это руда, переплавленная с помощью угля; урожайность полей повышают минеральные удобрения. Чем большими запасами минерального сырья располагает страна, тем больше простора ее хозяйственному росту.
Приподнимем же верхний покров земли, заглянем внутрь.
Карта полезных ископаемых Советского Союза большая и сложная. Ее узоры и россыпь точек сначала кажутся беспорядочными и пугают своей Непонятностью. Почему Урал богат, а равнина Западной Сибири бедна, хоть они и рядом? Почему уголь, нефть и соль часто тяготеют к предгорьям? Почему свинец — обычный сосед цинка, а платина сопутствуем никелю? Почему простой камень для подмосковного шоссе нужно добывать не ближе чем на Украине или у Онежского озера?
Все это, однако, понятно. Законы природы с четкостью распределили атомы веществ в коре земного шара, подобно тому, как четко разместили их в клетках таблицы Менделеева.
Не до конца еще эта трудные законы разгаданы. Но уже и теперь они не только объясняют геологу, почему он сегодня нашел минерал в данном месте. Они учат, где найти его завтра.
Мысль возвращается далеко назад, уходит вглубь времен и вглубь земли.
Планета наша спокойна не была никогда, но с ритмом примерно в полтораста миллионов лет наступали эпохи особенно сильного горообразования. Могучее давление здесь и там поднимало землю, сминало ее и ломало. Местами — обычно в геосинклиналях — земные пласты разрывались, и из недр под страшным капором в жару тысячи и больше градусов поднималась, вскипала расплавленная магма. Она или прорывалась из своего очага наружу, чтобы огненными языками лавы хлынуть по земле, или останавливалась, не дойдя до поверхности, и там остывала. Остывая, она выделяла в первую очередь на глубине нескольких километров тяжелые, тугоплавкие металлы — платину, никель, хром, железо.
Ту рожденную магмой каменную массу, где смешались розовый или серый полевой шпат, прозрачный белый кварц и блестящая слюда, мы называем гранитом. Уже после, много миллионов лет спустя, выходит он наружу из-под размытых и снесенных верхних слоев земли, и человек тяжело поднимает его из скал, чтобы высечь колонны и сложить ступени дворцов. А тогда, при рождении, он был скрыт в земных недрах. Он превращался в зернистый твердый камень, источая пары, летучие газы и горячие водные растворы.
Жаркое дыхание раскаленного гранита рвалось вверх, внедрялось в земную кору по пустотам, разломам и трещинам и медленно застывало, кристаллизуясь теми сгустками металлов, которые открываются нам в горах ветвями рудных жил: триллион триллионов атомов На один кубический сантиметр кристалла.
Это выделение веществ шло по строгим законам. В нижних жилах, в трещинах соседних пород и самого гранита Появлялись титан и цирконий, выше — олово, вольфрам и драгоценные камни, далее скоплялось золото, потом медь, цинк, свинец, серебро. И ближе к поверхности земли, в более холодных слоях — сурьма, мышьяк и ртуть.
Ход оруденения зависел и от того, с какими породами соприкасались огненно-жидкая магма и ее выделения. На контакте с известняками часто появлялись, например, железные руды.
Все это, конечно, лишь общая схема, в природе она сильно осложнялась из-за различного строения земной коры от места к месту. И не только от этого. Сам очаг магмы со временем менялся, давал другие выделения, и они двигались по новым путям, по новым трещинам. Геологическая среда и течение геологической жизни меняли тот ход дела, который здесь очерчен кратко.
Но как бы ни рождались руды, время шло своим чередом, разрушая и сглаживая горы. Руды постепенно обнажались, выходили наружу — и выходили в определенном порядке, определенными группами.
В нашей стране есть горы молодые, только-только приоткрывшие свои недра; есть горы древние и все же высокие, потому что они вновь потянулись вверх в пору старости; и есть горы столь древние, что они уже перестали быть горами, превратившись в стертую, чуть холмистую равнину. Во всех этих горах что-то заложено ценное — и в молодых и в старых. Но все же, как правило, рудные богатства чаще открываются там, где горы старше, где больше глубина размыва, — если, конечно, там есть чему открыться.
