Некоторые стали ворчать, раздались недовольные голоса. Радость, высказанная ими вначале, мало- помалу стала переходить в озлобление. Там и сям слышалась перебранка.
- Послушай-ка, Мейер, - говорил своему соседу высокого роста широкоплечий фукс, - ты мне здорово ударил по локтю своей спиной, свинья!
- Идиот! - ответил Мейер.
- Ах, идиот? Так хорошо же!… Через четверть часа извольте быть у Кайзерштуля! Э! Черт возьми! А где же тут будет у нас Кейзерштуль?
- Это уж из рук вон! Не знаешь даже, где здесь и подраться хорошенько!
Вдруг раздался оклик парня:
- Эй, господин студент, смотрите-ка! Ваша собака… Студент строго воззрился на него.
- Ты должен был сказать: «госпожа ваша собака»…
- Ну так госпожа ваша сейчас укусила меня.
- Ах, ты негодяй этакий, ты вывел мою собаку из терпения, так что она укусила тебя? Вот тебе, вот тебе!
И он тотчас же вздул олуха.
- Браво! - неистово орали студенты.
А хор подхватил, как бы в виде философского одобрения:
- Выпить бы хорошенько теперь!
- Кой черт! - отозвался какой-то студент. - Неужто мы пустим корни в этой скверной деревушке, да так и будем стоять пнями, как дорожные столбы?
- Ведь Самуил должен был вести нас.
- Самуил, Самуил! Где же Самуил?
- Эй, Самуил, иди сюда, мы не знаем, куда деваться, какая-то полнейшая анархия, идет возмущение в смуте, весь беспорядок нарушен.
- Кориолан, скажи-ка, неужели у Вольсков никто так-таки и не ест, и не спит, и не пьет?
Самуил спокойно подошел вместе с Юлиусом.
- Что у вас тут такое? - спросил он.
- А то, что нет здесь ни черта, - огрызнулся Мейер.
- Да что же вам надо?
- Самое главное, что необходимо каждому человеку: гостиницу.
- Дети вы, дети! Нет у вас ни капли соображения! - с упреком заметил Самуил. - Дайте мне подумать минут пять, и у вас явится все необходимое. Мы с Юлиусом сходим на минутку к бургомистру в дом, и, вернувшись, я займусь программой нашего бунта. А куда девался Трихтер?
- Он что-то все говорил, что хочет пить.
- Поищите его где-нибудь в можжевельнике и пришлите ко мне, мне нужен секретарь. И прошу вас не очень галдеть, пока ваш король будет заниматься.
- Будь покоен, Самуил! - прогремела толпа. Самуил и Юлиус вошли в тот дом, который был указан им как жилище бургомистра, и куда, вслед за ними, явился и Трихтер.
Едва за Трихтером захлопнулась дверь, как, верные своему данному слову вести себя тихо, эмигранты неистово заорали хором:
Глава сорок седьмая Бургомистр Пфаффендорф
Дверь дома господина бургомистра открылась. Самуил, Юлиус и Трихтер очутились перед очень крупным, полным человеком, видимо, весьма смущенным.
- Бургомистр? - спросил Самуил.
- Зачем он вам? - пробормотал тучный человек.
- Затем, чтобы объясниться с ним.
- А вы ничего худого ему не сделаете? - робко осведомился Фальстаф.
- Напротив.
- Если так, я - бургомистр.
- Имею честь вас приветствовать! - сказал Самуил. - Но полагаю, что у вас в доме, кроме этого крыльца, имеются другие помещения поудобнее. Так не лучше ли нам там устроиться?
Бургомистр, которого проняла дрожь, провел их к себе в кабинет. Самуил сел.
- Так вот, - сказал он. - Мы принимаем Ландек в свое заведывание. Надеемся, что вы не окажете нам сопротивление и избавите нас от суровой необходимости брать дома приступом. Университет оказывает честь вашему местечку - располагается здесь на некоторое время. Вы сами понимаете, что нам желательно быть здесь до некоторой степени хозяевами, и что у нас могут быть разные капризы, которым вам лучше было бы не противиться. Я и пришел уговориться с вами. Вы бургомистр Ландека, а я король университета. Чиноначалие требует, чтобы вы уступили мне свою власть. Я ее принимаю. Благодарю.
- Но ради самого господа скажите, что вы намерены делать? - спросил толстый бургомистр.
- О, будьте спокойны, достопочтеннейший… Виноват, как прикажете именовать вас?
- Пфаффендорф.
- Будьте спокойны, достопочтеннейший Пфаффендорф. Мы явились сюда только учиться и развлекаться. Мы будем развлекать и вашу деревню, будем задавать вам праздники. Вы против этого ничего не имеете?
- Но вы не будете посягать на личность и имущества?
- Ручаюсь вам за это своим королевским словом.
- Ну что-ж! - сказал Пфаффендорф с тяжким вздохом.
- Значит, решено? - сказал Юлиус.
- Решено.
- Вашу руку, благороднейший бургомистр! И пожалуйста не бойтесь, что я намерен каким бы то ни было образом унизить или затмить вашу почетную должность. Я оставлю за вами достойное вас место, которое вы и будете занимать во всех предстоящих развлечениях и церемониях.
- Вы очень добры, - ответил тронутый Пфаффендорф. - Но мне пришло в голову, что вам, быть может, понадобится иметь под рукой нашу деревенскую милицию? Так я ее предоставлю в ваше распоряжение.
- А велика она у вас?
- Только один человек.
- Давайте его нам, - со смехом сказал Самуил. - Она будет под нашим покровительством.
- Уж вы его не обижайте. Я сейчас кликну его. Бургомистр вышел, совершенно очарованный Самуилом. В кабинете был стол и на нем письменные принадлежности.
- Садись сюда, - сказал Самуил Трихтеру.
- Но послушай, - сказал Юлиус Самуилу, - как ты ухитришься разместить Гейдельберг в Ландеке? Правда, я могу отдать в твое распоряжение весь свой замок, но ведь и его далеко не хватит.
- Прежде всего, - сказал Самуил, - к замку будет запрещено кому бы то ни было приближаться. Мы здесь не для того, чтобы стеснять графиню Гермелинфельд, а для того, чтобы служить ей. Мы будем счастливы, если она удостоит своим присутствием некоторые из тех праздников, какие я намерен устроить. Полагаю, что она победит свою робость и решится на это. Но это будет предоставлено вполне на ее добрую волю, и мы никоим образом не будем ее беспокоить своим соседством.
