— В этих паломниках есть какая-то странность, — сказал Мейнхард. — Я слышал, один из них держится очень важно. Он выдает себя за купца, но все остальные обращаются к нему с чрезвычайным почтением. С чего бы это?
Главный советник лукаво усмехнулся.
— Ваша светлость, по слухам, Ричард Английский покинул Палестину и пробирается в Англию. Если предположить, что он решил сократить путь — а это весьма вероятно, учитывая обстановку в его стране, — то ему сам Бог велел проехать через наше государство.
Мейнхард кивнул.
— И ты подозреваешь в этом купце Хьюго английского короля?
— А кто еще может отдать ценнейший перстень за такой пустяк? Только король!
— Допустим… Но как же тогда поступить нам? Он же убил моего дядю.
— Возьмем его в плен. Император не простит нас, если мы упустим английского короля.
Мейнхард Гориц снова призвал к себе посыльного и велел:
— Отнеси перстень обратно своему господину. Он принадлежит не купцу Хьюго, а королю Ричарду Английскому. Я не соблазняюсь подарками пилигримов и, прежде чем не учиню им серьезный допрос, не даю дозволения пройти по моей земле, но тут случай особый. Ведь это Ричард Львиное Сердце, слава о котором разнеслась по всему христианскому миру. А посему верни королю кольцо и скажи, что я соблюдаю зарок не брать подарков от пилигримов, но, ценя его щедрость — ведь дар поистине королевский, — я даю Ричарду право свободного проезда.
Ричард и его друзья пришли в замешательство.
— Не нравятся мне речи князя, — пробурчал Болдуин. — В них таится угроза.
— Я тоже так думаю, — согласился Ричард. — Как же быть? Отправиться по морю мы не можем — берег наверняка охраняется, и нас схватят. Ехать по суше большим отрядом тоже нельзя — меня мгновенно узнают. Решено! Я возьму с собой лишь несколько человек. Велите запрягать лошадей. Медлить очень опасно.
И действительно, не прошло и часа после отъезда Ричарда, как на постоялый двор прискакали солдаты. Они схватили оставшихся англичан и привезли их к Мейнхарду Горицу.
— Где купец Хьюго? — грозно спросил Мейнхард.
— Понятия не имею, — пожал плечами Болдуин. — Он бросил нас. Сказал, что дальше поедет один.
Мейнхард рассвирепел, сообразив, что допустил оплошность и у врагов возникли подозрения. Надо было сразу пленить Ричарда, а не рассчитывать на то, что он поверит благородным обещаниям и добровольно угодит в расставленные сети.
«Ну ничего, — успокоил себя Мейнхард. — Хоть я и упустил короля, но ненадолго».
Не тратя времени на упреки, он послал гонцов к своему брату Фридриху Бештаутскому, поскольку хозяин гостиницы на допросе показал, что Ричард поскакал по направлению к княжеству Фридриха.
Брось все силы на поиски английского короля, просил Мейнхард. За всеми домами, где обычно получают приют паломники, должна быть установлена слежка.
Получив письмо брата, Фридрих вызвал своего кузена Роджера Аргентонского.
— Я поручаю тебе очень важную миссию, Роджер, — сказал он. — Где-то здесь неподалеку скрывается английский король. Он ускользнул из наших рук, но мы должны его разыскать. Иначе император будет нами недоволен. Ведь Ричард убил Конрада Монферратского.
— Вот как? А я считал, это дело рук Старика-Горца, — удивился Роджер.
— Нет, Ричард враждовал с Конрадом и подстроил его убийство. Слуги Старика поклялись, что их господин к этому непричастен.
— Убийцы часто перекладывают вину на плечи других.
— Да пойми ты! В конце концов, неважно, кто убил Конрада. Мне все равно надо схватить Ричарда. Найди и приведи его сюда. Не щади ни своих, ни чужих! Главное — захватить Ричарда в плен.
Отправившись на поиски Ричарда, Роджер Аргентонский вскоре повстречал паломников. Один из них, высокий, приятной наружности, своей величавостью мгновенно пробудил в Роджере подозрения.
Роджер попросился к ним в спутники. Ричард, которому юноша понравился с первого взгляда, охотно согласился.
Они поскакали рядом.
— Куда вы держите путь? — поинтересовался Роджер.
— В Англию, — честно признался Ричард. — И хотели бы добраться туда кратчайшим путем. Как это лучше сделать?
— Сперва поезжайте на север, а потом на запад, — принялся объяснять Роджер. — Вам нужно попасть сначала во Францию, а оттуда до Англии рукой подать.
— Я вижу, нам предстоит длинный путь, — вздохнул Ричард. — Скажи, друг мой, ты сам-то много странствовал в своей жизни?
— Изрядно. Я был в Нормандии.
— В Нормандии? О, это чудесный край!
— Приятно слышать. Я ведь родом оттуда.
Они заговорили о Нормандии, которая — это сразу почувствовалось — была им обоим дорога.
— Скажи, юноша, — осторожно поинтересовался Ричард, — ты встречал когда-нибудь герцога Нормандского?
— К сожалению, нет. Но мне известно, что он отправился с войском в святую землю.
— И, наверное, поступил опрометчиво? Мудрые люди говорят, что правителям не следует надолго покидать пределы своих государств.
— Пожалуй, они правы. Сражаться за веру дело, конечно, благородное, но наипервейший долг короля заботиться об отчизне.
Ричард молча кивнул.
Роджер предложил переночевать в его замке, сказав, что он будет счастлив развлечь людей, чье общество доставило ему такое удовольствие.
Въехав в ворота замка, Ричард заметил, что его друзья встревожены.
— Милорд, — прошептал один из них, — вы думаете, этому человеку можно доверять?
— Я, во всяком случае, ему доверяю, — уверенно заявил Ричард.
Вам не мешало бы проявить хотя бы капельку подозрительности, ваше величество, подумали друзья, но вслух попенять королю на излишнюю доверчивость никто, естественно, не решился.
Пилигримам отвели для ночлега большую комнату и пригласили их отужинать вместе с семейством Роджера.
После ужина Ричард играл на лютне и пел. Затем Роджер предложил ему сыграть в шахматы.
Они пристроились в углу залы, где им никто не мешал, и поставили между собой шахматную доску.
Ричард залюбовался прекрасным лицом и стройной фигурой нормандского юноши.
— Мне пришелся по сердцу твой дом, Роджер, — проникновенно сказал король. — Право, я бы с радостью остался здесь жить.
Роджер покраснел.
— Это было бы чудесно, милорд.
Ричард заметил, что рука Роджера, сжимавшая шахматную фигуру, дрогнула. Но он не обратил внимания, что юноша назвал его милордом.
Их глаза встретились, и в них засветилось взаимопонимание.
«Вот человек, которого я мог бы полюбить», — подумал Ричард.
Он поглядел на потолочные балки, на своих спутников, все еще сидевших за столом, на прислугу, сновавшую взад и вперед по залу…
— Этот день надолго сохранится в моей памяти, — тихо промолвил Ричард. — Я никогда не забуду тебя, Роджер Аргентонский.
— Я вас тоже, милорд.
