Она или безумно влюбленная, или сумасшедшая.
А Пергами? Да, он ведет себя как заправский собственник. Нет никакого сомнения. Он ее любовник. Это будет легко доказать.
Она послала за угощением.
Боже правый, думал Омптеда, ему позволят петь с нами?
– Теодор, принесите вина, – приказала она. Слуга поклонился.
– Очень хороший слуга, – заметила она, пока тот еще не ушел. – Теодор Майоччи. Приятный парень. Такой услужливый и скромный, он очень благодарен за то, что его взяли в дом. Многие английские слуги покинули меня, барон, но итальянцы мне хорошо служат, эта страна такая гостеприимная. Хотя скоро я покину ее. Мой дорогой барон Пергами разрабатывает маршрут моего путешествия на Восток.
– А барон Пергами будет сопровождать вас? Она рассмеялась, и Пергами ответил ей улыбкой.
– Ну, он, конечно, не предлагает мне отправляться туда без вас, мой дорогой!
– О, разумеется, – сказал Пергами.
Ну, думал Омптеда, они признают это! Я выполню задание за неделю.
Однако он ошибся. Наказ, данный ему, гласил: увидеть самому. Это значило, что он должен застать их в постели. В крайнем случае, подыскать надежного свидетеля.
Прошло две или три недели, а он все еще не мог получить то, что нужно. Он вошел в доверие к слугам, и, хотя они были готовы признать, что поведение принцессы странно, никто не мог утверждать наверняка, что у него или у нее имеются свидетельства супружеской неверности.
Каролина с домочадцами отбыла на виллу д'Эсте, и Омптеда последовал за ними. В конце концов, у него было дело к принцессе. Да, смешное положение. Все казалось ему очевидным, но где серьезные доказательства, которые так необходимы принцу?
У нее свободные, раскованные манеры. Однажды во время путешествия по Италии она была на балу, одетая в костюм Венеры, с нагой грудью. Это шокировало многих, а она весело отплясывала с мужчинами в таком полуобнаженном виде. Она очень гордилась своей грудью и не думала прятать свои прелести от людских глаз. О ее костюме ходило много сплетен, злословили также о том, как она ездит по городу, как готовит сама еду и ужинает вдвоем с Пергами. Как позволяет ему беседовать с ней, сидя в ванне, как остается с ним наедине в опочивальне, иногда он даже сидит у нее на постели, не стесняясь слуг.
И все же это еще не доказательства, которые он обязан раздобыть.
Совершенно ясно, ему нужен кто-то из слуг, он уже искал, уже приглядывал подходящего человека.
Сначала выбор пал на Теодора Майоччи. Он узнал, что прежде чем поступить к принцессе, тот работал у графа Пино, а прогнали его за воровство. Может, стоит его подкупить?
Морис Креде был еще более подходящим субъектом, с ним вроде легче сговориться. Он видел, что Креде слишком самолюбив. До умопомрачения любил женщин, с одной здесь у него был даже роман. Полезные наблюдения. Женщина эта была вхожа в покои принцессы. Надо присматривать за Анетой, хотя Луиза Демонт казалась более смышленой.
Он разработал стратегию, подобрал исполнителей, можно было приступать к решительным действиям.
Принцесса уезжала на Восток через неделю. Он должен был получить доказательства до отъезда, потому что через лорда Стюарта принц-регент выражал нетерпение.
Он встретил Мориса Креде в окрестностях виллы д'Эсте и сказал, что хочет поговорить с ним… тайно. Креде был изумлен, что такой важный человек, как барон, ищет его дружбы, однако это льстило его самолюбию.
– Если вы придете в мою комнату, милорд, мы сможем поговорить там спокойно.
Барон принял его предложение.
– Вы, должно быть, хорошо знаете, как идут дела на вилле, – начал барон с лести. – По-моему, вы весьма наблюдательны.
– А что интересует милорда?
– Принцесса ведь очень несдержанна и раскованна в манерах, верно? Я имею в виду, что наверняка есть секреты, известные тем, кто служит в доме.
– Принцесса – очень добрая леди. Она щедра ко всем.
– Не сомневаюсь, что она платит вам за то, чтобы вы хранили ее секреты.
– Ее секреты? Что-то я не понимаю. Барон рассмеялся.
– Ну, вполне определенные секреты. Всем давно известно, что Пергами – ее любовник…
Креде забеспокоился.
– Я не могу сказать точно…
– Не можете? Разве это не очевидно? Он не выходит из ее опочивальни, а она – из его. Разве он не присутствует, когда она принимает ванну?.. Вечно они вдвоем… Перестаньте, мой друг, вы не так невинны, чтобы полагать, что в отношениях принцессы и ее камергера нет ничего предосудительного.
– Я не понимаю, чего вы хотите от меня.
– Тогда я вам скажу. Я хочу получить свидетельство, что принцесса изменяет мужу с Пергами.
– От меня… милорд?
– Я имею в виду, получить… с вашей помощью.
– Но как?
– От покоев принцессы у вас есть ключи. Я хочу получить эти ключи. Я хочу иметь свидетеля в опочивальне, который подтвердит потом неверность принцессы.
– А кто это будет? Вы?
– Вот это не ваше дело. Вы достанете мне ключи, я заплачу вам за услугу. Вам не только заплатят, вам будут признательны очень высокопоставленные особы.
– Я… я не могу сделать этого, – промямлил Креде.
– Вы дурак. Почему?
– Принцесса была мне хорошей хозяйкой.
– Найдете хозяев и получше.
– Я сожалею, но поищите-ка помощника в другом месте.
– А вы, как добросовестный слуга, почтете своим долгом пересказать наш разговор хозяйке? А, вы колеблетесь. Наконец в вас проснулась мудрость. Я кое-что знаю о вас, мой дорогой Креде. У вас маленькое приключение с одной из здешних женщин. Крошка Анета очаровательна, очаровательна… Я согласен с вами. Слишком много поцелуев по темным углам, слишком много возни в коридорах в тишине ночи. Вы видите, я пока безмолвствую. Не хочу разочаровывать тех, кто о вас хорошего мнения, однако…
– Вы имеете в виду, что предадите меня, если я не достану вам ключи?
Омптеда насмешливо кивнул.
– Достали ключи? – спросил Омптеда.
– Нет еще, – ответил Креде, – жду возможности…
– Вы дурак. Она отплывет через два дня.
– Вот поэтому и трудно. В любом случае Пергами не бывает в ее апартаментах. Он занимается отплытием «Левиафана».
«Неудача, – стонал Омптеда. – Злые упреки из Лондона, недовольство Ганновера. При всех сплетнях почему же так трудно достать то, что мне хочется? Это ведь так просто!»
На вилле говорили только о предстоящем отъезде принцессы.
Теперь придется ждать, когда она вернется, думал Омптеда.
Каролина была возбуждена. Ничто ее так не занимало, как ожидание увидеть новые страны.
– Раз уж я не могу иметь детей, я буду путешествовать, – объявила она всем. Жаль, что многие из свиты не захотели сопровождать ее. Не потому, что боялись опасностей, пиратов и бандитов, хотя и это тоже сыграло свою роль, они боялись, что их вызовут в суд давать показания против нее по приказу принца-регента. Она смеялась над ними и решила подразнить их как следует, пускай усомнятся в ее добропорядочности еще больше.
«Пергами самый преданный. Дорогой, дорогой мой человек!» – думала она. Ему одному она могла
