удачи, молится за него, надеется на победу… Так вперед!..
Восторженный рев стоял над полем. Арендел был повержен.
Пьер Гавестон – нет, граф Корнуоллский, – доказал всем, что может стать победителем, чемпионом из чемпионов!
Одержан верх над двумя самыми умелыми бойцами, победителями всех прошлых турниров! Вот уж триумф так триумф!
– Ты превзошел самого себя, Перро, – сказал ему Уолтер Рейнолдс. – Теперь можешь почивать на лаврах, мой друг. Два таких противника!
Гавестон покачал головой.
– Нет, – ответил он, с трудом переводя дух, еще не придя в себя после недавнего боя. – Я должен победить третьего. Им будет Гирфорд. Не успокоюсь, пока не увеличу счет до трех.
– Ты искушаешь судьбу!
– Я занимаюсь этим всю жизнь, дорогой Уолтер. А сегодня со мной удача, и нельзя ее упустить…
Уговоры на него не подействовали, и вскоре он снова был в седле и выезжал на арену, чтобы встретить нового противника – графа Гирфорда, а иначе Хамфри де Боуна, носящего высший придворный чин «Констебль Англии» и женатого на сестре самого короля, Элизабет, которая сидела сейчас в королевской ложе рядом с братом и молилась о победе мужа над безродным мужланом.
Ощущение удачи не покидало Гавестона. Нет сомнения, он победит и третьего противника, иначе быть не может! Судьба на его стороне – он чувствует это всеми порами тела! И будет ковать железо, пока горячо, и станет самым значительным лицом в королевстве. После короля, разумеется…
Эти дерзкие мысли не оставляли его, когда он уже сближался с противником. А потом… потом начался яростный бой – и снова судьба не отвернулась от него: могущественный граф, неоднократный победитель турниров лежал на земле, в пыли, а новый чемпион совершал круг почета, приближаясь к ложе короля, который не скрывал своего торжества и гордости, а также радостных слез.
– Мой победитель… О, мой победитель, – бормотал он. – Ты совершил невозможное…
День окончился полной победой Гавестона и сокрушительным поражением его врагов. Толпа выкрикивала имя победителя, люди дрались за то, чтобы стать обладателями лоскутов от его знамени.
Скромно, как и подобает истинному герою, Гавестон спросил у короля, доволен ли тот сегодняшним представлением.
– Дорогой Перро, – отвечал Эдуард, – я более чем доволен. Я восхищен! Но, мне кажется, не все разделяют мои чувства. А ты как думаешь?
– Мой дорогой господин, – обратилась к Гавестону его юная жена Маргарет, – вы были великолепны. Таких рыцарей, наверное, больше нет на свете!
– Вы так считаете? – небрежно произнес супруг, почти не взглянув на нее, и снова повернулся к королю.
– Волшебник Перро! – воскликнул тот, и в глазах его была нескрываемая страсть. – Я хочу пройти с тобой в твой шатер, чтобы там еще раз поздравить с заслуженной победой…
Маргарет пошла было за ними, но Гавестон, повернувшись, так посмотрел на нее, что та в растерянности и смущении остановилась и лишь продолжала провожать взглядом удаляющихся мужчин, которые направлялись к одному из самых великолепных из раскиданных по полю шатров.
– Миледи, – вполголоса сказал ей стоящий неподалеку Уолтер Рейнолдс, – вам не следует становиться на пути у таких верных и преданных друзей. Поверьте мне.
Маргарет, с трудом сдерживая слезы, недоуменно смотрела на него.
– Ах, вы еще совсем ребенок, – со вздохом произнес Рейнолдс, отходя от нее.
Граф Уорвик, приблизившись к ней, осведомился, не хочет ли она, чтобы он проводил ее во дворец.
– Вашего супруга избрал король в свои провожатые, – вкрадчиво сказал он, – для меня же будет удовольствием проводить вас, миледи.
Оглянувшись, Гавестон увидел, как Маргарет уходит с Уорвиком, и сказал нарочно громко:
– Смотри, Эдуард, Бешеный пес решил оказать внимание моей жене.
Слова и смех, последовавший вслед за этим, донеслись до ушей Уорвика, и лицо его побагровело от злобы. Он знал, что с легкой руки Гавестона некоторые называют его Бешеным псом и причиной тому несчастная привычка брызгать слюной во время разговора, от чего порой в уголках губ появлялась пена.
– Что ж, пускай я бешеный пес, – пробормотал Уорвик. – Но берегись, как бы в один прекрасный момент он не искусал тебя до смерти…
Как они веселились, как хохотали потом! Уолтер Рейнолдс предложил разыграть пьесу, специально посвященную этому дню, в который надменные лорды были так посрамлены.
– Говорят, – сказал Гавестон, – мои противники никогда уже не оправятся от поражения.
– Во всяком случае, надеюсь, они не замыслят мщения, – сказал король.
– О, я готов хоть завтра снова бросить им вызов! – похвастался Гавестон.
– Я говорю не о турнире, Перро. У них могут быть совсем иные намерения, которые они обсуждают уже в эту минуту.
– Пускай болтают, что хотят. Им больше ничего не остается!
