прирост. Официальная наука — и та не скрывала вымирания ряда народов.
В Советском Союзе смертность сильно сократилась, стала меньше, чем в Англии, Франции и США. Особенно снизилась смертность детей. У нас нет ни одного народа, не имеющего быстрого прироста населения.
Каждый год в Советской стране прибавляется более трех миллионов человек. Годовой прирост в СССР лишь немногим меньше, чем все население Финляндии.
Велика армия строителей коммунизма, творцов прекрасного будущего. Несокрушима их сила. Неразрывна их связь с родной Коммунистической партией.
Не покладая рук трудится советский народ. Новый хозяин обживает, устраивает, украшает свой дом, свою страну.
Много людей в Советском Союзе, но будь их еще больше, и тогда всем хватило бы работы. Партия учит нас как величайшую ценность растить и беречь каждого человека, каждого труженика. Необъятна наша Родина, неистощимы богатства ее природы, обширно поле для созидательного труда, перед каждым — простор для творческой смелости, для великих дел.
НА НОВЫЕ МЕСТА
Новые заводы построены народом. Новые поля распаханы народом. Новые дороги проложены народом. Сооружая в новых местах новые заводы, засевая новые поля, прокладывая новые дороги, народ и расселяется по-новому.
По-новому размещаются у нас производительные силы — промышленность, сельское хозяйство, транспорт. По-новому размещается и основная производительная сила, посредством которой и во имя которой развивается народное хозяйство страны, — человек.
Мы стремимся к полному овладению богатствами нашей Родины, к более рациональному, а значит, более равномерному размещению производства. В новые места, главным образом на восток, движется хозяйство, движутся и люди.
Расселение народа по лицу страны стало за годы советской власти более равномерным. Но, конечно, нет и речи о механически равном размещении: столько-то человек на каждый квадратный километр. Плотность населения не может везде быть одинаковой. Район животноводства в пустыне не должен быть уподоблен по густоте заселения каменноугольному бассейну. В скалистых горах Заполярья другие условия для жизни, чем на южной черноземной равнине. И нет необходимости заселять так же плотно глухую тайгу или полярную тундру в низовьях Енисея и Лены, как заселяются у нас, скажем, плодородные места Дальнего Востока.
Различия в плотности населения остаются. Но подъем народного хозяйства все смелее ведет людей на новые места.
На просторных равнинах за Волгой, за Уралом должны быть освоены миллионы гектаров целинных и залежных земель. Это задача всенародная. И на призыв партии отозвались десятки тысяч работников, прежде всего комсомольцы. Они едут в слабо населенные степи Южного Урала, Северного Казахстана и Западной Сибири и там с помощью машин распахивают нетронутые земли.
Вырастают селения у вновь орошенных полей Средней Азии и Закавказья. Каналы проходят по пустыне, она оживает, и на берегах новых искусственных рек селятся люди, создаются колхозы, выращивается хлопок.
Вот орошены новые земли в Голодной степи, на границе Казахстана и Узбекистана, к югу от Ташкента. И сотни семей перебираются сюда из пустынных Кызыл-Кумов. В дни таких переселений весело и шумно в степи. К новым селам движутся автомобили, повозки, табуны скота. В ранее безлюдных местах воцаряется жизнь.
Двадцать с лишним лет назад в Голодной степи был создан хлопководческий совхоз «Пахта-Арал», что значит «Хлопковый остров». Теперь «остров» распространился на тысячи гектаров. Центральная усадьба и ее отделения — это благоустроенные городки. Здесь живет больше двадцати тысяч человек.
Во вновь орошенные равнинные, просторные места переселяется немало горцев: на берега Вахша из высокогорных кишлаков Памира спустилось несколько тысяч семейств. Спускаются на плоскость целые административные районы.
Большая работа идет на реке Куре в Азербайджане. Там не только строится оросительная сеть, по которой, оживляя землю и призывая переселенцев, пойдет вода «Мингечаурского моря». Вдоль реки создаются еще и более мелкие очаги новой жизни. Вводятся дизельные электроустановки, они дают энергию пловучим насосным станциям, которые располагаются на понтонах прямо на Куре. У орошенных земель строятся поселки.
К массовому переселению — и переселению не только жителей, но и жилищ — привела реконструкция рек. Перенос городов и сел из полосы затопления стал государственным мероприятием — этого не знала ни одна страна.
Много селений вывезено со дна теперешнего «Московского моря», включая город Корчеву. Еще больше пришлось убрать населенных пунктов при создании «Рыбинского моря» — сотни деревень и несколько городов, среди них — Мологу. «Куйбышевское море» заставляет сдвинуть со старого места Ставрополь. «Сталинградское море» подтопит Вольск, ему придется подняться повыше.
Более сотни станиц и хуторов перешло со старого берега Дона наверх, к береговой черте разлившегося «Цимлянского моря», к новым оросительным каналам. Станицы обернулись лицом к водной глади, при перестройке обзавелись зданиями клубов, средних школ, универмагов, протянулись прямыми широкими озелененными улицами — среди них мы непременно найдем «Набережную», «Морскую», «Рыбацкую».
Все это переселение организовано, оплачено государством. Жилые дома передвинуты за много километров тягачами-домовозами, а другие построены заново. Лес, кирпич, стекло, железо — ни о чем не было заботы. Государство щедрым участием помогло перевезти и пересадить все сады вплоть до последней яблони, все виноградники вплоть до последнего куста.
На Кавказе заселяется осушаемая Колхида. На новые плодородные земли переехали тысячи колхозников — прежде всего из горных мест, включая лежащую далеко вверху, стесненную хребтами Сванетию. На осушенных болотах новоселы разбивают цитрусовые, чайные, табачные плантации, выращивают плодовые сады. Каждой семье отводится дом с террасой, с черепичной крышей. Вместе с жилыми домами в новых поселках создают школы, библиотеки, медпункты.
Устраиваются новоселы на Карельском перешейке. Среди переселенцев — и рыбаки и земледельцы. В помощь вновь созданным рыболовецким колхозам государство устраивает моторно-рыболовные станции с сетевязальными мастерскими.
Новых жителей везут пароходы на Южный Сахалин. Сюда прибыли десятки тысяч советских людей — рабочих, инженеров, колхозников.
В долинах Армении выросли поселки армян-иммигрантов, переселившихся на родину из других стран.
Народности Севера переходят из чумов, покрытых оленьими шкурами, в рубленые дома, из мелких таежных стойбищ — в новые, крупные села.
Украинцы, воронежцы, орловцы, тамбовцы заселили земли богатого Крыма…
Всюду стройка. Блестит свежий тес. Визжат пилы. Мелькает топор в умелых руках.
Больше всего новых сел возникло у нас на востоке, за Уралом.
Передвижка населения к востоку была известна и старой России. В Заволжье, в Зауралье шел русский крестьянин из центральных губерний и там распахивал новые земли. Не нетерпимость казенной религии гнала его из дома и не пресловутая русская «страсть к переходу». Он бежал из голодной страны, от помещичьего и кулацкого гнета, от нищенского надела обеспложенной земли, которую не мог улучшить.
Это была трагическая эпопея, навек запечатленная в разоблачительных статьях В. И. Ленина, в полных горечи и гнева очерках Глеба Успенского, в скорбных полотнах Сергея Иванова. На одной из картин
