленной улыбке. — Лучше вам забыть о вашем увлечении Сент-Джоном. Вы его совершенно не интересуете и никогда не интересовали. Я же со своей стороны готов разделить с вами комнату на эту ночь.
— Вы невыносимы, похотливый негодяй! — Леди Матильда занесла руку, чтобы дать ему пощечину, но он схватил ее за запястье.
— Если бы я на самом деле был похотлив, я бы взвалил вас на плечо, отнес наверх и поучил бы, как лгать.
— Я вас ненавижу. — Леди Матильда вырвала руку и с надутым видом направилась к очагу.
Лорд Уотертон смотрел, как раскачиваются ее бедра, и на губах у него появилась презрительная улыбка.
Холодный ветер проникал под пелерину и перчатки Холли. Густые снежные хлопья закручивались вокруг ее головы, так что она не могла ничего рассмотреть дальше пары футов впереди. Льдинки прилипли к ресницам, и она то и дело пыталась их сморгнуть. Она съежилась в седле. Из-за густого снега почти ничего не просматривалось, и Джона она тоже не видела, хотя он ехал прямо перед ней и вел ее лошадь в поводу. Они не разговаривали уже два часа, с тех пор как поспорили о своем браке и он насильно усадил ее в седло. Когда он так зол, ей не хотелось ни видеть его, ни разговаривать с ним.
Она прислушивалась к тяжелым ударам копыт Шепота, сминающих снег, и тут показались белые каменные колонны на въезде в парк Брукхоллоу. Они возвышались в снегу как большие полярные медведи.
Джон свернул на подъездную аллею. Холли почувствовала, как копыта ее гнедого оскальзываются в колеях. Она ахнула, почти уверенная, что сейчас он оступится.
— С вами все в порядке? — Джон обернулся в седле и сердито посмотрел на нее.
— Я не уверена, лошадь не привыкла к таким дорогам. Не говоря ни слова, Джон вернулся, прежде чем Холли успела возразить. Он снял ее с седла и посадил перед собой.
— Ну вот, теперь можете не бояться, что лошадь упадет на спину вместе с вами.
— А я и не боялась, — промолвила Холли отрывисто, под стать ему. — Я просто вас поставила в известность.
— Вы могли меня одурачить.
Холли собралась возразить, но передумала. Она внимательно посмотрела на Джона. Слой снега покрывал его бобровую шляпу. Снежинки прилипли к тяжелым бровям, нависающим над глазами, и брови побелели. Упрямая прядь волос на лбу намокла и прилипла к коже, как раз над самыми бровями. Челюсти у него были крепко сжаты, губы образовали прямую линию. Он напоминал чайник, который вот-вот закипит или взорвется.
И он взорвался. Услышав его резкий голос, Холли вздрогнула.
— Если вы когда-нибудь еще нальете мне в вино снотворного и возьмете мою лошадь, а также вмешаетесь в дуэль, которая не вашего ума дело, я разложу вас у себя на коленях и как следует выпорю.
— А что мне оставалось делать? Я знала, что вы не позволите убить Тедди. Вы могли бы сбить его с ног, как сделала я, а потом заняли бы его место, и возможно, вас убили бы. Я сочла за благо побеседовать с лордом Уотертоном, который, как я начинаю верить, не виноват в обвинениях, которые возводит на него леди Матильда.
— Вы так хорошо его знаете, что можете судить о его характере? — Джон стиснул зубы, от чего жилы у него на шее вздулись.
— Нет, но мне он кажется приятным человеком, хотя ему действительно нравится оскорблять вас. А вы играете ему на руку. Лучше бы вы просто не обращали на него внимания.
— Я перестану обращать на него внимание, когда он угодит за решетку или на шесть футов ниже.
— Вы не должны драться с ним на дуэли, — уверяла его Холли взволнованно. — Он не так дурен, как вы его изображаете, иначе он принял бы ваш вызов.
— Полагаю, не обошлось без вашего вмешательства.
— Я только попросила его не соглашаться на вызов, потому что не хочу, чтобы вас убили.
— Скорее он будет убит. Что бы вы ни думали, меня считают хорошим стрелком.
— Я верю вам. И вовсе не хотела сказать, что вы плохой стрелок. — Холли скосила на него глаза. — Почему мужчины измеряют свою мужественность умением стрелять из ружья или пускать в ход кулаки? Я никогда этого не понимала. Обязательно нужно улаживать все при помощи насилия. А вот от лорда Уотертона действительно потребовалось мужество, чтобы отказаться от вашего вызова. Я думаю, он выказал и большую храбрость, и чувствительность.
Джон с горечью рассмеялся.
— Не думаю, что он сделал благородный жест. У него была причина так поступить. И я уверен, что мы узнаем, что это за причина.
— Вы ошибаетесь на его счет. Вы хотите сказать, что, поскольку вы ревнуете, он сделал то, о чем я его просила. Ревновать не к чему, хотя мне и лестно. — Заметив на лице Джона ревнивое выражение, она не могла удержаться от усмешки.
— Я удушу его голыми руками, если когда-нибудь снова увижу рядом с вами. И в следующий раз я не позволю вам так легко меня остановить. Держитесь от него подальше. Я ясно выражаюсь?
— Не понимаю, за что вы его так ненавидите.
— Это не я ненавидел его все годы, а он меня. Так продолжается несколько лет. А когда Элис умерла и я остался практически нищим, он использовал любую возможность, чтобы бросить тень на мою репутацию. И он опустился до того, что использовал вас, чтобы добраться до меня. Держитесь от него подальше, пока Скибнер не кончит свое расследование.
— А он нашел каких-нибудь других подозреваемых? —