Вулканы Курил и Камчатки родились недавно — Ключевской сопке всего лишь примерно 5 тысяч лет. Но и эти места не бесплодны: они дают нам серу. И на Карпатах мы найдем полезные нам руды. Однако все же не здесь, не в этих молодых горах, глубоко таящих свои недра, видим мы основные центры нашей горной промышленности.
Кавказские горы богаче, хотя их современный рельеф тоже сравнительно не стар. Мы не только пьем там теплую минеральную воду — след еще не уснувших вулканических сил, но еще и добываем в расколовшихся складках, в глубоко пропиленных реками ущельях цинк, свинец, медь, железо и редкие металлы.
История Кавказа уходит далеко назад — в разное время вырывалась там магма, разные породила она руды. Часто у месторождений возраст старше, чем у гор, где они скрыты: вырастая, горы подняли вместе с собой те пласты, которые раньше сложились на их месте. «Молодой» Кавказский хребет в своей осевой, самой высокогорной части сложен из древнейшего камня. Вот Терек «жилкой трепещет в дарьяльском виске»: его вода на наших глазах прогрызает гранит, которому много сот миллионов лет.
Богаты металлом и более старые, чем Кавказ, горы Восточной Сибири — те хребты, что заполнили восточно-сибирскую геосинклиналь и с востока прикрепились к Сибирской платформе. В них много олова и золота.
Но все же и не там лежат наши главные рудные сокровища. Чтобы их увидеть, нужно пойти к более древним горам.
Нужно вернуться к тем временам, когда заполнялась последними горами урало-сибирская геосинклиналь, когда Урал поднимался на восточном рубеже Русской платформы, когда горы Центрального Казахстана сбирались в те складки, от которых ныне остались лишь корни, когда бушевали вулканические силы на Тянь-Шане и Алтае. С этой-то более ранней порой горообразования, захватившей огромное пространство в середине страны и создавшей хребты, ныне успевшие обнажить свои недра, и связаны наши основные, наиболее известные рудные богатства.
Перед нами гигантский пояс месторождений — он идет с севера на юг вдоль Урала, потом поворачивает на юго-восток, захватывает развалины гор Казахской складчатой страны и северные дуги хребтов Средней Азии и уходит к Алтаю и дальше в Сибирь — это как раз тот самый древний горный пояс с «уральскими» чертами, о котором говорилось выше, когда шла речь о горах Советского Союза.
По всему поясу разбросаны месторождения руд. И почти всюду среди них можно найти много или мало железа, меди, цинка, свинца, золота, вольфрама — словом, всяких металлов.
Урал сильно срезан и многим богат. Там мы насчитаем более тысячи минералов, более ста полезных ископаемых. Но есть руды и камни, которые Уралу особенно присущи.
Посредине, чуть восточнее водораздельного хребта, тянется позвоночный столб Уральских гор — зеленокаменная полоса самых глубинных пород, вышедших наружу. Она подняла с собой знаменитую уральскую платину — металл, похожий на серебро, но вдвое более тяжелый, «серебрец» старых горщиков. А вместе с платиной поднялись ее химические родичи — никель и хром. Есть здесь и месторождения меди.
Восточнее, вдоль склона, протягивается полоса серых уральских гранитов — их останцы «елтыши» кое-где торчат среди тайги. Эти граниты принесли с меньших глубин золото и драгоценные камни. Самоцветы редкой красоты выкристаллизовались в жилах среди гранита, по пустотам-«занорышам». Фтор положил начало прозрачным фиолетовым и медово-желтым топазам, бор — разноцветным турмалинам, то черным, то красным, то зеленым. А там, где магма, вырвавшаяся из глубин, соприкасалась с древними известняками, образовались залежи богатых железных руд вроде Магнитной горы.
Если же мы сдвинемся от Урала к юго-востоку и перейдем к Казахской складчатой стране, то там зазвучат другие ноты. Голос меди слышит наше ухо в знакомых словах Джезказган, Коунрад, Бощекуль. Многим богат Центральный Казахстан, но медь в нем — главное.
Спустимся дальше на юг, к горам Тянь-Шаня, и встретим другое сочетание. Поверхностные руды сурьмы, ртути и мышьяка окажут нам о сравнительно недавних извержениях магмы, о молодых движениях земли, создавших высокие горы, а медь, цинк, свинец и редкие металлы — о тех более глубоких слоях,