– Уж это – так надобно нам, бабам…
Высунулась бойкая старушка, которая обещала рассказать на том свете про аэросани, – высунулась и торжественно заявила:
– Вот она, тётки, наша-то власть – видали? Молодой, а – какие дела понимает! А бывало, становой пристав али урядник…
Речь её прервал густой мужской голос:
– Насчёт второй горницы – правильно! От нашей тесноты ребятишки страдают, приходится им раньше время понимать чего не надо…
Хозяин утвердительно кивнул головой:
– Это-так! Признаюсь за всех: на одной постеле – не воздержишься. И про детей – верно. Эх, дела-то сколько!
– Радио у вас нет, – заметил товарищ. Хозяин нахмурился:
– Радио нет! – подтвердил он. – Оно, радио-то, елементов требует, а за елементом надо в город ехать, почти сотню километров. Радио нам – не присягает.
И, повысив голос, он начал говорить строго:
– Ты вот слышал, как пьяный человек кричал, что он – от скуки глуп? Это он крикнул из души. Жить нам скушновато, особенно тем, которые города понюхали, в Красной Армии служили. И деньжонки есть, и зарабатывать их приятно стало, а как откачнёшься от работы, примерно, в выходной день; так, знаешь, и… некуда себя ткнуть. Нас тут около трёхсот домов, а собраться негде.
Товарищ напомнил о церкви.
– Думали про церковь, – сказал хозяин. – Мала, стара, тёмная, скуку в ней, может, сто лет копили. Нет, церква нам не играет. Конешно, и её можно в пользу обратить, а думаем, что лучше бы нам новенький домок взогнать для собраний.
– Клуб называется, – сказал кто-то из толпы.
– Клуб не клуб, а дело нужное. Молодёжь у нас в школе спектакли ставит по «Театру в деревне», школа от этого, от возни в ней, много терпит, а удовольствия народу – маловато. И пьески – для глупых.
– Ну, что же? Старайтесь, это в вашей доброй воле, – сказал товарищ, а хозяин продолжал:
– Ежели всё пойдёт так, как пошло, – мы построимся. У нас тут свои плотники найдутся, они могут сгрохать домик, хоть в три этажа. А до той поры ты бы, товарищ, помог нам, достал бы небольшой, сил в двадцать, что ли, моторчик, тогда мы бы всё село осветили, да и радио завели, между прочим…
Эти слова особенно взволновали граждан, вперебой раздались крики:
– Керосину не хватает нам, товарищ!
– Лампочки зажечь надо…
– Вон как чуваши осветились!
– Тише, пожалуйста! – попросила хозяйка, – детей перепугаете.
– Ну да, испугаешь их!
– Чего наши дети боятся? – как будто сожалительно спросил кто-то.
Граждане действительно забыли и о чистоте крашеного пола, и о детях на матраце, они гуртом двинулись к столу, и бородатый мужик, «похожий на портрет писателя Короленко», убедительно говорил, заглушая всех:
– Нам, товарищ, надобно жить сообразно городу, как в нём налаживается. А то – что же будет? Одни – так, другие – эдак! Опять, значит, разрез народа надвое? Сам видишь, товарищ, недостаёт нам многого…
– Верно! Стесняют недостатки ход жизни нашей, – подтвердил потомственный батрак.
А пожилая высокая женщина жаловалась:
– Надобно, чтобы такие вот, как ты, дохожие до всего, приезжали к нам почаще.
– Слыхал голос народа, товарищ? – спросил хозяин, усмехаясь, и по лицу его видно было, что он очень доволен беседой.
… Я записал этот рассказ о «недостатках» так, как слышал его из уст «до всего дохожего» товарища.
