уверен. И как все в семье, ужасно боялся матери. Алансон обратился за советом к Генриху Наваррскому, но тот остался безучастен, так что ему больше не с кем было поговорить о своих делах, кроме как с Шарлоттой.
«Должен ли я действовать? Или нет? – маялся Алансон. – Последует ли кто-то за мной? И насколько верными они мне будут? И что, если все закончится неудачей?»
Представляя гнев матери, Алансон впадал в уныние. Вот если бы только можно было положиться на Наваррского… Нет, конечно, нельзя.
Между тем король доживал последние часы.
Его мать настояла на том, чтобы он подписал документ, согласно которому она назначалась регентшей до возвращения во Францию короля, который будет наследовать Карлу, – его брата Эдуарда Александра, известного как Генрих, герцог Анжуйский.
– А теперь, – воскликнул Карл, когда эта церемония закончилась, – приведите ко мне моего брата.
Когда пришел Алансон, Карл отвернулся и пробормотал:
– Это не мой брат. Я имел в виду Наваррского.
Привели Генриха, который, идя к королю в окружении стражников, с беспокойством думал о том, что его ждет. Но когда вошел в покои короля, увидел, что лицо Карла засветилось радостью.
– Брат! – воскликнул он, протягивая к нему руки.
Генрих опустился на колени у кровати, поцеловал холодную руку.
– Я – твой добрый друг, – сказал король. – Если бы я следовал советам моих близких и приближенных, тебя бы уже не было на свете. Но я всегда хорошо к тебе относился, Наваррский. А теперь хочу тебя предупредить…
Генрих затаил дыхание, потому что Карл сделал паузу и в глазах его появился страх.
– Подойди поближе, брат. Екатерина сделала шаг к кровати.
– Брат, я тебя предостерегаю. Будь осторожен. Не доверяй…
– Король очень утомлен, – перебила его королева-мать. Она встала рядом с Генрихом, положила руку на лоб Карла. – Мой дорогой сын, не говори того, о чем тебе потом придется пожалеть.
– Уже поздно о чем-то жалеть. Я хочу сказать правду. Я хочу помочь Наваррскому, потому что он мой брат и всегда мне нравился. Брат, думаю, ты меня понимаешь. Прощай, Наваррский. Я рад, что у меня нет сына, который мог бы надеть корону. Жизнь короля полна опасностей… а если бы он был молод и неискушен… и вокруг него были бы все эти люди… – Его лицо внезапно скривилось от боли. – Реки крови… повсюду на улицах Парижа… – забормотал он.
Екатерина обошла кровать и слегка коснулась плеча Генриха.
– Он отходит, – сказала она.
Генрих поднялся. Екатерина была права. Губы Карла продолжали шевелиться, но маска смерти медленно наползала на его лицо.
В течение часа новость разлетелась по дворцу и его окрестностям.
– Король Карл IX умер. Да здравствует король Генрих III!
«Только новый король и Алансон между мной и троном, – подумал Генрих. – Карл был прав. Мне угрожает опасность. Мудрый человек, любящий жизнь, всегда предпочитает наблюдать за ходом развития событий с безопасного расстояния, – размышлял он далее. – А если этот человек король, или королек, как меня называют, то ему лучше наблюдать за ними из своего королевства, которому в любом случае не стоит так долго оставаться без своего правителя». Но как бежать в Беарн? Это больше всего занимало Генриха. Королева-мать словно читала его мысли. В ее глазах он был корольком без амбиций. Но дружен с Алансоном, возможно, был связан с Ла Молем и Коконнасом, не исключено, что плетет интриги с Марго. Недаром полубезумный Карл почувствовал в этом человеке какую-то силу, несмотря на всю его внешнюю беззаботность. Екатерина и сама в молодости была совсем другой. Кто бы мог разглядеть тогда в скромной улыбчивой женщине, всегда со всеми согласной, ядовитую змею, угадать, что в ее груди горит самолюбивое пламя, что она жаждет власти и обладает талантом убирать со своего пути всех ей неугодных? Нет, с этим беарнцем надо быть настороже.
Королева-мать решила не спускать глаз с короля Наварры. И пока Генрих думал о том, как бы ему вернуться в Беарн, она размышляла о том, как этому воспрепятствовать.
Глава 6
БЕГСТВО
Новый король парижанам пришелся не по душе. Даже Карл с его приступами сумасшествия нравился им больше, чем Генрих III, который больше походил на итальянца, чем на француза. А с тех пор, как в Париже появилась итальянка, Екатерина Медичи, парижане научились не доверять людям этой национальности.
«Что он за человек?» – спрашивали себя французы. Скачет по парижским улицам или по окрестностям города, окруженный смазливыми молодыми людьми, которые соперничают друг с другом за его благосклонность. Его одежды усыпаны драгоценностями, что, может, и пристало королю, но он разрисовывает свое лицо так, как это обычно делают женщины. А окружающие его молодые люди похожи на болонок. Их прозвали его любимчиками.
Анжу действительно питал слабость к симпатичным молодым людям, хотя у него была и другая маленькая страсть: он любил играть в прятки с придворными дамами и, когда «находил» одну из них, занимался с нею любовью, хотя говорят, что после нескольких минут такой любви потом вынужден был три дня отдыхать и набираться сил. Вряд ли французы могли ожидать, что король окажется таким слабым.
Мария Клевская, его любовница, которой он писал из Польши собственной кровью, неожиданно скончалась. Ей был только двадцать один год, поэтому поговаривали, что ее отравили. Но кто это сделал – неизвестно. Ревнивый муж? Соперница, положившая глаз на Генриха III? Некто, кому не нравилось ее влияние на короля? Это было покрыто тайной, но тем не менее Мария умерла.
